Малые воздействия на систему вблизи границы устойчивости могут привести к непропорционально большим последствиям. Так в 1914 г. Европа стремительно развивалась, вооружалась и находилась на пороге устойчивости. Убийство эрцгерцога Фердинанда оказалось малым, но достаточным возмущением для того, чтобы опрокинуть хрупкую систему европейской безопасности и ввергнуть Европу в непредвиденный хаос мировой войны. И только по прошествии 40 лет Европа перешла в новое состояние относительно спокойного развития.

При описании поведения систем существенным становится понятие их сложности. В этом случае следует переходить к рассмотрению средних показателей. Но в сложных системах можно, и это интуитивно понятно, ввести градацию параметров по степени их влияния на состояние системы и по тому, в какой мере они определяют ее состояние и развитие. Так для системы народонаселения Земли оказывается, что распределение населения по Земле и концентрация людей в городах в среднем мало влияют на скорость роста. Это верно глобально, но для конкретного города и страны все может быть иначе.

Что же является причиной роста и тем более предвидимого резкого изменения роста человечества? Мы, несомненно, имеем дело с саморазвитием системы и его пределом, и к этому выводу нас приведет весь последующий анализ. Более того, человечество проходит через демографический переход, который, подобно атмосферному фронту, приведет к резкому изменению режима развития, переходу в новое состояние для всего человечества. Чем ближе мы к критическому моменту демографического перехода, тем больше динамика роста населения подчиняет себе время. Смену причин развития, когда само развитие подчиняет себе рост как функцию времени, следует рассматривать как следствие выраженной нелинейности демографической системы человечества, проявление ее самоорганизации.

Действительно, на что хотелось бы обратить внимание -- это на самоорганизацию систем. Из всех представлений о нелинейном мире самоорганизация менее всего очевидна и очень существенна. Как показывает само название, в сложных системах часто возникает порядок, симметрия в развитии. Подобное происходит в атмосфере, что хорошо видно сверху, при полете над регулярной облачностью. Формирование грозы, циклона, атмосферного фронта есть следствие самоорганизации в атмосфере, проявляющейся на разных масштабах во времени и в пространстве. Такая самоорганизация возникает в атмосфере как открытой системе при притоке солнечной энергии извне.

В самоорганизации более сложных систем все большее значение приобретает информация, связанная с качеством энергии, ее энтропией. Именно этому посвящена последняя монография Б.Б. Кадомцева "Динамика и информация" [164]. С современных позиций сама жизнь, эволюция живого на всем протяжении развития жизни на Земле, появление человека есть результат самоорганизации, где информации принадлежит ключевая роль.

Характерной чертой эволюционного процесса стала его внутренняя спонтанность, случайность, которая тем не менее ведет к закономерностям развития и прогресса. Недаром метафорой эволюции стал слепой часовщик [35]. В этом процессе нет внешней причины, нет ни цели, ни управления извне, если, разумеется, не признать существование Бога, однако в этом случае отпадает необходимость в поиске естественнонаучных объяснений. Нам о проблеме взаимоотношений веры и знаний напоминает встреча Наполеона и Лапласа. Когда астроном преподнес императору "Небесную механику", тот спросил ученого, есть ли в его системе место для Бога, на что Лаплас ответил, что в этой гипотезе он не нуждается...

При всей постепенности процесса антропогенеза само появление человека было пороговым, нелинейным явлением. С появлением и развитием человека был перейден рубеж в эволюции, и потому мы качественно отличны своим разумом, сознанием от остального животного мира. И в этом случае мы не можем указать иной причины нашего появления, кроме как результата самоорганизации мира живого.

В самой модели роста человечества нелинейные представления о саморазвитии и самоорганизации оказываются очень существенными. Во-первых, рост приводит к представлению о коллективном взаимодействии, охватывающем все человечество, в основе которого лежит информация. Во-вторых, закономерности роста и развития выражаются в статистических законах, которые уже в понятиях вероятностей на новом уровне определяют причинные связи в историческом развитии человечества.

Таким образом, некоторые основные представления нелинейного мира необходимы для понимания феноменологической теории роста человечества как нелинейной и относящейся к поведению сложных систем. При этом мы, естественно, только наметили и далеко не исчерпали всех понятий, которые развиты в современных исследованиях нелинейных явлений, в применении к человеку и обществу [160]. Наша цель состояла в том, чтобы указать на некоторые основные понятия и отнести их к системному поведению человечества.

В заключение следует заметить, что знакомство и владение в первую очередь качественными, модельными понятиями нелинейного мира необходимы современному обществоведу как для лучшего понимания им сложных по своей сути явлений, так и для овладения тем языком, на котором говорят и думают представители точных наук, когда они обращаются к изучению больших систем. Только действительно овладев понятиями естественных наук, можно их использовать не в качестве метафоры, а как конструктивные элементы в диалоге двух культур.

К сожалению, есть печальный опыт поверхностного использования языка точных наук как в гуманитарных областях, так и произвольного обращения некоторых математиков с представлениями историков [100]. Самое удивительное, что этому находят оправдание в философии постмодернизма при полном пренебрежении, если не отрицании, опыта науки [165]. Ниже, при анализе понятия времени, мы вернемся к таким явлениям.

Трудность междисциплинарных исследований состоит и в том, что в область с хорошо устоявшимися и традиционными подходами, такую как демография, делается попытка ввести новые методы, развитые в других науках. Однако в настоящее время методы исследования нелинейных систем и синергетика -- наука о сложном -- постоянно расширяют сферу своего применения, предоставляя новые возможности для изучения явлений, которые в силу своей сложности требуют именно таких методов [156]. На этом пути можно надеяться ввести в гуманитарные области, такие как антропология и история, новые понятия и представления, способствовать объединению наук, называющих себя точными и естественными, с науками о человеке и обществе.

Но развитию подобных взглядов препятствуют также и субъективные факторы. К ним следует отнести представления о том, в какой мере человек способен влиять на свое развитие и, в конечном итоге, определять свое будущее и ту степень, с которой мы можем описывать наше развитие в понятиях статистической динамики. Статистическая, вероятностная природа закономерностей, которые лежат в основе развитой модели, и сам диапазон явлений, которые описываются в рамках теории роста, указывают на фундаментальность этих закономерностей. Поэтому возникает естественный вопрос о том, как развитие нашего понимания и само развитие науки или медицины может в основе своей повлиять на ход событий. Если достигнутое описание достаточно полно, то предвидимое развитие в значительной мере системно предопределено. Однако человек может нарушить устойчивость этого глобального процесса, и такие случаи нам хорошо известны.

Иными словами, речь идет об объективности изучаемых закономерностей и антропоцентричности наших представлений. В истории науки с подобной ситуацией сталкивались и в прошлом. Так было при утверждении гелиоцентрической системы и отказе от исключительного положения человека на Земле как центре мира. Это произошло и тогда, когда само место человека в природе было осмыслено как результат эволюции.

В настоящем исследовании эти вопросы также затрагиваются, когда речь идет о современном этапе развития и определении меры, в какой человечество, руководствуясь своим сознанием -- общественными институтами, техникой и наукой, -- может повлиять на развитие в критический момент своей истории. Это соображение следует иметь в виду при оценке выводов, следующих из развитых далее представлений о предвидимом будущем.