Джимми, похожий на статиста из вестерна Джона Уэйна, оседлал своего верного «юго» (без орлиного пера, чтобы оно не попало в заголовки) и поехал в город к великой битве у музея капитана Крюка.

За счет любезности нанимателя команда Младшего набивала себе брюхо в гатлинбургском буфете завтраков: фрукты, тосты, варенье, яйца, овсянка, рубленое мясо и – не без прикола – фирменное гатлибургское блюдо, жареная форель. Задание у них было – разозлить демонстрантов возле музея крючков для пуговиц. Уже был сделан анонимный звонок на телевидение. Мистер Траут хотел публичности. «Расшевелите их, но не попадитесь, понятно?»

Всего в квартале вниз по главной гатлинбургской дороге Персик ударил по тормозам. Машина остановилась юзом, поврежденный багажник распахнулся настежь. Ехавший следом «камри» чуть не врезался в них и сам получил сзади от пикапа.

Младшего, не уважавшего ремни безопасности, бросило на приборную доску. Ящик на заднем сиденье, тоже не пристегнутый, столкнулся с отскочившим от приборной доски Младшим.

Не замечая ругани изнутри и клаксонов снаружи, Персик вылетел из машины, пробежал мимо сцепившихся «камри» и пикапа. Через пару секунд он вернулся, таща с собой трехфутовый блин раздавленного розового пластика. С глазами, полными страдания, он потряс этим перед окнами «монте-карло»:

– Смотрите, что этот старик с Анджелиной сделал!

– Да ну тебя, Персик, – сказал Младший, все еще потирая череп. – Валим отсюда, накачаешь ее потом. Если мы завяжемся с копами, папочка нас всех кегельным шаром огладит.

Автобус Детей Света подъехал к стоянке музея капитана Крюка без четверти десять. Как и было отрепетировано, «светляки» выгрузились и построились в линию. Крили Пэтч, прижимая к груди Библию в кожаном переплете, поддерживаемый с флангов двумя самыми большими Джонсами, потрясая внушительным плакатом «Верните Князя», возглавил строй. Две коренастые дамы клана Джонсов встали за Пэтчем, ведя между собой Джинджер Родджерс, Свидетеля. Остальная масса «светляков» в белых ризах и суковатых Джонсов выстроились за ними по три в ряд.

В десять ровно Пэтч дал свисток, и строй двинулся ко входу музея.

Директор Хорейс Дакхауз выглядывал из окна своего кабинета, мечтая о недавней, единственной своей возлюбленной Марии.

Трель свистка привлекла его внимание к фаланге Детей Света. Кувалды в руках двух Полов Баньянов в передней шеренге ясно говорили об их намерении. Дакхауз набрал номер охранника.

– Кларенс, беспорядки на парковке. Заприте входную дверь, если она уже открыта. Я звоню в полицию.

Джимми Перо в полной боевой раскраске вел демонстрантов АДС – четверых молодых людей и одну женщину. Они маршировали по кругу возле входной двери под плакатами «Верните нашего предка!» и распевали постоянно: «Те-йе-йе-йа, те-йе-йе-йа!» под звуки тамтама в руках у шестого пикетчика.

Орландо Соса-и-Кастро и Рита Рей Дивер, несколько семейных пар с детьми и трое крепких футболистов из Университета Теннесси крутились неподалеку, ожидая открытия дверей музея.

Маленькая девочка дергала мать за юбку, показывая на женщину в пикете АДС, одетую в оленьи шкуры:

– Ma, а это Тигровая Лилия? А крокодила нам покажут? А Чинь-Чинь у них в клетке сидит?

Один из студентов передал приятелю дешевый фотоаппарат:

– Я хочу улучить момент, схватить эту мумию и поцеловать ее в ягодицу. Ты меня сними по-быстрому, пока не заметят.

Рита Рей это услышала.

– Присматривай за этими качками, – шепнула она Орландо. – Если они найдут Шики, я им суну двадцатку, чтобы вынесли его нам к парковке.

Мори сидел в своем «линкольне» на дальнем краю стоянки подагрическими пальцами барабаня по баранке, надеясь, что эти негодники вернутся на место преступления.

С другой стороны парковки, сидя в своем ржавом пикапе и попивая кофе, разглядывал музей Шики Дун в наряде амиша. Ночью в припадке разбуженной алкоголем совести он решил, что до того, как взять заначку в «Маяке» и уехать в преисподнюю этой планеты, он должен хотя бы как полагается попрощаться с братом Фенстером, сволочью этой, который его опоил и ограбил.

Завидев Джинджер Родджерс, бледную и явно не очень рвущуюся в бой, Джимми споткнулся, потерял равновесие и врезался в пикетчика АД С сбоку. Джинджер шагала в передних рядах, зажатая между двумя ширококостными женщинами в чепцах. Перед ней шел Крили Пэтч, а по обе стороны от него – двое мужчин с косматыми бородами и спутанными волосами. Еще много было бородатых мужчин и крепко сбитых женщин, у всех одинаковые выпученные глаза и сгорбленная осанка, и от всех от них веяло свирепой решимостью. Более многочисленные «светляки» были бы неотличимы от ожидающих открытия туристов, если бы не их белые рясы.

Мальчишка, едва заметный среди нескольких бородатых, задул в трубу, но вместо задуманного сигнала кавалерийской атаки у него получилось только фальшивое гудение. Впрочем, Пэтчу этого хватило: он поднял руку, давая пастве сигнал запеть:

– Отдайте нам Князя, отдайте нам Князя…

Плотный строй шел наперерез пикетчикам АДС.

Когда Джинджер увидела Джимми, глаза у нее стали как у оленя в свете фар, и она начала вырываться. Плотные женщины, крепко держа Джинджер за локти, потащили ее вперед. Одна нахмурилась и что-то шепнула ей на ухо, и хотя губы Джинджер двигались в такт общему напеву, она мотнула Джимми головой, явно прося его отойти.

Соратники Джимми по АДС обменялись тревожными взглядами при виде приближающейся фаланги, но решительно сомкнули ряды.

Дверь музея отворилась, и появился плечистый охранник в форме, сопровождаемый тощим директором. Дакхауз воздел обе руки и крикнул:

– Стойте! Вы нарушаете границы частной собственности! Это…

Его слова потонули в схлестнувшихся скандируемых лозунгах: «Верните нашего предка» и «Отдайте нам Князя».

Через несколько секунд Дети Света столкнулись с пикетом АДС. Идущие с флангов Джонсы отшвырнули единственную женщину в пикете и прямым ударом в грудь свалили на колени одного из ее спутников.

В тот же миг женщина налетела на своего обидчика сзади, вцепившись ему в ухо. Павший боевой товарищ поднялся на коленях и головой ударил того же Джонса в живот. Здоровенный Джонс согнулся пополам, но его понесло вперед по инерции. Тычки и пихания сменились ударами рук и ног. Бойцы разбились на пары, затоптались по площади.

При первом же контакте Крили Пэтч дематериализовался и возник снова в задних рядах, отступая пригнувшись. Женщины в чепцах удерживали Джинджер Родджерс. Фаланга сменила строй, когда пухлая Бетси и почти все прежние «светляки» сбились с ноги, а Джонсы сломали ряды и устремились вперед. Трое Джонсов рвались к ступеням музея.

Прохожие стали уводить детей подальше от драки, но остановились в тридцати футах, наблюдая за разворачивающейся драмой. Машины на хайвее замедляли ход и подъезжали к обочине.

Трое футболистов в нумерованных футболках хлопнули друг друга по ладоням, гаркнули «В бой!» и ринулись в свалку.

Хорейс Дакхауз закрыл рот ладонью и прислонился к двери спиной. Он увидел Риту Рей, неуверенно улыбнулся и заверещал:

– Мария, беги!

Орландо пригнулся в боевой стойке, левой рукой отодвинул Риту Рей себе за спину и раскрыл нож:

– Мария, значит? – бросил он через плечо. – Так вот, Мария, держись ко мне поближе. Мы пойдем за los locos. Если они найдут твоего мужа, я парочку их порежу для создания паники, а его мы вытащим через заднюю дверь.

– Класс! – сказал Младший на заднем сиденье Персикова «монте-карло». – Эти религиозные психи и краснокожие перемешались.

– А знаешь что? – вдруг сказал Персик. – Вон тот индеец в оленьих шкурах с пером, который сейчас свалил здоровенного мужика? Это ж тот пидорок, что напал тогда на нас на стоянке.