– А как продвигается твой план? – спросила Шарлотта. – Мистер Брэндиш третью неделю к нам глаз не кажет! Представляю, как ты по нему скучаешь! Я еще не видела ни одной женщины, столь беззаветно влюбленной, как ты.

– Неужели это так заметно? – вздохнула Генриетта.

Шарлотта усмехнулась и поправила очки.

– Ну как же, совсем не заметно, – сказала она с иронией, – хотя при встрече ты не сводишь с него влюбленных глаз! Просто я проницательнее, чем другие! – она весело рассмеялась. – Ах ты, моя бедная дурочка!

– Господи, а я-то считала, что всех обманула! – в тон сестре ответила Генриетта.

– Всех, но не нас с Ричардом! – произнося имя суженого, Шарлотта смущенно зарделась, и старшая сестра отметила, как легко оно сорвалось с ее губ. Покраснев еще сильнее, Шарлотта тем не менее продолжила свою мысль: – Как ты поступишь, когда несколько сот гостей будут ждать в церкви Святого Иакова твоего появления?

– Не имею ни малейшего понятия! – покачала головой Генриетта. – Не далее как два дня назад я уже просила лорда Эннерсли отменить этот постыдный фарс, но он ни за что не соглашается. Скорее всего он верит, что Король одумается в последний момент и умыкнет меня возле самых церковных дверей. Но хватит о моих трудностях, давай лучше обсудим твои планы!

Свадьба Шарлотты должна была состояться через две недели после предполагаемого бракосочетания старшей сестры. Сам принц Уэльский, большой друг мистера Филипса, выразил желание присутствовать на торжествах. Оказанная Шарлотте высочайшая милость словно открыла свету глаза на достоинства невесты мистера Филипса, и в какие-нибудь несколько дней нищая серая мышка превратилась в общем мнении в признанную красавицу, образец проницательности и острого ума. Теперь Шарлотту ставили в один ряд с другом Байрона Скроупом Дэвисом, известным тонкими наблюдениями за нравами английского общества.

К радости старшей сестры, она не обольщалась на свой счет и, слушая безудержные славословия, только вежливо кивала.

– Я так же, как и Король, ненавижу разного рода льстецов, хотя, надо признать, для нас с Ричардом они неистощимый источник веселья. Кстати, – добавила она, – вчера заезжал Король. Он как-то сник и замкнулся в себе, похоже, совсем смирился с неизбежностью твоего замужества. Неужели лорд Эннерсли продолжает настаивать на своем?

Взволнованная до глубины души Генриетта прижала руку к груди.

– Сегодня я весь день как на иголках от страха. Не представляю, хватит ли у меня духу переступить порог церкви. Ах, о чем я только думала, когда соглашалась на план виконта! Это просто безумие! Король вежлив, по-дружески предупредителен и – совершенно равнодушен! Свадьба уже через два дня, и как я посмотрю в глаза гостям, которые поздравляли меня, засыпали подарками?! Я не нахожу себе места от беспокойства и стыда! Знаешь, я решила сама положить конец всему этому кошмару! Сегодня вечером Король поведет Бетси на представление наездников в цирк Астли, и когда вернется, я признаюсь ему во всем! Боже, что он обо мне подумает!

По огромной арене галопом мчались двести лошадей, но перед глазами у Короля Брэндиша стояла совсем другая картина – Генриетта в шелке и кружевах свадебного платья с флердоранжем идет к алтарю, где ее уже ждет его папаша виконт Эннерсли. Это видение не покидало его с самого утра, становясь все отчетливей и мучительней. Не в силах его отогнать, Король не слышал, как выстрелила цирковая пушка и зал взорвался восторженными криками. На арене знаменитая наездница Луиза Вулфорд исполнила танец, стоя на спине белой лошади, но Брэндиш просто не заметил ее номера. Подперев голову рукой, он уставился куда-то поверх арены невидящим взглядом. Сердце его переполняли горечь и отчаяние.

Господи, ну почему он вообразил, что поездка с Генриеттой в Париж или несколько месяцев любовной связи – и она ему наскучит? Самонадеянный глупец! С каждым днем боль утраты росла, заставив его наконец признать правду: он не вынесет, если эта женщина будет принадлежать другому, не говоря уже о том, что им окажется его собственный отец. Брэндиш просто не мог представить ее в роли жены отца. Она должна стать его, Короля, женой!

Но как же помолвка? Неужели уже ничего нельзя изменить!

Терзаемый этими мрачными мыслями, Король настолько погрузился в свои переживания, что сразу даже не обратил внимания на тоненький, словно издалека, голосок Бетси.

– Мистер Брэндиш! – позвала она, когда окончился номер «Битва при Ватерлоо». – Спасибо, что привели меня сюда. Никогда не видела ничего интереснее! Ой, что это с вами?

Он посмотрел в ее сторону – все виделось расплывчатым, нерезким, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусировать взгляд. Неужели он плакал?

– Ничего, милая! Почему ты спрашиваешь?

– У вас такое странное, несчастное лицо, да и кожа какая-то серая… Вы не заболели? Может быть, у вас разлитие желчи? У мамы есть превосходное слабительное!

Король невесело рассмеялся. Ох уж эта Бетси со своим простодушием!

– Уверяю тебя, я чувствую себя отлично, просто мне немножко грустно.

– Ничего себе немножко! – воскликнула она. – Вы такой все представление! Когда выстрелила пушка, вы даже не вздрогнули. Здесь ужасно пахнет порохом и так пыльно! Давайте уйдем!

Брэндиш тотчас поднялся, и они с Бетси вышли на улицу, где их ждал экипаж. Усадив девочку, он заботливо прикрыл ей колени толстым пледом и посоветовал засунуть руки в муфту, потому что вечер выдался довольно прохладным. Это немного отвлекло Короля от мрачных мыслей, однако, едва лошади тронулись, он снова впал в черную меланхолию.

– А я знаю один ужасно важный секрет, мистер Брэндиш! – нарушила молчание Бетси. – Мне так хочется его вам открыть, но я боюсь, как бы Генри меня за это не убила!

Брэндиш вздохнул и с неохотой повернулся к ней. Обычно он с удовольствием слушал ее болтовню о детских шутках и проказах, но не сегодня. Скорей бы домой, к теплу камина и рюмке доброго старого бренди… Но что делать, придется ее выслушать!

– Ладно, говори уж, только постарайся не разводить турусы на колесах, сегодня я не в настроении выслушивать твои глупости!

– Генриетта только притворяется, что выходит замуж за виконта, на самом деле все понарошку!

– Что ты сказала? – не веря своим ушам, опешил Брэндиш. – Значит, и помолвка, и приготовления к свадьбе только притворство? Отвечай, бесенок!

Озорно улыбнувшись, Бетси придвинула к нему свою забавную, всю в веснушках, мордашку.

– Я сама слышала, как она говорила об этом Шарлотте! Вообще-то я не из тех, кто сплетничает, но вы спасли моего Винсента, я у вас в долгу и хочу отплатить добром за добро!

– Но ты уверена, что правильно поняла Генри? Подумай, Бетси, для меня это очень-очень важно!

Припомнив в точности слова сестры, Бетси сказала, что все поняла правильно.

– Знаете, я думаю, обмануть вас предложил лорд Эннерсли, – добавила она. – Наверное, он решил, что вы испугаетесь потерять Генри навсегда и сами захотите на ней жениться. И мне кажется, он не ошибся!

– Вот как? – рассеянно ответил Брэндиш. Он лихорадочно обдумывал услышанное.

– Именно! – ехидно ответила девочка и откинулась на подушки. – Как иначе объяснить ваше полное невнимание к представлению? Мистер Дюкро мчался на двух лошадях одновременно, стоя у них на спинах, и чуть не свалился, все ахнули от ужаса, а вы и глазом не моргнули! Вы, как слепой, уставились на пламя свечей в канделябре, будто вам явилось привидение. Вы влюблены в Генри, только не хотите себе в этом признаться из-за своего ужасного недостатка!

– И что же это за недостаток, позвольте узнать, моя маленькая ученая леди? – насмешливо спросил Король, донельзя раздраженный ее настойчивостью.

– Вы невообразимо упрямый! Даже Энджел это заметила, а она редко проявляет наблюдательность! Перед отъездом в свадебное путешествие наша Красавица так и сказала: у мистера Брэндиша один недостаток – упрямство. Слава богу, что вы хоть не такой зануда, как мистер Хантспил! Вот уж кого я терпеть не могу, хоть он мне теперь как брат! Но вас, мистер Брэндиш, я всегда буду любить, даже несмотря на ваше упрямство.