— Ни хрена себе, Мило. Ты сам сказал, что я получу все назад. И Джимбо тоже, — требовал он.

— Ладно. Хорошо. Дележ произведен. Я заплачу тебе из своей доли, — простонал я и отдал ему пачку денег из стопки Норриса, когда никто не смотрел. — Теперь доволен?

— Странно, — начал было тот, поглядев на свою стопку, но я перебил, сказав, что его умозаключения никого не интересуют. А на моей тарелке уже достаточно, спасибо всем большое.

— Здорово, — пробормотал Джимбо, поглаживая рукой свои денежки. — Только какая разница? Все равно мы в дерьме.

— По крайней мере мы сядем в тюрьму богачами, — улыбнулся Парки, как будто это что-то значило. — Я в жизни еще не был богатым. Думаю, и в будущем у меня не так много шансов. Поэтому приятно будет, состарившись и поседев, вспомнить время, когда у меня в кармане лежало сорок «штукарей».

— Состарившись и поседев? — неуместно вставил кто-то из нас, окатив фантазию Парки холодной водой.

— Ну, не знаю, — задумчиво произнес я. — Рискую показаться банальным, но у меня есть план.

— План? — в один голос воскликнули все.

— Лучше б это был тоннель, — проворчал Норрис.

— Что за план, Мило? Как нам отсюда выбраться?

Ребята сгрудились вокруг меня в нетерпении выяснить подробности, и я велел всем пристегнуть ремни и внимать.

— Прежде всего эта хрень нам больше не нужна, — проговорил я и стянул с головы маску.

Парни устремили на меня неуверенные взгляды, а Гуди уточнил, знаю ли я, что делаю.

— Знаю. Они излишни, когда законникам известны наши имена и адреса, так что можем от них избавиться.

— Им известно, кто ты. Нас они не знают, — заявил Гуди.

— Послушай, думаешь, им сложно это установить?

Да уже через час после нашего побега эта информация всплывет на поверхность. Нас вычислили, чувак. Остается только бежать. Кроме того, чтобы план сработал, нам все равно придется сбросить маски.

Все равно шесть пар глаз продолжали недоверчиво на меня таращиться, пока Гуди не последовал моему примеру и не снял маску, потом облегченно вздохнул и принялся начесывать раскрасневшееся потное лицо. Парни один за другим стягивали маски, и остался только один, кто этого не сделал, — Боб.

— Давай, Боб. Снимай ее.

Парень колебался и никак не мог решиться, сознавая, что в данный момент вся столовая не может оторваться от зрелища, которого они так долго ждали: наконец-то мы снимали перед ними маски. Боб повернулся к ним и велел всем закрыть глаза. Мы расхохотались и сказали ему, что он ведь не член собирается демонстрировать, а просто снимает маску.

— Давай же, Боб! Не стесняйся! — подгонял его Джимбо, и наконец маска упала на стол.

— Лучше бы это был хороший план, — предупредил меня здоровяк.

— Так и есть. Не беспокойся, — успокоил его я, потом внезапно побледнел. — Вот черт! Вот фигня! Все не так. Что я наделал! Быстро надевайте маски назад.

Боб схватил свой холодный, мокрый шерстяной капюшон и в абсолютной панике принялся натягивать его на голову, пока мы с парнями стояли вокруг и безудержно хохотали над ним.

— Идиот хренов.

Я вкратце изложил им свой план и удостоверился, что все боеприпасы собраны. Пока все обходилось без человеческих жертв — и то чудом! — и я планировал сохранить существующее положение вне зависимости от того, что случится с нами. Поступили возражения, и мне пришлось поскандалить с Парки, прежде чем он согласился сдать свои последние патроны. В конечном итоге мы снова превратились в банду невооруженных людей.

Ну, не совсем. Один из нас все еще имел в стволе патроны.

Я нашел упаковочную ленту, и мы принялись приматывать к телу награбленные бабки. Мне пришлось заняться этим в сторонке от всех, чтобы никто не заметил, как мало меня осталось видно после того, как я обмотался своей долей. В ход пошло все: руки, ноги и спина, а прикрепив сюда же и долю Патси, я вообще стал похож на пацана, подрабатывающего в «Роял-минт».

— Мило, нам точно не обязательно дожидаться ночи? Мне кажется, такой план лучше сработает в темное время суток, — отметил Гуди.

— Ты охренел, Гуди. Это ждать еще часов девять-десять. Мы не можем сидеть тут так долго. И людей тоже не можем удерживать столько времени, — ответил я.

— А что, сидеть в камере еще двадцать лет лучше?

— Гуди, дружище, число копов будет только расти. Нельзя сидеть тут и ждать еще девять или десять часов, пока они не займут все пространство до самого Лондона. Нужно убираться отсюда, и сделать это следует сейчас. Я не собираюсь торчать здесь еще полдня, когда тут у нас толпа уставших людей, там армия вооруженных копов, жаждущих нашей крови, и Патси на грани нервного срыва на полпути до дороги. Как думаешь, сколько еще он продержится?

— Ну да, думаю, ты прав.

— Нет, не прав. В том-то и проблема. Я не знаю, прав ли я. И не знаю, ошибаюсь ли. Я просто скрестил пальцы и надеюсь на лучшее.

Философски улыбнувшись, Гуди смирился и продолжил приготовления, но присутствовал среди нас один тип, который ни в коем случае не намеревался философствовать. И это был Норрис.

— Ты абсолютно уверен, что план сработает? — обратился с вопросом он, когда я снова оделся.

— Нет, — держал ответ я.

— Но ты ведь считаешь, что он имеет хорошие шансы на успех?

— Нет.

— Но шанс-то есть, неплохой шанс?

— Нет.

— Пятьдесят на пятьдесят?

— Таким цифрам неоткуда взяться.

— Шестьдесят на сорок?

— Сомневаюсь.

— Семьдесят на двадцать?

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, Норрис, но у меня этого нет.

— Но шанс-то вообще есть?

— Нет. Есть возможность. Очень-очень слабая, близкая к нулю.

— Тогда зачем мы это делаем?

— Потому что возможность лучше неизбежности. Это все, что мы имеем на данный момент.

Норрис не унимался и все пытался вытрясти из меня подтверждение, пока в конце концов не достал меня так, что я решил: какого черта, пусть он его получит.

— Ладно, ладно. Ты прав, Норрис. У нас довольно-таки неплохие шансы сбежать. Даже очень хорошие шансы. Этого легавые ожидают менее всего. Поэтому они и знать не будут, что мы убежали, пока мы не убежим.

— Правда? — молил он.

— Если хочешь.

Я оставил Норриса и занялся своей новой униформой грузчика. Она тесновато сидела в груди и на боках. Из-за примотанных к телу наличных. Я попробовал пробежаться на месте, чтобы проверить, не вывалятся ли они при движении. Бабки остались на месте, но упаковочная лента прилипла к волосяному покрову тела. Щекотно.

Единственная часть плана, от которой я отказался, это переодевание грузчиков в наш камуфляж. Не такие уж мы сволочи, чтобы поступать так с людьми. Разумеется, они могли бы послужить отвлекающим маневром и отвести внимание законников от нашего побега, но при таком раскладе существовала опасность, что их застрелят. Не думаю, что смог бы с этим жить. Поэтому я выбил этот пункт за боковую линию.

— Как я выгляжу? — спросил Парки, демонстрируя свою спецовку.

— Словно ты рожден здесь работать, — оценил я.

Пришли Джимбо и Боб, сообщили, что закончили бомбу, и поинтересовались, не желаю ли я взглянуть на нее. Я ответил, что с удовольствием, и мы все зашагали по короткому коридору к тыльной стороне погрузочной платформы, чтобы проверить, что они там собрали.

«Бомба» представляла собой тележку, загруженную баллонами сжиженного бутана. Они обмотали их несколькими милями скотча, соединили клапаны дюжиной разных проводов, пропустили их через коробку для ленча, в которой находилась субстанция, по виду — да и по запаху — сильно похожая на большой кусок марципана.

— Это типа пластик, — пояснил Боб. — Похоже, правда?

— Да ничего. Думаю, пойдет.

Разумеется, наша «бомба» имела столько же шансов взорваться, сколько и мои носки. Но так и задумывалось. Это простой блеф, как и все остальное в нашем тупом ограблении. Всего лишь один большой, идиотский, ничем не подкрепленный блеф. Но наши гости должны были поверить в него и создать такую панику и неразбериху, чтобы среди всего этого мы с друзьями смогли бы незаметно прорваться сквозь линию оцепления.