«Закончу ремонт и в отпуск! — мечтал Коротов. — К своим, в Кострому. И покупаться, и порыбачить на Волге! Вздохнуть спокойно. Не то, что здесь: сюда не сунься, туда не ступи!»

Хотя Коротов жил в Вене второй год и знал, где и что можно купить, сейчас он терялся в догадках: «Обставить кабинет новой красивой мебелью! — так сказал посол. — А черт ее знает, какая красивая! Вся красивая. А вдруг послу не понравится? Вот магазин Ривенса. Зайду-ка я сюда».

Коротов широко распахнул стеклянную дверь.

— Господин Коротов! Добрый день, милости просим! — услышал он приветливый голос хозяина. Коротов уже неплохо понимал по-немецки и мог самостоятельно объясняться, вставляя в немецкую речь русские слова. Ривенс точно так же говорил по-русски. В результате они хорошо друг друга понимали.

— Как удачно, господин Ривенс, что я застал вас. Здравствуйте!

— Рад вам служить, господин Коротов. Присаживайтесь.

Ривенс, невысокий, полный австриец, сиял. Казалось, для него нет ничего приятнее в эту минуту, чем лицезреть господина Коротова.

— Ви совсем нас забывайт, господин Коротов.

— Дела, господин Ривенс, дела. Знаете, приезд делегации, ремонт посольства…

— О! Я понимайт! Ви ошень заньятый, или как это по-русски — деловитый… Я так говорью?

— Правильно, господин Ривенс.

— Вот видите, я тоже немного говорьит по-русский. Чем могу служить, господин Коротов?

— Господин Ривенс, дайте мне совет.

— Совьет? Для вас, что хотите!

— Послу нужно обставить кабинет красивой мебелью. Посоветуйте мне.

— Нет ничего проще, господин Коротов. Я вам покажу филе красивый гарнитур. Какой ви желайт?

— Что-нибудь в новом стиле.

— Модерн! Вундершон! Пройдите со мной…

Ривенс повел Коротова узкими проходами, где громоздились всевозможные столы, диваны, стулья, шкафы. Почти два часа рассматривал Коротов кабинетные гарнитуры, один лучше другого, пока наконец не остановился на одном.

— Вот этот, кажется, подходит.

— Это прекрасный гарнитур, господин Коротов! Ваш посол будет ошень, ошень довольен!

— Благодарю вас, господин Ривенс!

— О, нет. Это я вас благодарийт! Такой большой заказ! Вот, господин Коротов, это вам от меня на памьять. Айн гешенк. Или как по-русский: подарьок. — Ривенс взял со стола наручные часы в золотом корпусе и протянул Коротову.

— Я не могу это взять, господин Ривенс. Это дорого стоит.

— Какой пустяк, господин Коротов. Ви есть мой постоянный клиент. Я получайт доходы.

— Нет, нет, господин Ривенс.

— Напрасно, господин Коротов, ви меня обижайт… Ви мой лучий друг. Когда вам прислать вещи?

— Если можно, сегодня.

Направившись уже было к выходу, Коротов вдруг вернулся.

— Господин Ривенс, я бы еще хотел два ковра и люстру…

— Все, что угодно, господин Коротов. Вот, выбирайт. Ривенс повел Коротова мимо свисающих с потолка больших и маленьких, сверкающих и матовых, пестрых и скромных люстр.

Когда люстра была выбрана, Ривенс сказал:

— Вы не будете возражать, господин Коротов, если люстру доставим вам завтра? Ее нужно как следует запаковать, чтобы не побился хрусталь.

— Пожалуйста, господин Ривенс. Счета пришлите в посольство.

Ривенс проводил Коротова до двери и долго тряс ему руку.

…Помещение для своей конторы мистер Грегг снимал в пятиэтажном жилом доме. Дом находился в тихом переулке американского сектора Вены. Казалось бы, для представителя торговой фирмы нужен шумный центр и близость других коммерсантов. Но фирма мистера Грегга в этом не нуждалась. Вывеска была только ширмой. Внизу у входа в парадное висела табличка: «М-р Грегг. Экспорт — импорт. 3-й этаж». На третьем этаже, в светлой двухкомнатной квартире с небольшой прихожей и размещались «деловые аппартаменты» мистера Грегга: в одной комнате сидела секретарша, другая — служила мистеру Греггу кабинетом.

Мистеру Греггу было около сорока лет, но он еще не нашел своего места в жизни. Он перебрал много профессий: работал помощником продавца в фирме по продаже пылесосов, затем агентом по страхованию. Во время войны был в Италии, но не столько воевал, сколько спекулировал сигаретами. В разведке работал всего несколько лет. Вена потянула его, как в свое время Клондайк тянул золотоискателей. Ему установили твердый оклад. Кроме того, за каждого завербованного советского агента или за важную информацию была обещана дополнительно крупная сумма.

Высокий, худощавый, с лицом аскета, мистер Грегг скорее походил на пастора, чем на коммерсанта. Он был человеком аккуратным: служба есть служба. И в этот день, как всегда, вошел в свой кабинет ровно в девять часов. Вид у мистера Грегга был помятый, несмотря на безукоризненный темно-серый костюм и сверкающую белизной рубашку. То ли плохо проведенная ночь, то ли другие заботы наложили отпечаток на его лицо. Мистер Грегг прошелся по кабинету, посмотрел в окно. На улице шел дождь, крупный весенний дождь. Грегг распахнул окно. В кабинет вместе с ароматным свежим воздухом ворвался шум большого города.

— Мистер Грегг, вас спрашивает господин Пронский, — доложила секретарша.

— А-а. Впустите.

Пока Пронский стягивал в прихожей мокрый плащ, мистер Грегг закурил сигарету и сел в кресло.

— Как поживаете, господин Пронский? — мистер Грегг был учтив. Ему это не стоило денег.

— Спасибо, хорошо.

— У вас есть что-нибудь интересное для меня?

— Надеюсь, кое-чем порадую вас, шеф.

— Очень хорошо. Присаживайтесь.

— Я думаю, что у нас скоро будет больше возможности для установления контактов с русскими. От одного человека я узнал, что русские женщины часто посещают магазин шерстяных изделий на Ландштрассе. И мы могли бы…

— Вы были в этом магазине? — остановил его Грегг.

— Нет пока.

— Почему?

— Я решил посоветоваться с вами…

— Нужно не советоваться, а действовать. Больше решительности. Нам нужны хорошие дела.

— Если вы немного поможете, то мои усилия могут быть более успешными.

— Каким образом?

— Оказать давление на хозяина, чтобы он ставил меня в известность, когда в магазин приходят русские. Я буду приходить и знакомиться с ними. Ведь это недалеко от нашего сектора.

— Неплохая идея… Я узнаю и вам скажу. Как ваши дела с Викентьевым?

— Нормально. С ним я вижусь теперь почти каждую неделю. Господин Викентьев начинает питать ко мне расположение…

— Нужно встречаться чаще. Вы должны чем-то заинтересовать его…

— Я пробую, мистер Грегг. Но еще не нащупал, что его может увлечь. Отношения в семье у него нормальные. Пока все не выходит за рамки приятельских разговоров. Но я надеюсь.

— Проявите инициативу. Больше выдумки. Я плачу за это деньги.

— Постараюсь, шеф.

— А ваше предложение с магазином нужно использовать. Я наведу справки. Зайдите ко мне через два дня.

…Забродин зашел к профоргу советской колонии. Добродушный и жизнерадостный Опанас Никифорович Гриценко уже знал о приезде Забродина в Вену, и, когда он назвал свою фамилию, Гриценко сказал:

— Очень рад познакомиться. Присаживайтесь.

— Может быть, я зайду попозже? — Забродин нерешительно остановился, увидев, что Гриценко разговаривает с посетителем.

— Мы заканчиваем. Вы не знакомы? Это наш консул — Нечаев. Послушайте, что он рассказывает. — Черноволосый, спортивного вида мужчина слегка привстал и протянул Забродину руку.

— Ну, что же Дилл? — продолжал Гриценко прерванный разговор.

— Он сказал, что русские «ди-пи», содержащиеся в лагере «перемещенных лиц», не хотят встречаться с советским консулом.

— Нужно же так врать!

— Что такое «ди-пи»? — спросил Забродин.

— Так окрестили немцы и американцы бывших военнопленных и угнанных фашистами лиц. Сейчас эти люди не имеют гражданства и им выданы временные удостоверения «ди-пи». Эти несчастные лишены всяких человеческих прав. Живут в бараках, едят что придется. Им предоставляют только черную работу, которая плохо оплачивается: убирать мусор, подметать улицы. Все эти тонкости западной «цивилизации» вы скоро познаете.