— Ну давай… Каждому по разику. Хоть знать будем, как с ними управляться, когда уступит момент, — настаивал Норрис, а Парки и Джеко сознались, что уже вывозили их в лес и разнесли пару воробьев.

Я вышел из себя и пригрозил бросить все на фиг, если они не перестанут валять дурака. Не подействовало. Невероятно, но даже Гуди, призванный быть моим преданным адъютантом, перекинулся на сторону Норриса и заявил, что, по его мнению, каждый должен отстреляться и почувствовать оружие. После чего я недвусмысленно дал понять, что никто стрелять не будет ни в лесу, ни в супермаркете. И, для верности, мы не станем заряжать пушки. Все притихли.

— Не заряжать? Ты шутишь, мать твою? — потребовал Боб.

— Без обид, парни, но я скорее дам заряженное оружие стае шимпанзе, чем вашей братии.

— Никто не ходит на ограбление без патронов, Мило, — разразился Гуди, размахивая у меня перед лицом руками, когда я отпиливал у дробовиков стволы.

— Ходят, разумеется. Чтобы получить свое, нам хватит угрозы насилия. Когда мы туда ворвемся, не хочу, чтобы кто-то из вас разыгрывал из себя Рэмбо и считал, что открылся сезон охоты на работников торгового зала.

Это единственный способ гарантировать нам всем безопасность, — разъяснил я, и первый ствол с грохотом повалился на пол.

— Одно дело — не применять оружие, совсем другое — не иметь возможности его применить, — не унимался Гуди.

— Да, ты прав. Примерно лет десять. Если нас загребут с пустыми обрезами, они не смогут наказать нас по всей строгости закона, как если бы в них были патроны или — что еще хуже — если бы мы действительно применили оружие.

Парни так и не врубились и продолжили канючить, стонать и сетовать, пытаясь заставить меня изменить решение. Но я еще не выжил из ума, чтобы уступить этой шайке придурков с дрожащими пальцами.

— Знаешь, Мило, ты похож на торговца полупустыми ружьями, — как обычно изрек Джеко нечто, лишенное всякого смысла.

Лишь один Патси встал на мою сторону и сказал, что я прав и патроны не нужны, но ему просто не дали договорить, заткнули рот криками и послали и дальше раздавать пинки нерасторопным продавцам газет.

— На фиг тогда вообще покупать настоящие пушки? Почему тогда не взять на дело и муляжи? — не без оснований спросил Джимбо, но я отметил, что муляжи обойдутся нам в ту же сумму, что и настоящие ружья, только сейчас почти все они имеют пометку «Муляж» и если мы потеряем хоть одну, законникам не составит труда нас выследить.

— Мы и не будем ничего терять, — произнес кто-то.

— Может, скажешь еще, что нас и не поймают?

— Ладно, Ганди, а если кто-то из охранников нападет на нас, или откажется подчиниться нашим требованиям, или еще что-то выкинет? И что толку, что мы будем размахивать у них перед носом пустыми «пушками»? Что тогда? Домой отправимся? — спросил Гуди.

— Во всяком случае, стрелять ты в них ни хрена не будешь, — ответил я, на что тот проворчал, что без патронов в стволе такое вряд ли возможно. — Послушайте, как вы не можете вбить в свои тупые головы: стоит хоть одному из нас спустить курок, и нам всем светит пожизненное… а мне пожизненное плюс еще двадцатка. А этого произойти не должно.

— Тогда вот что, — снова завелся Гуди, словно собака с костью. — А что, если зарядить только, скажем, по пять патронов? И по два — в дробовики? Как тебе такой вариант? Так мы вряд ли станем стрелять, зная, что на патронах нужно экономить.

— Нет!

— Тогда по четыре патрона?

— Охренеть!

— А что тут плохого, Мило? А-а, знаешь что… Давай-ка проголосуем. Кто считает, что нужно выдать по четыре патрона каждому? Поднимите руки.

Все присутствующие задрали руки, кроме меня и Патси. Гуди заорал на него, чтоб тот тоже поднял вверх свою гребаную руку, но Патси и не пошевелился. Гуди все равно объявил мне, что победило большинство голосов.

— Мне-то что, дружище. Можете проголосовать хоть за права геев. Пока я руковожу предприятием, вы не получите ни единого патрона. Вопрос закрыт. Наблюдать за массовыми убийствами я не собираюсь.

Многие все равно высказывали несогласие с распределением должностей, тогда я вновь подчеркнул, что каждый волен выйти из дела в любой момент. Если же они остаются, то игра идет по моим правилам. Тут не до демократии. Я отпилил последний ствол и под неодобрительные взгляды сотоварищей запихнул обрезы, стволы и коробки с патронами в брезентовый вещмешок, что принес с собой на встречу.

— Ты и патроны забираешь? — отметил сбитый с толку Джеко.

— Не для работы, — уверил я. — Только чтобы встретиться с приятелем. Нужно быть уверенным, что он не попытается меня кинуть.

Все понеслось с самого начала.

— Так нечестно.

— Правила едины для всех.

— Да он просто козел.

И так далее. Я уже готов был сам перестрелять их всех по одному.

Мы с Гуди одолжили у Патси тачку, чтобы доехать до Манчестера, даже доверенность оформили. Гуди никак не хотел закрывать вопрос об оружии и первые пятьдесят миль канючил и ныл, словно упрямый и надоедливый ребенок.

«Понимаешь, просто я подумал…», или «Я только хочу сказать, что…», или «По-моему, нам следует…», тем самым доводя меня до исступления. Он даже сменил курс и предложил такой вариант, при котором оружие будет заряжено лишь у меня и у него. И смертельно обиделся, когда я ответил ему, что поскольку среди моих знакомых он единственный человек, у кого в послужном списке имеется статья «стрельба по людям», то ему я доверю заряженное ружье в последнюю очередь. В конечном итоге разговор сошел к обмену резкими репликами, угрюмыми взглядами и бесконечному прокручиванию записей Патси.

Я ни разу еще не бывал в Манчестере, но всегда представлял себе, что он очень походит на сериал «Коронейшн-стрит». Одним словом, дерьмовое местечко. Оказалось, нет. Честно говоря, он походил на все остальные английские города, в каких мне доводилось бывать. Примерно такие же дома, магазины, авторемонтные мастерские и дорожные указатели с небольшой лишь разницей в расположении. Естественно, мы безнадежно заплутали, поскольку наша карта показывала только главные дороги и магистральные узлы. Так что мы пролезли в центр города и стянули из телефонной будки справочник, после чего повторили попытку. Гуди даже выудил откуда-то армейский компас, который прихватил с собой, и показал мне, в какой стороне север, только это знание не принесло никакой пользы.

Еще часа полтора мы раскатывали по округе, опрашивая аборигенов, в каком направлении находится Солфорд-Киз, и наконец нашли. Гуди выбрал подходящее открытое место для парковки, и мы позвонили Лену (мобильник тоже одолжил нам Патси). На автостоянке царила обычная для будней активность и умеренная суета, что вселило в меня относительную уверенность в том, что наша сделка пройдет незамеченной для законопослушных граждан Манчестера, если таковые вообще имеются.

— Ладно, теперь, как и договорились, ты остаешься тут с деньгами и пушкой и ждешь, пока я подам тебе сигнал, что путь свободен, — повторил я для Гуди.

— Знаю, я уже давно все понял. Слушай, если откроется стрельба, падай на землю и пригни голову. Я сам позабочусь об этих ублюдках. Не беспокойся. К чему было меня утешать?

— Гуди, дружище, это мой приятель. На сей счет проблем возникнуть не должно. Так что позаботься о собственной безопасности.

— Послушай, Мило, я — профессионал. Я столько раз держал в руках оружие, сколько ты не держал тюремных обедов. Я знаю, что делаю, — не унимался он, и на какое-то мгновение мне показалось, что парень сейчас отдаст мне честь и пустит слезу перед звездно-полосатым флагом.

— С Леном проблем не будет, так что остынь. Пушки — всего лишь страховка. Лен тоже придет с оружием, поэтому мы в равных условиях. Расслабься, и все, — настоятельно уговаривал я.

Минут двадцать мы сидели в тишине, я еще пару раз пересчитал бабки, в то время как Гуди нетерпеливо потирал ладони о джинсы.