— Такую карту мог бы нарисовать только эльф, причем довольно долго проживший в этом дворце. Хуго пожал плечами, но не сказал ни слова.

— Вы с госпожой Иридаль войдете здесь, через главные дворцовые врата, — сказал Блюститель, снова обращаясь к карте и прочерчивая путь своим тонким пальцем. — Госпожа Иридаль скажет страже, что ее вызвали во дворец в такой поздний час, чтобы посетить больного родственника. Это обычный случай. Многие члены королевской семьи строят свои собственные дома на холмах вокруг дворца, и многие под покровом темноты ходят во дворец на свидания. Стража у врат привыкла к таким свиданиям и, вероятнее всего, пропустит госпожу без всяких сложностей.

— Разве с ней не должно быть вишама? — обеспокоенно спросил Хуго.

— По праву должно, — согласился Блюститель, — однако члены королевской семьи знают, как ускользнуть от своего вишама, особенно когда можно урвать целую ночь удовольствий. Пока стража будет говорить с госпожой Иридаль, вы, сударь, будете прятаться в тени. Пока ворота будут открыты, вы проскользнете мимо стражи. Боюсь, что войти внутрь будет самым простым делом. Как видите, дворец огромен. В нем сотни комнат на многочисленных этажах. Ребенка могут держать где угодно. Но один из вишамов, который был во дворце недавно, сказал мне, что человеческого ребенка поселили прямо рядом с Императорским Садом. Это может быть любая комната из этих…

— Я знаю, где он, — тихо сказала Иридаль. Хранители молчали. Хуго, склонившийся над картой, встал и выпрямился, глядя на нее темным хмурым взглядом.

— Откуда? — спросил он тоном, говорившим о том, что он уже знает ответ и этот ответ ему не нравится.

— Мой сын сказал мне, — сказала Иридаль, поднимая голову и глядя Хуго прямо в глаза. Она вынула из-за корсажа своего эльфийского платья ястребиное перышко на кожаном шнурке и сжала его в руке. — Он прислал мне эту вещь. И я могу общаться с ним.

— Проклятье! — прорычал Хуго. — Полагаю, он знает о нашем приходе?

— Конечно. Как еще он может подготовиться к побегу? — защищалась Иридаль. — Я знаю, ты думаешь, что мы не должны доверять ему…

— Не понимаю, отчего вы так решили, — глумливо усмехнулся Хуго.

Иридаль зарделась от гнева.

— Ты ошибаешься, Хуго. Он испуган. Он хочет бежать. Этот человек, Эпло, был одним из тех, кто выдал его эльфам. Все это было замыслом Эпло. Он и его хозяин, ужасный старик по имени Ксар, хотят продолжения войны. Они не желают мира.

— Ксар, Эпло. Странные имена. Кто они?

— Они патрины, Блюститель, — сказала Иридаль, повернувшись к Кенкари.

— Патрины?! — Кенкари уставились на нее, переглянулись. — Древние враги сартанов?

— Да, — успокаиваясь, сказала Иридаль.

— Но как это возможно? Судя по их записям, сартаны изгнали своих врагов задолго до того, как поселили нас на Арианусе.

— Не знаю. Я знаю только то, что патрины не погибли. Мне сказал об этом Альфред, но, боюсь, я не много поняла из того, что он рассказывал. Патрины были в темнице или где-то еще вроде этого. Теперь они вернулись и хотят завоевать мир для себя.

Она повернулась к Хуго.

— Мы должны освободить Бэйна, но так, чтобы Эпло не знал об этом. Это будет нетрудно. Мой сын сказал мне, что Эпло у Незримых вроде бы как в темницах. Я смотрела, но не могла найти их на карте…

— Нет, — сказал Блюститель, — их там и не должно быть. Даже тот весьма умный эльф, который нарисовал эту карту, не мог знать, где находятся темницы Незримых. Но разве это проблема, сударь?

— Надеюсь, нет. Очень надеюсь, — холодно сказал Хуго. Он склонился над картой. — Теперь так. Мы освободили ребенка без сложностей. Как лучше всего выйти из дворца?

— Патрины, — в благоговейном трепете прошептал Блюститель. — К чему же мы идем? Конец мира…

— Блюститель, — терпеливо поторопил его Хуго.

— Простите меня. О чем вы спрашивали? Как выйти из дворца? Это здесь. Тут есть укромный выход, которым пользуются те, кто уходит на рассвете и хочет покинуть дворец спокойно, без сложностей. Ребенка можно одеть в плащ с капюшоном и женский берет. Если его и увидят, его примут за служанку госпожи Иридаль.

— Не слишком хорошо, но в данных обстоятельствах лучшего нам не найти, — пробормотал со всей своей мрачностью Хуго. — Вы никогда не слышали об эльфе по имени Санг-дракс?

Кенкари переглянулись, покачав головами.

— Но в этом нет ничего особенного, — сказал Блюститель Душ. — Много кто приходит и уходит. Почему вы об этом спрашиваете?

— Мне говорили, что если мы попадем в беду, то можем довериться этому эльфу.

— Будем молиться о том, чтобы такой необходимости не возникло, — торжественно сказал Блюститель Душ.

— Аминь, — сказал Хуго.

Он вместе с Кенкари продолжал разрабатывать план, спорить, обсуждать детали, сложности, опасности, пытался разобраться в проблемах, думал, как решить их, как обойти. Иридаль перестала обращать на это внимание. Она знала, что ей делать, какая роль отведена ей. Она не боялась. У нее было приподнятое настроение, и ей хотелось, чтобы время двигалось побыстрее. До сих пор она не позволяла себе слишком много думать об освобождении Бэйна, опасаясь, что что-нибудь может пойти не так. Иридаль боялась, что снова будет повергнута в отчаяние, как прежде.

Но теперь она была так близка к цели… Она не могла и представить себе, что произойдет что-нибудь плохое. Иридаль позволила себе поверить в то, что ее мечта наконец-то станет явью. Она истосковалась по своему сыну, по своему маленькому мальчику, которого не видела целый год, по маленькому мальчику, которого потеряла и теперь снова нашла.

Стиснув в руке перышко, она закрыла глаза и представила себе Бэйна.

«Сынок, я иду к тебе. Сегодня ночью мы снова будем вместе, ты и я. И больше никто никогда не отнимет тебя у меня. Мы больше никогда не расстанемся».

— Сегодня вечером ко мне придет моя мать, — сказал Бэйн, вертя в руках перышко. — Все устроено. Я только что говорил с ней.

— Прекрасная новость, ваше высочество, — сказал Санг-дракс. — Вам известны подробности?

— Она войдет через парадный вход под личиной эльфийки. Заклятье иллюзии. Это вовсе не сложно. Я сам могу такое делать, если захочу.

— Не сомневаюсь, ваше высочество, — поклонился Санг-дракс. — Убийца будет с ней?

— Да. Хуго Десница. Я думал, он мертв, — добавил Бэйн. Он нахмурился и вздрогнул. — Он определенно был мертв. Но мама сказала, что нет, он был только тяжело ранен.

— Внешность может быть обманчива, ваше высочество, особенно если в дело замешаны сартаны.

Бэйн не понял, но ему было все равно. Его голова была забита собственными тревогами, замыслами и планами.

— Вы расскажете графу Третару? Скажете, чтобы он был наготове?

— Я прямо сейчас отправлюсь по вашему поручению, ваше высочество.

— Вы скажете всем, кому нужно? — настаивал Бэйн.

— Всем, ваше высочество, — с улыбкой поклонился Санг-дракс.

— Хорошо, — сказал Бэйн, крутя и сгибая перышко.

— Ты все еще здесь? — спросил Санг-дракс, вглядываясь сквозь тюремную решетку.

— Тихо, малыш, — сказал Эпло псу, который лаял так яростно, что чуть не охрип. — Не трать дыхания. Патрин лежал на постели, подложив руки под голову.

— Я просто изумлен. Возможно, мы переоценили тебя. Мы думали, что ты дерзок, полон огня и воодушевления, жажды помочь своему народу. Неужели мы, — Санг-дракс оперся на дверь камеры, — напугали тебя до оцепенения?

«Спокойно, — подумал Эпло, стискивая спрятанные под головой руки. — Он нарочно подстрекает тебя».

— Я-то думал, — продолжал Санг-дракс, — что ты уже разработал план побега гномихи.

— И Джарре, к несчастью, будет убита во время попытки сбежать из тюрьмы. И император будет чрезвычайно огорчен, но ничего не сможет поделать. И гномы будут чрезвычайно огорчены, но им все равно придется разрушить машину. — Эпло улегся поудобнее. — Иди, играй в рунные кости с Бэйном, Санг-дракс. Возможно, ребенка ты переиграешь.