Третар понятия не имел, о чем говорит Бэйн, но он и не думал, что это имеет значение. Посмотрев на принца, который поднял на графа прозрачный взгляд, на его тронутые розовым золотые кудри, Третар почти пожалел тех несчастных, которые вскоре будут подданными Бэйна.

Личный драккор графа Третара должен был доставить Хуго и Бэйна в горы, где на привязи сидел дракон.

В Имперской гавани спешно готовился к отправке другой драккор — большой, из тех, что через Мальстрим летают на Древлин.

На борт загоняли спотыкавшихся о свои цепи людей-рабов. По кораблю сновали эльфийские мореходы, проверяя леера, поднимая и опуская паруса. На борт взбежал капитан, запахивая хлопающие полы своего наспех надетого форменного одеяния. За ним спешил корабельный чародей, протирая заспанные глаза.

Маленький личный драккор Третара расправил крылья и приготовился ко взлету. Хуго наблюдал за суетой на борту большого драккора, пока ему не надоело, и он было отвернулся, когда его внимание вдруг привлекла знакомая фигура.

Даже две знакомые фигуры! В первой он узнал Санг-дракса. Вторая, шедшая рядом с эльфом, была — вне всякого сомнения — гномихой.

— Джарре, — сказал Хуго, по некотором размышлении припомнив имя. — Подружка Лимбека. Какого она тут делает? Каким боком она тут замешана?

Его удивление было недолгим и скоро прошло, поскольку гномиха не слишком интересовала Хуго. Он тем не менее напряженно смотрел на Санг-дракса, желая, чтобы судьба дала ему время на то, чтобы свести счеты с этим эльфийским предателем. Но вряд ли это было возможно.

Корабль графа поднялся в воздух и направился к пикам гор. Всю недолгую дорогу эльфийский солдат держал клинок у горла Хуго, чтобы этот человек от отчаяния не попытался бы захватить корабль.

Эльфам не стоило волноваться. Любая попытка бегства была бы тщетной, угрожала бы жизни Иридаль и все равно не привела бы ни к чему. Теперь Хуго это понимал. Ему следовало бы осознать это еще прошлой ночью, когда он вынашивал свои безрассудно смелые, отчаянные замыслы.

Был только один путь предупредить Стефана об опасности — отдать Бэйна в руки короля живым и держать его живым, чтобы эльфы не сделали ничего с Иридаль. Последнее было рискованным, но Хуго придется пойти на риск.

Но важнее всего было то, что это откроет ей глаза на истинное положение дел.

Хуго выработал в уме свой план. Он был уверен, что план сработает. Хуго расслабился и впервые за долгое время успокоился.

Он ждал ночи.

Ждал того, что станет для него бесконечной ночью.

Эпло замкнул круг своего бытия, собрал остаток сил и исцелил себя. Хотя это, наверное, в последний раз. Он больше не мог сражаться, он больше не хотел сражаться. Он был ранен, он устал. Сражаться напрасно. Не все ли равно, что он будет делать, — в конце концов они так или иначе одолеют его. Он лежал во тьме и ждал, когда они придут.

Они не пришли. А затем тьма сменилась светом. Эпло открыл глаза и вспомнил, что у него нет глаз. Он закрыл руками кровоточащие глазницы, увидел свои руки и осознал, что у него есть глаза и что он видит. Он сел и внимательно осмотрел свое тело. Он был здоров, невредим, разве только в основании черепа пульсировала боль да от слишком резкого движения пошла кругом голова.

— Вы в порядке? — раздался голос.

Эпло напрягся и быстро заморгал, чтобы взгляд стал яснее.

— Не бойтесь. Это не мы причинили вам зло. Они ушли.

Эпло стоило только посмотреть на руки, чтобы понять, что голос говорит правду. Руны не светились. Непосредственной опасности не было. Он снова лег и закрыл глаза.

Иридаль блуждала в страшном мире, в искаженном мире, где каждый предмет был чуть дальше, чем она могла дотянуться, где люди говорили на языке, слова которого она понимала, но в них не было смысла. Она видела события, но не могла влиять на них, не могла управлять ими. Ощущения были ужасающими, как во сне наяву.

Затем все поглотила тьма — и это, и осознание того, что она в плену и что у нее забрали ребенка. Она пыталась освободиться с помощью магии, но тьма поглотила слова заклятья. Она не могла прочесть их и не могла вспомнить их.

Затем тьма начала таять. Кто-то сильный взял ее за руки и повел к постоянному, к яви. Она слышала голоса — и понимала слова. Она нерешительно протянула руку, чтобы коснуться того, кто склонился над ней, и ее рука сомкнулась на тонкой, хрупкой на ощупь руке. Иридаль облегченно вздохнула и дала волю слезам.

— Успокойтесь, госпожа, — сказал Кенкари. — Все хорошо. Отдыхайте. Расслабьтесь. Пусть противоядие подействует.

Иридаль сделала, как ей было сказано. Она была слишком слаба и сбита с толку, чтобы ее в тот момент хватило на что-либо еще, хотя ее первой и главной мыслью было спасти Бэйна. Его похитили у нее. Но с помощью Кенкари она его вернет.

Сквозь жгучий туман, затмевавший ее сознание, она услышала рядом голоса, — один голос был знаком ей. Ужасающе знаком. Иридаль наклонилась вперед, чтобы получше слышать, раздраженно отстранив удерживавшую ее руку Кенкари.

— Кто вы? — спрашивал голос.

— Я Блюститель Душ, Кенкари. Это мой помощник, Хранитель Врат. Хотя, боюсь, эти титулы не имеют для вас значения.

— Что случилось со зм… я хотел сказать, ну… с эльфом, который взял меня в плен?

— Он уехал. Что они сделали с вами? Мы думали, что вы мертвы. Сможете ли вы в таком состоянии двигаться?

Иридаль глотнула воздуха. Эпло! Тот самый патрин! Человек, который похитил ее сына в тот, в первый раз!

— Помогите мне уйти! — сказала она Кенкари. — Я должна… он не должен найти меня… — Иридаль попыталась встать, но ноги не держали ее, и она упала.

Кенкари был растерян и встревожен.

— Нет, госпожа, вы еще не полностью оправились…

— То, что они сделали со мной, не имеет значения, — хрипло ответил Эпло. — Что вы сделали с ними? Как вы сумели противостоять им?

— Мы воспротивились им, — сурово ответил Блюститель Душ. — Мы встретили их без страха. Нашим оружием были отвага, честь и решимость защитить то, что мы считаем правильным. Возможно, мы поздно догадались об этом, — со вздохом добавил он, — но это оружие не подвело нас в решительный час.

Иридаль оттолкнула Кенкари. Теперь она могла стоять. Пусть она была слаба, но на ногах держалась. Каким бы там зельем ни отравили ее эльфы, действие его быстро улетучивалось, его выжигал из ее крови страх того, что Эпло снова нашел ее… Что он найдет Бэйна. Иридаль добралась до двери камеры и выглянула наружу. Почти сразу же она отпрянула прочь и спряталась в тени.

Эпло стоял, прислонившись к стене, менее чем в четырех шагах от нее. Его лицо было бледным и изможденным, как будто ему пришлось перенести какие-то жестокие страдания. Но Иридаль помнила о его магической мощи и знала, что он гораздо сильнее ее. Она не могла позволить ему обнаружить ее.

— Благодарю вас… за что бы там ни было, — ворчливо говорил он. — Сколько я пролежал без сознания?

— Сейчас утро, — ответил Привратник. Патрин выругался.

— Вы тут, случаем, не видели эльфа и гномиху? Этот эльф военный, капитан. А с ним гном, женщина.

— Мы знаем, о ком вы говорите, но мы их не видели. Вишам графа Третара рассказал нам. Они сели на драккор, идущий к Древлину. Отбыли на рассвете.

Эпло снова выругался. Пробормотав что-то в извинение, он стал расхаживать между меншами. Он был жив, он охотился за каким-то эльфийским капитаном и гномихой. Он ни слова не сказал о Бэйне. Иридаль за-. таила дыхание, чуть не потеряв сознание от облегчения. «Уходи же! — безмолвно торопила она его. — Дайте же ему уйти», — торопила она эльфов. Но, к ее ужасу, один из эльфов положил хрупкую руку на плечо Эпло. Остальные Кенкари загородили ему дорогу.

— Как же вы пойдете за ним? — спросил Блюститель Душ.

— Это моя забота, — нетерпеливо ответил патрин. — Может, вам, эльфам, и все равно, но они собираются убить эту гномиху, и если я…