– Ну что ж, поверим тебе на слово, – Леон пришпорил коня, – А ну-ка, кто первым приедет в лагерь.

Я счастливо засмеялась и бросилась в погоню. Все-таки это был прекрасный день, один из немногих дней, оставшихся в моем распоряжении.

Беда уже приближалась ко мне семимильными шагами…

Перекидыш наблюдал за девушкой из густых зарослей боярышника. Огромные жемчужные глаза с нечеловеческой полоской радужного цвета, очерчивающей вертикальный зрачок, неторопливо следили за движениями невысокой фигурки жертвы. Его не интересовала суматошная беготня остальных членов огромного отряда, на краткий миг остановившихся здесь, не интриговали странные, не поддающиеся логическому объяснению действия людей – ничтожных человечков перед лицом его всемогущего хозяина. Только раз он отвлекся на высокого мужчину со зловещим огнем черных глаз, от которого веял запах повелительности, правда, не такой ощутимый, как от владельца перекидыша, да волей-неволей приходилось обращать внимание на светловолосого добродушного юношу, то и дело ошивающегося около намеченной жертвы. Серая шерсть волка сливалась с сумраками кустов, днем адаптируясь к зелени леса. Перекидыш ждал приказа, ни на миг не отвлекаясь на постороннее. И намеченный час пришел, к оборотню наконец-то присоединился напарник, предназначенный для уничтожения отряда…

– Какой милый песик, – прибывшая водным путем нечисть утробно клокотала брюхом, не умея пока иначе произносить звуки. Мертвенно-белая кожа утопленницы, покрытая обрывками водорослей и слизкими нитями тины, вызывающе просвечивала сквозь дыры разорванного одеяния русалки, лишенные ресниц веки удивленно хлопали, впервые оказавшись на суше, беззубый рот беззвучно открывался в такт звукам, вылетавшим из нутра.

Перекидыш выжидательно смотрел на нее, ожидая начала трансформации. Русалка грустно вздохнула, не встретив должного понимания и почета от сообщника. Набрав побольше воздуха в впалую грудь, она что-то забубнила всхлипывающим голосом болотной нечисти. Результат не заставил себя долго ждать. Холодная скользкая кожа порозовела, покрывшись легким загаром, буроватые пакли на голове без труда обратились в черные шелковистые человеческие кудри. Пугающе быстро перед оборотнем оказалось безупречное подобие девушки, за которой он так долго следил.

– Ну и какой у нас план? – мелодичным голосом поинтересовалась русалка, придирчиво отряхивая мельчайшие пылинки с полной иллюзии одежды островов. Перекидыш приблизил свои глаза к зеленым очам напарницы и замер. Он при желании мог сымитировать человеческую речь, но при своих предпочитал общаться при помощи образов.

– Понятно, – кивнула нечисть, в краткий миг получившая исчерпывающую информацию о дальнейших намерениях оборотня, – А как мы произведем подмену атлантки?

Заостренная морда волка растянулась в довольном оскале. Об этом можно было не беспокоиться.

А тем временем отряд готовился к отъезду. Сами собой исчезала все приметы насиженного уклада жизни: веревки с сушившимся бельем, развешенные между берез, разбросанные повсюду части пришедшей в негодности сбруи опочили в общей могиле с остальным мусором, сопровождающего людей во всех их странствиях. Эльфы чутко относились к природе, поэтому к утру отбытия ни единый клочок пергамента, ни малюсенький лоскуток ткани не нарушали гармонию окружающей местности. Перекидыш, не скрывая своего удовлетворения, следил за аккуратностью проезжающих. Наконец-то на его веку ему встретились существа действительно радеющие за благоустройство и порядок в мире. Жаль, что им суждено умереть в ближайшем будущем.

Лагерь пробудился в тот трагичный день неестественно рано. Солнце только золотило своими лучами верхушки деревьев, а среди мятежников царила обычная предотъездная суматоха. Взрослые неторопливо упаковывали вещи, воины последний раз проверяли заточку оружия, лучники с одобрением щупали пальцем степень натяжения тетивы, а девушка спала. Просто удивительно, что она не пробудилась от окружающего ее шума. Кто-то пробовал ее разбудить, но быстро уставал безрезультатно толкать бесчувственное тело. Перекидыш мог бы улыбнуться, если бы у его организма еще оставалась такая функция. Наложенное им сонное заклинание и магия равнодушия действовали безукоризненно. Лишь два товарища атлантки поначалу заподозрили неладное в ее чересчур крепком сне, но без проблем успокоились, сраженные двойной дозой безразличия, напущенного на них. Они просто забыли про нее, занятые более важными делами.

Дождавшись, когда повстанцы отъедут на достаточное количество миль от места своего привала, перекидыш с легкостью подманил к себе кобылицу жертвы. Животное, было, заупрямилось, почуяв псиный запах, но смирилась, умасленная изрядной долей магии.

– Прощай, песик, – добродушно проворковала русалка, единым махом взлетая в седло. Одурманенная лошадь не шелохнулась, даже ощутив на своей спине чужака. Перекидыш послал ей вслед предупреждение: сама нечисть не в состоянии колдовать в пределах защитного пояса, а природные способности оборотня не смогут достигнуть ее на большом расстоянии, чтобы поддержать наложенное на животное волшебство.

– Не беспокойся, напарничек, – не вняла его предостерегающей картине русалка, – Обойдусь своими силами, да, вероятно, к тому времени я уже покончу с мятежниками.

Оборотень, если бы он был человеком, покачал бы головой при виде такой неосторожности и беспечности, но его партнерша в темном предательстве была далеко, чтобы почувствовать его тревогу. Перекидыш осторожно, крадучись вышел на открытое место, ткнув теплым сухим носом девушку в щеку. Та промычала что-то нечленораздельно и вновь погрузилась в черные струи забытья. Волк покорно кивнул мордой и начал готовиться к ритуалу перевоплощения. Крепкие мускулистые ноги зверя без усталости отмеряли милю за милей, насчет жертвы он не беспокоился: одурманенная магией нечисти, она не придет в себя без соответствующей дозы антимагии, а на это способен только владелец перекидыша. Без оборотня девушка беспомощна, как младенец, и не способна на побег.

Не без труда волк отыскал в самом сердце древнего леса нужную ему корягу. Дерево было сражено молнией в одну из тех страшных ночей, когда кажется, что порывы шального ветра сорвут покров даже с неба, обнажив простым смертным обитель богов. Ровный срез пенька призывающе блестел каплями смолы, янтарными слезами застывшей в лучах солнца. Мягкий желтый цвет отразился в ничего не выражающих зрачках оборотня, откинув золотистый отблеск на шерсть зверя. Животное на удивление легко совершило молниеносный прыжок с переворотом, в воздухе превратившись в красавца дракона. Он тяжко взмахнул огромными перепончатыми крыльями, отрываясь от грешной земли вопреки всем законам притяжения. Изящный силуэт невиданного доныне этих краях зверя блеснул жаром чешуи в потоках золота, льющихся сверху и, медленно набирая высоту, взмыл к небесам. Яростный свист распарываемого украшенными грозными шипами крыльев воздуха, приятной музыкой вливался в уши оборотня. Он совершил безумный вираж в светлом небе, почти невидимый в нем благодаря светлому брюху – единственному незащищенному месту в броне его чешуй, и невредимый ловко приземлился возле бесчувственной девушке. Затем, беспорядочно переступая лапами с заостренными когтями, запел. Вероятно, окрестные леса впервые оживил голос дракона. Перекидыш накладывал на жертву прочнейшее заклятие покорности, эту же песнь поют гарпии, подзывая к себе беспомощного животного, отзвуки песни хранятся и в глубине мудрых глаз змей, гипнотизирующих своих жертв. Девушка подняла голову, отяжеленную дурманом незнакомого волшебства и вслушалась в мелодию, разносимую ветром, окутывающую ее подобно похоронному савану. Если бы она не положила накануне столько сил, спасая друга, то смогла бы противостоять обманчивой магии драконов, но ослабленная, разнеженная сном, покорно протянула руки к похитителю. Мелодия зачаровывала ее, околдовывала мелодичными переливами нот, зовущими ее куда-то, требующими помощи. Дракон сложил около ног девушки свою голову, усыпанную крепкими треугольными шипами и взглянул ей в глаза. Он приказывал ей сдаться перед великим колдовством истинной магии, беспредельной в своем могуществе, не приемлющей полутонов и полуправд. Взор дракона – это весь мир, заключенный в прозрачную оболочку роговицы. Девушка покорилась его мощи, она сдалась на милость победителя, не подозревая, что как никогда ранее близко приблизилась к пропасти.