– Он же сказал – не ходи никуда! Вот и не ходи, – утробным голосом провыл уборщик, и его сине-черные губы исказились жуткой ухмылкой. Глаза блеснули нереальным светом, и он канул во тьму.

Женщина тихо испуганно заскулила – что делается, что делается?

Шагов она не слышала вовсе. Еще одна маленькая фигурка выступила, казалось, прямо из стены. Начальница узнала давешнюю девочку, что хорошо говорила по-английски, и кинулась к ней:

– Что происходит? Куда вы все… – она схватила девчонку за плечо.

Рыжая покосилась на лежащую на плече руку, подняла голову и уставилась на начальницу пронзительно-зелеными глазищами… Ярко-алые губы раздвинулись в угрожающей улыбке, открывая мелкие, будто лисьи, зубки…

Начальница медленно убрала руку… Девчонка так же медленно попятилась, не отводя пристального взгляда, и тоже растворилась во мраке.

Тогда женщина повернулась и ринулась по коридорам, сама не зная куда!

– Что случилось?

Яркий свет ударил по глазам. Она поняла, что с перепугу ошиблась поворотом и вместо родного кол-центра забежала в помещение детского банка. Со всех сторон на нее глядели любопытные глаза, и даже из стеклянной выгородки-кабинета высунулся вечно много о себе понимающий сын бухгалтерши. Он и спросил – что случилось.

Начальница кол-центра остановилась, переводя дыхание. Туманящий голову страх отступил. Ей стало невыносимо стыдно. Что ей сказать: она, взрослая солидная женщина, вереща от ужаса, носится по банку, потому что в коридоре наткнулась на бородатого мужика и пару знакомых детишек? О, а это мысль!

– Я хотела сказать… – все еще слегка задыхаясь, но уже стараясь придать голосу строгость, выпалила она. – Почему ваши сотрудники вечно не на своих местах? Уборщик, девочка-оператор – шастают по всему банку, как у себя дома! Скоро санинспекция приедет, будет все помещения опрыскивать, а у вас сотрудники не на местах!

– Сотрудников тоже буду опрыскивать? – поинтересовался Алексей, невинно хлопая длинными девчоночьими ресницами. – А я думал, они только по тараканам…

На нем скрестилось сразу три уничтожающих взгляда – менеджера Юрия, его заместительницы Алены и начальницы кол-центра. На их лицах было написано – иногда что сотрудник, что таракан…

– Никакой дисциплины! – фыркнула начальница, повернулась на каблуках и, всей спиной выражая неодобрение, удалилась.

Юра открыл рот, собираясь учинить Алексею очередную выволочку… Потом вдруг судорожно его захлопнул – и неожиданно сорвавшись с места, скрылся за дверью.

Алена проводила его взглядом, мгновение посидела, хмуря брови и напряженно о чем-то размышляя… Вскочила и тоже вылетела прочь.

Алексей пожал плечами и, пробормотав:

– Ну и хорошо… – продолжил яростно колотить по клавиатуре своего компьютера.

С трудом ориентируясь в неверном свете мерцающих ламп, начальница кол-центра пробиралась обратно к себе. Нет, ну чего она так испугалась? Обычные дети, как всегда, не работают, а дурью маются, все нормально, все в порядке… Идущий навстречу человек мимоходом спросил:

– Учредители куда делись?

– Куда-то к хозяйственным службам пошли, – рассеянно ответила она.

Человек кивнул в знак благодарности и проследовал дальше.

Женщина замерла как вкопанная. Это же… Она ошеломленно обернулась. Но в коридоре уже никого не было. Она отчаянно затрясла головой. Как может быть все в порядке, если в полутемных коридорах ей навстречу идет их шесть раз повесившийся системщик?

Свет снова вырубился. А потом сквозь навалившийся на банк мрак раздался грохот выстрелов.

Ветер выл. Он свистел и бесновался, он кричал, как будто его все достали, и теперь он пытался выплеснуть накопившуюся злость, но с каждым воплем лишь заводился все больше и больше, так что одним ором ему было уже не обойтись. И он в ярости бросался на зажавшие его с четырех сторон стены, бешено метался между погасшими лампами, дребезжа металлическими креплениями. Будь ветер человеком, наверное, сейчас бы уже бил посуду. Но посуды не было, и ему ничего не оставалось, как накинуться на привязанные к трубе бутыль и судок из-под тефтелек. Гулко булькая остатками воды, бутыль перекатывалась по полу. Тарахтя крышкой, с непривычной для этого земноводного резвостью скакала у трубы пластиковая черепаха. От раздраженного рывка ветра судок из-под тефтелек сорвался с привязи. Его поволокло и швырнуло в угол. Оттуда донеслись сдавленные чертыханья.

Привязанный к трубе бритоголовый парень чуть приподнялся с пола и детским от испуга голосом пролепетал:

– Кто здесь? Кто тут есть?

– Предупреждаю, если на меня кинется этот его горшок – никого здесь и не будет! – безапелляционно откликнулся женский голос из темного угла. Тут же послышалась ругань какого-то мужчины.

– Мы же договорились, – укоризненно отозвался третий голос. Был он какой-то слегка механический. Словно говорил робот – или просто внешний динамик телефона. – Вы караулите внутри, господин председатель правления и госпожа главный бухгалтер занимают пост в компрессорной…

– А здесь, между прочим, жарко и душно! – немедленно проныл опять женский голос.

– А мы… то есть я – в коридоре, – уверенно продолжил мужчина. – Преступник явится. Не может он оставить такую улику. Ему обязательно нужно убрать мальчишку!

Привязанный к трубе бритоголовый парень мелко задрожал. Он очень сильно подозревал, что «убрать мальчишку» – это как раз про него. Сперва украли, потом заперли одного, теперь темнота вокруг, народу в ней полно – никто не отвязывает, только шикают все время, чуть рот откроешь. А ведь он всего лишь мечтал попасть в банк… Вот. Попал.

– Тише! Кажется, идет! – снова прошептал голос из динамика. – Свет! Уберите свет в коридоре! Полностью!

Послушный этому приказному шепоту и без того слабо мерцающий свет погас. В навалившейся на коридор темноте три фигуры – одна высокая, плечистая и две маленькие – нырнули под прикрытие распахнутой двери компрессорной. На другом конце коридора послышались торопливые шаги – и слабо замигал экран мобильника, которым идущий безуспешно пытался подсвечивать себе на ходу. Прячущийся за дверью компрессорной Сева не выдержал – медленно, стараясь даже не дышать, он выглянул из-за створки. Именно в это мгновение мобильник столь упорно ожидаемого визитера в очередной раз погас. Поднеся экран к самому лицу, тот принялся давить на кнопки. Слабый, рассеянный голубоватый свет отразился в контактных линзах – голубой и черной.

– Все-таки Юрка! – неслышно, одними губами выдохнул Сева, прячась обратно за дверь.

В царящей вокруг тьме разглядеть выражение Кисонькиного лица было невозможно, но сама девчонка чувствовала, как губы скривились в обиженной гримасе. Верхом на приметном скутере спереть свидетеля, да потом еще промчаться на нем – на скутере, не на свидетеле – через весь банк? Это имело смысл, если кто-то другой, умный, хотел бросить подозрение на генерального менеджера детского банка. Но если за всей аферой стоял сам Юра – тогда идиотизм получается! Но тем не менее вот же он, Юра, собственной дурацкой персоной, прется в компрессорную!

Тем временем Юра шагал по коридору. Не крался, а именно шагал – спотыкаясь и ворча себе под нос, когда снова приходилось нажимать на кнопки мобильника. Он явно даже не подозревал, что в темноте могли скрываться люди! Вот он добрался до распахнутой двери компрессорной… и уверенным голосом бросил в горячий шипящий мрак:

– А ну-ка, выходите! Я точно знаю, что вы здесь!

Распластавшаяся по стене Кисонька прямо всем телом ощутила воцарившуюся в компрессорной панику. Там быстро зашуршало-зашуршало, словно испуганные мыши кинулись врассыпную при приближении кота, потом стихло, зашуршало снова…

– И нечего там суетиться! – начальственно повысив голос, с уверенностью того самого кота, провозгласил Юра. – Попались, так выходите! Вы, значит, бездельничаете, а я должен из-за вас замечания от начальницы кол-центра выслушивать? Не выйдет! Я сразу понял, что вы здесь! Все почему-то именно сюда лазают, когда вместо работы непонятно чем занимаются! И главное, с кем вы непонятно чем занимаетесь! – В голосе Юры зазвучала горькая обида. – С каким-то немытым придурком! – И в этот момент слабенький лучик его мобильного выхватил из влажной темноты компрессорной… мокрое от пота лицо председателя правления.