Ниун с Реланом быстро развязали веревки, которые образовывали на ногах пленниц петли. Пока Ниун разжигал костер, Релан наломал сухих веток, усадил на них девушек и достал из дорожного мешка остатки припасов. Поев и немного отдохнув, девушки начали потихоньку приходить в себя. Все они были молоды - шестнадцать-семнадцать зим, не больше - и потому умели быстро забывать горести и лишения. Радость от вновь обретенной свободы скоро заслонила все другие чувства, и они защебетали, словно птички, порхающие с ветки на ветку.

Первой заговорила высокая черноволосая красавица. В ее ярко-синих, как у большинства киммериек, глазах испуг и отчуждение давно сменились весельем, лукавством и даже кокетством.

—　Меня зовут Ланга. Мое селение находится всего в двух днях пути отсюда, и эти гнусные твари поймали меня последней. Я пошла в лес за хворостом, но, видимо, ушла слишком далеко, и поэтому моих криков никто не услышал. Я сопротивлялась, как могла, но разве слабая девушка может вырваться из рук бывалого воина? - При этих словах Ланга игриво взглянула на Ниуна, но он лишь серьезно кивнул, и она продолжила: —　У моих родителей нет детей, кроме меня, и я надеялась, что они бросятся в погоню, но этого почему-то не произошло. Мой отец - лучший в округе плотник. Никто не умеет так работать с деревом, как он. Проводите меня домой - и вас ждет щедрая награда.

—　Конечно, мы отведем тебя, —　ответил Ниун. —　Но вовсе не из-за награды.

—　А я Санта, —　заговорила вторая девушка.

На ее нежных щеках играл яркий румянец, а пушистые ресницы вздрагивали, когда она поднимала глаза на Релана. Похоже, юноша очень понравился ей, да и он не остался равнодушным, что не ускользнуло от наблюдательного Ниуна.

—　Я живу немного дальше. На самом краю нашей деревни есть замечательный ручей, вода в котором всегда очень холодная и чистая. Я отправилась за водой, но не успела даже набрать ее, как из зарослей выскочил тот громила, которого ты, —　обернулась она к Релану, —　так ловко поразил. Он схватил меня, зажал рот своей огромной ручищей, и я не смогла даже позвать на помощь. Я живу одна. Мои родители давно мертвы: отец погиб на охоте, когда я была совсем маленькой, а мать умерла прошлой зимой. Меня никто не ждет, но и мне хотелось бы вернуться домой. Куда же мне еще идти?

При этих словах Релан подался вперед, словно хотел что-то сказать, но вдруг передумал, густо покраснел и отвел глаза.

—　А ты? —　обернулся Ниун к третьей девушке.

Он старался не смотреть на нее, чтобы не выдать волнения, которое душило его, словно жесткая петля. Девушку нельзя было назвать красавицей, как Лангу, но невыразимое очарование, исходившее от нее, словно божественное сияние, вызывало дрожь в руках опытного воина. Длинные волосы цвета старой меди волнами струились по плечам, как воды спокойной реки, серые с едва уловимым оттенком зелени глаза смотрели прямо и открыто, яркие губы казались чуть приоткрытыми. Она не отрываясь глядела на Ниуна, словно когда-то давно уже встречала его и теперь пыталась вспомнить, где и когда.

—　У меня редкое имя —　Маев. Я живу далеко на юге, у подножия гор. Наше селение большое и богатое. Если ваш путь лежит в те края, не могли бы вы меня проводить?

Ниун сумел только кивнуть в ответ, ибо голос вдруг отказал ему. Наступила недолгая тишина, которую нарушила Ланга.

—　А кто вы, доблестные воины? Каких Богов мы должны благодарить за то, что вы так вовремя оказались на нашем пути? Страшно подумать, какая участь ожидала нас, если бы не вы.

—　Меня зовут Релан, —　отозвался юноша. —　Здесь неподалеку протекает река, на берегу которой стоит мое селение. Я младший сын кузнеца. У меня еще пять братьев. Вряд ли отец будет обучать меня своему ремеслу —　эта честь достанется старшим. Вот я и отправился в путь, чтобы как-то изменить свою жизнь. Но теперь я подумываю, не вернуться ли домой? У нас есть прекрасный мастер-лодочник, Вокнан. Его сын погиб, и нет теперь у него преемника. Он с радостью усыновит меня и передаст свое умение. Может, не стоит бежать от своей судьбы?

Сказав это, Релан выразительно посмотрел на Санту. Она смутилась и отвела глаза, но, похоже, правильно поняла слова юноши и была согласна с ним.

Ниун откашлялся и начал рассказывать о себе.

—　Мать дала мне имя Ниун. Живу на самом севере, тоже у гор. Когда-то давно в нашем селении случилась большая беда: во время набега ваниров погиб наш кузнец, и селение осталось без мастерства. Он был моим отцом, но я не успел перенять его дело. Теперь брожу от деревни к деревне, пытаясь найти мастера, который взял бы меня в ученики. Мне все равно, куда идти, и, конечно же, я провожу вас. Если вы отправитесь одни, кто знает, какая беда еще может с вами приключится?

Ланга жила ближе всех, и никто не возражал, что сначала нужно отвести домой ее. Однако два дня - это тоже не самый короткий путь, а от съестных припасов совсем ничего не осталось, да и организовать ночлег для двух привыкших к лесам мужчин - это совсем не то, что удобно устроить девушек, никогда прежде не покидавших своих домов.

Забот у Ниуна с Реланом прибавилось, но такие хлопоты не тяготили киммерийцев, а, наоборот, вносили приятное разнообразие в их путешествии. Наскоро собрав пожитки, все отправились в дорогу, намереваясь к вечеру присмотреть место поудобнее и устроить привал.

—　Жаль, что мы упустили оленя, —　шепнул Релан Ниуну. —　Чем будем кормить девушек?

—　В лесу полно зверья. Можно отыскать след другого оленя или поохотится на кабана.

Вдруг прямо из-под ног юноши выскочил пушистый белый комок и мгновенно скрылся в ближайших кустах.

—　Заяц! —　воскликнул Релан. —　Ты когда-нибудь пробовал его мясо?

—　Мы почти никогда не охотимся на них. Разве что из-за шкурок. Но он вот-вот начнет линять, и мех у него сейчас плохой.

—　А нам и не нужен мех. Наловим зайцев, и у нас будет прекрасный ужин.

—　Чего проще? стрел у нас полно, —　воодушевился Ниун.

—　Мы никогда не охотились на зайцев со стрелами.

—　Но ты же сам сказал, что нам не нужен мех. Я хорошо стреляю из лука.

—　Как хочешь. Попробуй, —　пожав плечами, согласился Релан.

—　Ты веди девушек строго на юг, а я отправлюсь за добычей. Потом нагоню вас.

Довольно скоро Ниун понял, что зря не прислушался к словам Релана. Зайцев в этих местах оказалось полным-полно, они то и дело мелькали в густых кустарниках, но близко подойти к ним не удавалось, так как в перепутанных ветвях невозможно было как следует натянуть тетиву, а пущенные издалека стрелы отскакивали от кустов, не причиняя белым пушистым зверькам никакого вреда. Вконец измучавшись, Ниун умудрился-таки пристрелить трех зайцев, но при этом потерял столько времени, что его хватило бы на хорошо подготовленную облаву на кабана.

Когда Ниун догнал своих спутников, те уже, облюбовав место для привала, начали устраиваться на ночлег. Релан хлопотал возле костра, а девушки, с неожиданной ловкостью орудовавшие ножами, нарубили еловых лап и сооружали из них некое подобие лежанок. Все слегка притомились, и поэтому появление Ниуна с добычей было встречено восторженными восклицаниями: голод давал о себе знать.

Маев бросила на Ниуна мимолетный взгляд, улыбнулась кончиками губ и тут же отвернулась. То ли резкий поворот головы, то ли внезапный порыв ветра были тому причиной, но тяжелая каштановая прядь колыхнулась и открыла маленькое розовое ушко, в котором покачивалась серьга. Точно такая же, как и найденная Ниуном на лесной поляне. "Так это она пыталась бежать! - догадался он. - И не сказала об этом ни слова. Удивительная девушка!" Он бросил тушки кроликов на землю, поднял свой дорожный мешок, порылся в нем и достал серьгу.

—　Возьми, —　протянул он девушке открытую ладонь, на которой лежало потерянное ею украшение.

Маев удивленно посмотрела на протянутую руку, затем медленно провела кончиками пальцев по мочке своего уха и улыбнулась: