Прорыв линии железобетонных укреплений был осуществлен впервые в мировой истории. Ни у кого такого опыта раньше не было. Прорыв "Линии Маннергейма" никак не вписывается в опыт Первой мировой войной. Не было в той войне ни таких линий, ни таких прорывав.

Заняв пост Наркома обороны СССР Маршал Советского Союза Тимошенко готовил Красную Армию к решительному и быстрому прорыву сильно укрепленных железобетонных оборонительных районов и рубежей, к стремительному броску в глубину вражеской территории. Об этом свидетельствуют рассекреченные документы. Главный из них — заключительная речь маршала Тимошенко на совещании высшего командного состава Красной армии 31 декабря 1940 года.

Вот самое главное из этой речи, вот кредо маршала: "Красная Армия и наше высшее командование должны быть подготовлены как к действиям в маневренных условиях, так и к прорыву современных железобетонных оборонительных полос с самого начала войны с тем, чтобы сравнительно быстро развить этот прорыв, выйти на маневренный простор и полностью использовать преимущества подвижных соединений в маневренной войне... Высокий темп операции обеспечивается массированным применением мотомеханизированных и авиационных соединений, используемых для нанесения первого удара и для непрерывного развития удара в глубину." (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940". Москва. Терра. 1993. Стр. 339-340)

Можно было бы сказать: надо готовиться к отражению агрессии, к обороне своей страны. Но Тимошенко такого не говорил и об этом явно не думал.

А можно было бы сказать: надо быть готовыми как к обороне, так и к наступлению. Но и этого нет у наркома Тимошенко. Его позиция: надо быть готовым как к наступлению на слабого врага (на Румынию), так и на сильного, который укрылся за железобетонными укреплениями (как германские войска в Восточной Пруссии). Тимошенко требовал готовить войска как к прорыву вражеских железобетонных оборонительных полос, которых на советской земле нет и быть не может, так и к стремительному броску в глубокий вражеский тыл. Именно это он совсем недавно делал (весьма успешно) в Финляндии и Польше. Теперь на очереди был кто-то еще.

То что Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко не канонизировал опыт Первой мировой войны видно из его приказов, указаний и речей, произнесенных за закрытыми дверями. А еще более отчетливо — из его действий. Пример: 21 марта 1941 года Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко направил Сталину план аэродромного строительства в приграничных районах. 24 марта было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в соответствии с которым строительство аэродромов для Красной Армии возлагалось на НКВД. Во исполнение этого постановления в составе НКВД создавалось Главное управление аэродромного строительства — ГУАС. (Приказ НКВД №00328)

Было развернуто одновременное строительство 254 аэродромов. В основном — на недавно "освобожденных" землях Литвы, Латвии, Эстонии, Западной Украины, Молдавии, Западной Белоруссии. На каждом аэродроме строилась бетонированная взлетно-посадочная полоса размером 1200 на 80 метров. На строительство привлекалось 199.674 заключенных из ИТК, 44.490 из лагерных подразделений, 51.920 осужденных к исправительно-трудовым работам, 16.017 военнопленных. (ГАРФ. Фонд 9414. Опись 1. Дело 1165. Листы 32-45)

Не иначе, Семен Константинович Тимошенко вспомнил опыт Первой мировой войны, напомнил его товарищу Сталину с товарищем Молотовым...

Только один этот пример говорит о том, что Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко готовил новую войну вовсе не по сценариям Первой мировой. Не было в Первой мировой войне бетонированных взлетно-посадочных полос. Тем более — в таких количествах.

Понятно, планы войны никогда не будут открыты. Исследователям удалось найти только никем не подписанные и не утвержденные черновики. Но и этого достаточно. Черновики эти — наброски планов внезапного нападения на Германию, а вот планов оборонительных операций пока никому найти не удалось. Даже и черновых набросков.

И еще: даже не утвержденные и не подписанные черновики планов нападения на Германию заставляют вспомнить простую вещь,- ни один командир от батальона и выше никаких документов не составляет и сам их не пишет. На то у него есть штаб, который документы готовит. Любой подготовленный штабом документ первым подписывает начальник штаба. А уж потом — командир.

Даже если кому-то когда-то удастся найти документ, изобличающий маршала Тимошенко в том, что он цеплялся за опыт Первой мировой войны, то не спешите злорадствовать. Вспомните, что сам Семен Константинович Тимошенко никаких документов не составлял. На то у него был начальник Генерального штаба. Постарайтесь припомнить его имя...

С Наркомом обороны разобрались.

Но был у него первый заместитель Маршал Советского Союза С.М.Буденный, над которым красная пропаганда не устает потешаться. Уж он-то явно за опыт Первой мировой мертвой хваткой держался...

То, что Буденный за тот опыт не держался, я докажу чуть ниже. Сейчас только объясню роль первого заместителя. По давно установившейся традиции первый зам является двойником командира. Это относится и к первому заму Наркома обороны. Нарком убыл в Кремль, на войсковые учения, на испытательный полигон, на рекогносцировку в район государственной границы, а за него на хозяйстве остался первый зам. Решать возникающие вопросы первый зам мог и обязан был только в том же духе, что и сам нарком. Иначе будет разнобой. Иначе вертикаль власти раздвоится. Таким образом, нарком и его первый зам — это как бы единое существо, хотя и в двух лицах. Первый зам Наркома обороны Маршал Советского Союза Буденный не мог и права не имел гнуть собственную линию вопреки наркому Тимошенко.

Все это приходится вновь и вновь повторять и пережевывать для того, что еще раз подчеркнуть: две ключевых фигуры в Наркомате обороны — это сам нарком и начальник Генерального штаба. Полководец и глава мозгового треста. В тот момент — это Тимошенко и Жуков. Но вовсе не Буденный.

В Красной Армии старшинство определялось не воинским званием, а занимаемой должность. Например, 15-м стрелковым корпусом 5-й армии летом 1941 года командовал полковник И.И. Федюнинский, а его заместители и командиры дивизий были генералами. И ничего. Ходили по струнке, отдавали честь полковнику и покорно выслушивали его матюги.

Так вот, из пяти заместителей Наркома обороны трое — маршалы. Не смотря на это, генерал армии Жуков — самый старший из них.

И вот почему.

Артиллерия — бог войны. Но обязанности заместителя Наркома обороны по артиллерии заключалась в том, чтобы планировать пути развития артиллерии, направлять работу конструкторских бюро и испытательных полигонов, размещать заказы на военных заводах, принимать готовую продукцию, распределять её по войскам и хранилищам, готовить кадры артиллеристов, руководить подбором и расстановкой кадров, готовить резервы личного состава и материальной части на случай войны и пр. и пр.

И надо сказать, что со своими обязанностями Григорий Иванович Кулик справлялся. По крайней мере, ни в Германии, ни в Великобритании, ни в США, ни в Японии равных ему артиллеристов не нашлось, и столь мощной полевой артиллерии ни в одной стране мира не было ни в начале войны, ни в её ходе, ни на завершающем этапе.

А вот к решению вопроса, выдвигать ли артиллерию большой и особой мощности к границе или отводить её за Днепр, зам Наркома обороны по артиллерии Маршал Советского Союза Кулик отношения не имел. Тут решал Генеральный штаб: если с самого первого момента войны планируем рывок через границу, то, ясное дело, всю артиллерию к границе выдвигаем.

И в вопросах размещения стратегических запасов боеприпасов решающее слово принадлежало Генеральному штабу. Если Генеральный штаб планирует главный удар из Львовского выступа на Краков и далее на Бреслау, то понятно каждому, что там, у границ, и запасы копить. Заместитель наркома по артиллерии при решении этой проблемы отвечает только за то, чтобы боеприпасы соответствующих типов и калибров в заявленных количествах оказались в указанное время в соответствующих районах.