— Чушь! — гневно сверкнула глазами девушка. — С какой это радости мне устраивать ему побег?! Мы же друг друга терпеть не можем!

— Ты это им доказывай, а твои языкастые конкурентки уже такие сюжеты напридумывали, что это будет сделать очень сложно. Вот можешь ты доказать, что тебя похитили?

— А они могут доказать, что я помогала чертовому Демолиру?!

— О, в театре найдется столько псевдосвидетелей, что не отвертишься. Это же люди искусства, сама понимаешь. Когда это в нашем музтеатре была мирная обстановка? Да никогда, а сейчас там и вовсе идут нескончаемые баталии! — воззвал к разуму Леттер, и Сангрита задумалась. Как ни крути, он был прав: возвращаться в Столицу ей никак нельзя, а Лохбург сейчас — единственное место, где ее не найдут. Но какая же все-таки сволочь этот Демолир! Ведь все случилось из-за проклятого эльфа, только из-за него!

— И что мне теперь делать? — тоскливо вопросила Сангрита. — Чужой город, ни дома, ни денег, ни приличной одежды… Филипп, можно я у тебя останусь? Не скромный, конечно, вопрос, но податься мне действительно некуда.

Отказать ей композитор никак не мог, да и не особенно хотел. В большом мрачном доме его покойной бабки без Луизы он чувствовал себя одиноко. Присутствие же Сангриты коренным образом меняло атмосферу. Она вообще имела обыкновение заполнять собой жизнь каждого, с кем близко общалась. Она не спрашивала разрешений и никогда не сдерживала свою бьющую через край энергию. Люди начинали с ней общаться и сами не замечали, как она окружала их со всех сторон и, кажется, ее присутствие чувствовалось в самом воздухе. Пожалуй, именно этой бешеной энергетики рыжей девчонки ему сейчас и не доставало. Но пробел восполнился, и Леттер явственно ощутил, что грядет что-то интересное и захватывающее, сносящее крышу как сангрита со льдом.

— Налить вам еще кофе, господин Ламьен? — с привычной учтивостью поинтересовался Людвиг и, получив отрицательный ответ, принял непринужденную позу в кресле напротив собеседника. По большому счету, мало кто мог похвастаться тем, что видел вождя нечисти на взводе. Для окружающих он всегда был спокоен, невозмутим, знал ответ, казалось бы, на любой вопрос и ни в коем случае не позволял себе демонстрировать на людях сильные эмоции. Он вообще считал, что слова нужно тщательно выбирать и частенько посмеивался про себя над привычкой избранных людей говорить только то, что думают.

— Ну что ж, предлагаю перейти к делам насущным. Какие новости вы мне можете сообщить? — произнес вампир, когда универсальная для всех случаев жизни тема погоды была исчерпана, и с вежливым вниманием уставился на собеседника. Тот, в свою очередь, поставил пустую чашку на журнальный столик и, стараясь выдерживать бесстрастный тон, но, все же, с проскальзывающими нотками гордости за проделанную работу, начал говорить. И чем дольше он говорил, тем больше Людвигу хотелось схватиться за голову и начать тихонько подвывать.

Речь шла о Чертовке Луизе, ее задании и той невообразимой, беспечной легкости, с которой она его провалила. Ламьен, прекрасный детектив и весьма изворотливый малый, в который раз тщательно отработал свой гонорар, узнавая для восстания нужную информацию. В скором времени, вампир в деталях знал абсолютно все, что делала Луиза последние четыре дня — время, прошедшее с тех пор как она, улепетывая от полиции, стремглав выбежала из отеля «Звездопад». И ладно еще то, что она отдала не в те руки шкатулку с иглой, а прокурор не получил свою взятку. Так еще, оказывается, напоролась она именно на представителя того самого антикварного магазина, где эта игла и покупалась! Не совсем покупалась, точнее. Это Луизе он без лишней скромности втирал, что легально ее приобрел. На самом же деле, с помощью опять-таки незаменимого Ламьена, хозяина магазина попросту искусно обманули. Да и где было взять несколько сотен золотых, чтобы купить эту, с практической стороны, абсолютно бесполезную вещицу? Платить нереальную сумму за какую-то иголку? Да в повстанческой казне попросту отсутствовала такая сумма, в то время как поддержка прокурора была необходима. Что ж поделаешь, если чертового фанатика так вдохновляет больная фантазия эльфийских портних!

— Ну а как насчет нынешнего местонахождения нашей воровки? — все так же спокойно, не демонстрируя досады, осведомился вампир, когда эльф закончил. — По моим данным, дома ее сейчас нет.

— Совершенно верно. Насколько мне известно, в ее доме сейчас находится только ее брат Филипп Леттер, вернувшийся недавно из Столицы, и бывшая проститутка по прозвищу Сангрита. Возможно, она его любовница или невеста. Точно выяснить не удалось, — ответил Ламьен, в очередной раз продемонстрировав свой профессионализм и педантичность в делах. — Что же касается Чертовки Луизы, то здесь я позволил себе проявить инициативу. Так что в данный момент она находится в двухкомнатном номере люкс отеля «Мечта путешественника», который я снял для нас двоих. Осмысливает переделку, в которой оказалась, и пытается придумать, как бы так ухитриться выкрасть отправленную не по адресу иглу, а потом вернуть ее на место, то есть вам.

— Хм… Так вы, значит, вошли с ней в контакт, и, насколько я могу судить, весьма успешно? — приподнял брови вампир, соображая как выгодней использовать сложившуюся ситуацию.

— О, в этом не было ничего сложного, — снисходительно улыбнулся детектив. — Достаточно было прикинуться несчастной, но не отчаявшейся жертвой криминальных элементов, в частности, этого придурка Валера и его босса, как девушка тут же прониклась и доверилась. Добавьте еще к этому присущую каждому эльфу красоту. В конце концов, нужно быть распоследним моральным уродом, чтобы не пожалеть такое милое и несчастное чудо!

Эльф уже откровенно смеялся, а Людвиг в который раз мысленно поразился непомерному самолюбию, свойственному этой расе. Частенько оно его даже раздражало, как, впрочем, и каждого человека, коему по какой-то причине приходится регулярно общаться с остроухими. Хотя, в данном случае с Ламьеном нельзя было не согласиться. Женщины, особенно молодые, западали на эльфов с просто-таки пугающей регулярностью. Особенно, если те целенаправленно пытались их соблазнить. И даже то, что эта их знаменитая красота была безнадежно холодной, а в определенные моменты даже отталкивающей, благополучно забывалось и не принималось в расчет.

— Хорошо, ваша инициатива меня только радует, — покривил душой Людвиг. Инициатива эта нисколько не радовала, а скорее пугала. Он ценил ум, работоспособность и обязательность собеседника, но абсолютно ему не доверял. Наверное, именно поэтому и не доверял, осознавая, что кто-кто, а Ламьен предаст его и восстание сразу же, как только почувствует опасность или увидит, что на горизонте забрезжило более выгодное дельце.

— Надеюсь, ваше пресловутое обаяние не помешает вам довести дело до конца и обеспечить милой леди место на лохбургском кладбище?

— Что? — эльф едва не подпрыгнул на стуле и, от неожиданности, растерял всю свою горделивость. — Вы хотите, чтобы я… Ну, знаете ли, я вообще-то детектив, а не убийца!

— Да, но мы же не можем отправить в эту вашу «Мечту путешественника» профессионального наемника, верно? Иначе наша подозрительно доверчивая дамочка без сомнений что-нибудь выкинет, и ищи ее потом по всему Лохбургу, отскребая от себя ворох неприятностей, которые она не замедлит доставить.

— Но зачем все это? Она не собирается никому о вас рассказывать и, к тому же, намеревается вернуть иглу, чтобы все исправить.

— Ну-ну. Она ведь рассказала все вам, значит может рассказать и другим, — саркастически усмехнулся Людвиг. — Кроме того, случилось то, чего я и опасался: нашего старого продажного прокурора все-таки сняли с должности. Теперь мне эта игла без надобности, равно как и шум, который Чертовка может поднять.

— Повторяю еще раз, я детектив, — уперся Ламьен. — Узнать или найти что-то, проследить за кем-то, даже ввести кого-то в заблуждение — всегда пожалуйста. Но убивать! Хватит с меня того, что по вашей милости ребята из антикварного магазина до сих пор шастают около моего дома, отбивая всякую охоту возвращаться. Да будет вам известно, не так давно они, с какой-то радости, схватили моего знакомого. Бедняга всего лишь заехал в гости, а его уже припахали искать эту чертову плеть!