Прошу дать инструкции.
Подпись: Сикс" .
Такое приглашение действительно вскоре последовало. однако свою делегацию в Катынь МККК так и не направил.
15 апреля Московское радио передало "Заявление ТАСС", возложившее вину за катынские расстрелы на немцев, 17 апреля тот же текст (с упоминанием Гнездовского могильника) опубликовала "Правда" [116]. 17-го же появилось коммюнике Совета министров Польши, которым польское правительство извещало о своем намерении обратиться в Международный Красный Крест; одновременно с обращением к МККК выступил министр обороны Польши генерал Кукель. В 16.30 того же дня князь Станислав Радзивилл, заместитель делегата Польского Красного Креста в Швейцарии, вручил соответствующую ноту представителю МККК Паулю Рюггеру. На этой встрече выяснилось, что накануне, 16 апреля, с аналогичной просьбой к МККК обратился Немецкий Красный Крест. Москва отреагировала на эти события редакционной статьей в "Правде" от 21.4. 1943, озаглавленной "Польские сотрудники Гитлера". Речь шла о кабинете Сикорского в связи с его обращением к МККК. Сикорский и впрямь оказался в сложной ситуации, но ведь не мог же он, в самом деле, оставаться безучастным к сообщениям германской пропаганды. Оказывалось ли на МККК какое-либо давление, неизвестно. Во всяком случае, отозвался он лишь на шестой день, сообщив, что готов содействовать установлению истины при условии, что к нему обратятся все заинтересованные стороны, а значит, и СССР. Такой ответ после правдинской статьи был равнозначен отказу [117]. Сталин понял, что у него развязаны руки. В ночь с 25 на 26 апреля Молотов вручил послу Тадеушу Ромеру ноту о разрыве дипломатических отношений СССР с польским правительством в изгнании.
Так был исчерпан вопрос об участии МККК в эксгумации катынских захоронений. Тогда в Берлине было решено создать специальную международную комиссию экспертов. Одновременно прорабатывался вариант приглашения в Катынь премьер-министра Сикорского.
"14 апреля 1943 года, Берлин.
Бооль Гиммлеру по вопросу
приглашения генерала Сикорского
в Катынь в качестве частного лица.
Совершенно секретно.
Касается: убийства польских офицеров около Смоленска.
Один из живущих заграницей немецких партийных товарищей высказал следующую мысль в связи с пропагандистским использованием массового убийства польских офицеров:
Правительство Империи или министр пропаганды Империи публично сделают правительствам вражеских стран предложение послать врачей-экспертов или судебных врачей, дабы самим убедиться в беспримерной жестокости, проявленной большевиками. Разумеется, при этом должны быть даны гарантии неприкосновенности. Кроме того, стоит рассмотреть вопрос о том, чтобы предоставить господину Сикорскому – также при гарантии безопасности – возможность участвовать в качестве частного лица в идентификации убитых польских офицеров.
Не подлежит сомнению, что правительства вражеских стран не примут этого предложения и не разрешат также поехать господину Сикорскому, который, по всей вероятности, захотел бы это сделать. Полагаю, однако, что пропагандистское воздействие такого предложения на мировое общественное мнение было бы чрезвычайно велико, тем более, что господин Сикорский, несмотря на все его попытки выяснить местопребывание взятых в плен польских офицеров, не получил от Кремля никакого ответа. Кроме того, это принесло бы большую пропагандистскую удачу с точки зрения воздействия на родственников убитых, значительное число которых, несомненно, бежало заграницу: идентификация личности убитых дала бы уверенность в судьбе их близких.
Во всяком случае, не считаю возможным пренебречь изложенными здесь мыслями и не передать их вам.
Подпись: Бооль"
"22 апреля 1943 года,
полевая ставка.
Гиммлер Риббентропу по вопросу
приглашения Сикорского в Катынь.
Касательно Катынского леса – меня не оставляет мысль, что мы можем поставить поляков в ужасное положение, если пригласим через Испанию, дав гарантии неприкосновенности, господина Сикорского и выбранных им лиц прилететь в Катынь, чтобы лично убедиться в фактах.
Это лишь моя идея, которую, возможно, нельзя реализовать. Однако я хотел сообщить тебе о ней.
Подпись: Гиммлер"
"24 апреля 1943 года,
полевая ставка.
Гиммлер Боолю – о передаче
предложения пригласить
Сикорского в Катынь
министру иностранных дел.
Секретно.
Содержание: вопрос об убийстве польских офицеров возле Смоленска.
Сердечно благодарю вас за ваше письмо от 14 апреля 1943 года. Ваша инициатива касательно убийства польских офицеров показалась мне тем более интересной, что я уже передал точно такую же мысль от себя господину министру иностранных дел Империи. Возможно ли осуществить ее, я, разумеется, не знаю.
Подпись: Гиммлер"
"26 апреля 1943 года, Фушль.
Ответ Риббентропа Гиммлеру
по вопросу приглашения
генерала Сикорского в Катынь.
Секретно.
Сердечно благодарю за твое письмо от 22 апреля, в котором ты задаешься мыслью, не должны ли мы пригласить господина Сикорского слетать в Катынь. Должен признать, что эта мысль с точки зрения пропаганды поначалу выглядит соблазнительно. Однако существует принципиальная позиция по вопросу о том, как рассматривать польскую проблему, и позиция эта, исключающая какой бы то ни было контакт с главой польского эмигрантского правительства, настолько важна, что не может не быть принята во внимание даже в случае такой кажущейся ныне соблазнительной пропагандистской акции.
Подпись: Риббентроп"
Пока решался вопрос с приглашением МККК, а затем формировалась международная комиссия, в Катыни приступила к работе техническая комиссия Польского Красного Креста. В феврале 1989 года профессор В. Ковальский обнаружил и опубликовал так называемый "Секретный доклад", подготовленный генеральным секретарем ПК К Казимежем Скаржиньским. Кстати говоря, именно этим материалом начался поток катынских публикаций в польской подцензурной прессе, который не иссяк по сей день [119]. В июне 1945 года документ, существующий в единственном экземпляре, был передан поверенному в делах британского посольства в Варшаве, однако в Лондоне ему был присвоен гриф "совершенно секретно". Предваряя публикацию, профессор Ярема Мацишевский пишет, что свидетельство Скаржиньского позволяет показать и еще раз напомнить гражданскую позицию деятелей ПКК. которые свою трудную и трагическую миссию выполняли с чувством патриотического и гуманного долга. Они не позволили втянуть себя в орбиту немецкой пропаганды, понимая, что если Советский Союз ведет войну с гитлеровской Германией, то независимо от развития событий и собственной точки зрения на события 1940-1941 гг. ни в коей мере нельзя оказать хоть какую-либо услугу немецкой пропаганде. ПКК, сознавая всю ответственность положения, решительно отказался сообщить гитлеровским властям, несмотря на возможные суровые последствия, дату преступления в какой-либо форме.
Доклад содержит следующие основные выводы:
