У машины была хорошая посадка. Терки явно времени на Ихоббере не теряли: их техническое творение было выше всех похвал. И все же трем беглецам не хватило места.

– Держитесь! – завопил Галлах, выпуская шасси.

Нимра с Мосиком дружно упали на пол позади кресла пилота и вцепились в переборки.

Когда все кончилось, то есть машина окончила свой путь, воткнувшись носом между двух скал и застряв там, они выбрались наружу, живые, веселые и все в синяках.

– Кошмар, кошмар! – вздыхал нимра, ощупывая свою большую лобастую голову.

– Не переживай так, Юсс. – со смешком заметил Галлах. – Под твоей волчьей шерстью синяки не заметны.

– А шишки! – сварливо отозвался товарищ.

Галлах по своей человеческой суетности постоянно забывал, что нимра считал себя писаным красавцем и вспухшая на лбу гематома явно не вписывалась в облик галактического мачо. Тюрбан его слетел и потерялся среди множества вещей, сорванных при торможении со своих мест. И теперь острые серые уши по бокам лобастой головы придавали ему Юссу вид настоящего, стопроцентного оборотня, пожелавшего почему-то принять на себя очень величавый вид. Не зря же герои нимра порождали Космос!

– Советую привести себя в человеческий вид. – посоветовал Мосик. – Тебя могут не понять.

– Да знаю! – пробурчал Вендрикс, на ходу превращаясь в человека.

Он-то был уверен, что нимра по красоте лица бьют все галактические расы на сто очков вперед. Не всем, правда, дано понять!

– Кстати, – язвительно заметил он. – посадочка-то так себе! Зарылся носом!

– Я, между прочим, шесть лет не держался за штурвал! – обиделся Галлах. – А здесь на паршивой этой местности не найти и десятка ярдов ровной поверхности! Только бугры и чертовы скалы!

– Давайте, цапайтесь! – подбодрил их Мосик. – Только не очень-то орите! Кстати, должен известить вас, эта паршивая местность со всеми ее холмами и чертовыми скалами является моей священной родиной!

– Прости, Мосик, – покаянно проговорил Галлах, – я не хотел обидеть твою Гвоздилию!

– Это не Гвоздилия. Это дикая территория. Гвоздилия лежит на восток. Но вы не обидели меня. Я ведь не гвоздилец. Я гражданин Куранника и, если не ошибаюсь, Либертассы. И по совместительству король Стануокки. Но дело суть не в этом. Видите ли, господа, может вы не знаете, но где-то здесь водится моя семья. Мадам Мосик и девять, нет, семь ее детей. А я еще не спас планету. Так что молчком и в путь.

– Точно, – удивился нимра, – я помню эту местность. Только мы вышли…

– Вон оттуда! – подхватил Галлах. – Драпаем скорее! Я помню мадам. Большая женщина.

– Горгулья-то? – небрежно спросил Мосик. – Не! Просто баба! Но вы правы в любом случае. Мы на ее копьеце повиснем все втроем, как сосиски на вертеле.

И они припустили торопливо, обегая скалы и перепрыгивая через камни. Иббы внимательно нюхали воздух и шарили на ментальной волне.

– Вот место, где ты встретил Стайса. – заметил Вендрикс при виде маленького каменного святилища среди множества раскиданных по узенькой площадке белых осколков. С двух сторон площадку окружали высокие, тоже белые, стены.

– Да. Хорошее было время. – отозвался Мосик. – Я был наивен и ничего не знал о гнусностях нашего мира.

Весёлая компания продолжила путь, двигаясь в направлении, обратном тому, откуда много месяцев назад вышел в свой поход за Летучим Барсом Стайс Чевинк. Один галактический торговец искал другого галактического торговца, а между ними пролегло пять тысяч лет. Разве не удивительная, не странная история? Только Стайса встретила расцветшая весна, а трое друзей вошли в ущелье накануне зимы. В воздухе уже кружились легкие снежинки. Трава была еще местами зеленой, но холод не сегодня-завтра скует землю ледяной корой. В этой местности зима сурова, как сказал им Мосик. Поэтому они спешили.

Селение поморов миновали стороной, чтобы не тратить время на разговоры.

На пустынном морском берегу иббы быстро отыскали и откатили камень, закрывающий нишу в скале. Там, находился свернутый скафандр.

– Кто из вас залезет в эту шкурку? – с подозрением спросил Мосик.

Стайс был высоким парнем, но его скафандр был безнадежно мал всем троим друзьям.

«Не думаешь ли ты, что мы, возможно, опоздали? И Сеяллас потому и появилась в Бабеллане, что получила, что хотела?» – спросил у Галлаха Юсс.

«Все возможно.» – коротко ответил тот. Его преследовало видение мертвого Стайса. Вслух он ответил:

– Нет, Мосик, нам никому скафандр не подходит. Но в нем есть передатчик, настроенный на челнок. Стайс имеет вшитый в плечо еще один передатчик. И, если он еще не вызвал свой флайер, тот сейчас появится на сигнал.

Он привел в действие устройство вызова. Все трое некоторое время ждали, не очень-то надеясь, что флайер примет приказ. Скорее всего, машина уже получила вызов. Сеяллас, возможно, как раз на ней явилась в Бабеллан. Возможно, Стайс еще не умер, а просто идет у нее на ментальном поводке с высунутым от усердия языком и стеклянными глазами. Но вернуться и выяснить, так ли это, было абсолютно невозможно. То, что им удалось бежать, уже было огромной удачей. Если бы не самолет, Сеяллас отловила бы их, как крыс, в своем дворце, допросила и уничтожила.

Флайер появился неожиданно. Вскипели воды, и из тяжелых серых, зимних волн с легким мелодичным гулом вынырнула великолепная машина. Иббы помнили, что ментокод Галлаха Стайс не снял. Флайер теперь доступен им. А это значит, что Сеяллас не добралась до корабля! Потому что попасть на борт «Погони» сейчас можно только с флайера.

Машина их заметила и, повернувшись в воздухе, изящно села на гальку, нацелив нос на море.

– Приветствую тебя, Галлах. – произнесла Система.

– Здравствуй, Карменсита, – ответил тот.

– Назначьте цель.

– Челнок.

– Код вызова?

– Второй.

– Траектория?

– Оптимальная. Флайер мягко поднялся и устремился в море.

Галлах сидел в кресле пилота и упивался возможностью снова прикоснуться к рукояткам. Это была его машина. Она его помнила и любила. Спасибо Стайсу, что не уничтожил ментокод Галлаха. Старый Волк не управлял флайером, тот сам помнил, где находится челнок. Ментокод Стайса, охраняющий челнок, дискретно посылает импульс, по которому флайер идет, как по струне.

Галлах почувствовал легкую вибрацию. Машина погрузилась в волны. Это значит, что корабль близко.

– В чем дело? – Мосик прибежал из камбуза, забывши вытереть большие кофейные усы. Вендрикс посвящал его в процесс употребления кофе по-минойски.

– Все нормально. – ответил Галлах, комфортно откинувшись в кресле. – Мы почти дома. Как кофе?

– Пока не понял. Первые шестнадцать чашек пробовал со сливками. Юсс сказал, что вторые шестнадцать надо пить с эспуриа. А я еще не знаю, что это такое.

Мосик убежал. Он был страшно занят. Надо было все попробовать и все понюхать. Явился с пустым подносиком нимра Юсс.

– Галлах, чего-нибудь желаешь? У Стайса тут хорошие запасы.

– Да нет, я за рулем. – Галлах откинулся на спинку кресла.

– Да брось! – усомнился нимра. – Система без тебя ведет машину.

– Знаешь, Юсс, – задумчиво отвечал Галлах, – что-то я в последние четыре месяца лакаю только воду. С чего бы это?

Мосику, как гостю, уступили кресло пассажира. А бывалый Юсс стоял за креслом пилота и смотрел, как на экране приближается в темной мути придонных вод громада челнока, окутанного голубоватым полем. Торговцы никогда в обычной жизни не покидают свой челнок надолго. Поле пропустило свой флайер.

Тамбур быстро выкачивал воду. Заработали насосы, потом горячий воздух испарил остатки влаги. Открылись вентиляционные отверстия и привели уровень влажности воздуха в норму. Трое вышли на серебристое покрытие, скрадывающее шаги. Открылись шлюзы. Мосик восхищенно огляделся. А иббы насторожились.