В голове Генриетты молнией пронеслись картины, одна неприличнее другой. Она поймала отражение Брэндиша на стекле. Он тоже нашел глазами ее отражение и улыбнулся дерзкой демонической улыбкой. Как и во время их свидания в конюшне, в этот вечер он был необыкновенно хорош собой: безупречный черный костюм подчеркивал широкие плечи и узкую талию, грива черных волос спускалась до края шейного платка. Было в его облике что-то дикое, необузданное, но в то же время чувствовался сильный и волевой характер. В нем странным образом сочетались бесшабашная удаль и сдержанность, мятежность и послушание, ярость и любовь.

– Неделю в Париже? – Генриетта повернулась и пристально посмотрела на него. Потом раскрыла кружевной веер и принялась не спеша обмахиваться им, глядя прямо в глаза Брэндишу. – Вам будет довольно одной недели?

Он вздрогнул, как от удара.

– А вы согласны на большее? – казалось, он не верил своим ушам.

– Не знаю, не знаю. Все зависит от того, что вы мне сможете там предложить.

– Дразните, да?

– Вы заслуживаете и более сурового наказания. Если помните, я была замужем за шалопаем вроде вас, поэтому мне хорошо знакомы такие ухищрения!

– Откровенное приглашение в Париж вряд ли можно назвать ухищрением!

Генриетта задумалась, постукивая сложенным веером по руке. Она не сводила с Брэндиша глаз.

– Вы красивый мужчина, Король, – раскладывая веер, сказала она вполголоса, – и я согласна на ваше условие. Итак, неделя в Париже против успешного выхода в свет Энджел! И пусть боги нас рассудят!

– Они рассудят в мою пользу, вот увидите! – обрадованно воскликнул он и, взяв Генриетту за руку, повел назад в гостиную. – Каким способом мы разрешим наш спор? Давайте придумаем что-нибудь необычное. Даже поездка с вами в Париж покажется мне пресной, если наш спор разрешат банальные карты или кости!

Не успели они войти в гостиную, как к ним подошел лорд Эннерсли. Руку он все еще держал на перевязи.

– Вы сегодня ослепительны, дорогая Генриетта! – с искренним восхищением сказал он.

Генриетта возликовала. Она потратила много сил, продумывая и подбирая наряд. Перемерив множество платьев, она так и не смогла сделать выбора, но Шарлотта, обладавшая безупречным вкусом, объявила, что ярко-синее атласное подойдет как нельзя лучше. Потом была вызвана горничная миссис Литон, большая мастерица по части причесок, которая перевила несколько локонов Генриетты синей лентой и ниткой мелкого жемчуга и уложила их изящным венцом, оставив другие локоны ниспадать темно-русым водопадом до самого края корсажа. Когда приготовления были закончены, Генриетта взглянула в зеркало и ахнула – оттуда на нее смотрела женщина из другого мира, из другой эпохи, может быть, из Древней Греции или Древнего Рима…

Появление отца Брэндиша натолкнуло ее на одну неожиданную мысль.

– Лорд Эннерсли, помогите, пожалуйста, нам с Королем! Мы заключили пари, но не знаем, каким способом его разрешить: снять колоду карт или бросить кости – слишком скучно, сыграть в бильярд – глупо!

– О чем же ваш спор? Я сгораю от любопытства! Видя, что Король занервничал, Генриетта не смогла удержаться от довольной улыбки.

– Если выиграю я, – сказала она, – то ваш сын выведет в свет Энджел, когда мы обоснуемся в Лондоне. Видите ли, после свадьбы Арабеллы мы все переедем в Лондон.

– Правда? – мягко спросил Эннерсли. – По-моему, это прекрасная идея! Но какова ваша ставка, милая Генриетта?

– Поцелуй, – поспешно сказал Брэндиш, – один-единственный поцелуй!

Лорд Эннерсли отвел руки за спину и покачался на каблуках.

– Не хотел тебе напоминать, Король, но придется! Эта леди не далее чем сегодня днем уже подарила тебе в саду поцелуй. Не отпирайся, я сам видел! Не кажется ли тебе, что, как человек чести, ты должен выполнить свое обещание без всякого пари?

Генриетта затаила дыхание. Значит, это отец Брэндиша видел их в окно! В следующий миг, поймав многозначительный взгляд виконта, она с изумлением поняла, что званый вечер устроен именно им с единственной целью – дать ей и Брэндишу встретиться вновь! И это после сцены в саду! Что же у него на уме?

– Должно быть, вы ошиблись, милорд, – мягко сказала Генриетта. – Я никогда не дарила вашему сыну поцелуя!

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – кивнул Эннерсли. – Мой сын привык сам брать все, что ему понравится, даже не спрашивая при этом позволения.

– Наше с ним пари очень важно для меня, сэр. Я рассчитываю на победу.

Эннерсли поджал губы и прищурился.

– Как я понимаю, вы решили его заключить, когда мой сын отказался помочь вашей семье. Вы очень смелая женщина, Генриетта, впрочем, я уже имел случай в этом убедиться. Что ж, на то и молодость, чтобы совершать глупости и даже безумства! В конце концов, кто я такой, чтобы вам мешать?

Виконт грустно оглядел гостиную, на миг задержав взгляд на миссис Литон, и Генриетте показалось, что выражение его лица смягчилось и подобрело. Потом он тяжело вздохнул.

– Я сам отец и знаю, с какими трудностями приходится сталкиваться, устраивая счастье детей. А вы взвалили на себя заботу о будущем сестры – это очень похвально! – Он помолчал, потом продолжил, слетки нахмурившись: – Мы едва знакомы, Генриетта, но я вижу, что вы не просите у моего сына покровительства для себя, ведь так?

Смущенная Генриетта залилась краской.

– Сэр, – воскликнула она, – я бы предпочла, чтобы вы не задавали этого вопроса, но раз вы спросили… Я – вдова несчастного Фредди Харта, и мое появление в свете осложнило бы и без того нелегкую жизнь сестер и матери. У меня и в мыслях не было просить что-то для себя! Единственное мое желание – помочь семье!

Лорд Эннерсли посмотрел на сына и поспешно отвел глаза. Генриетта тоже взглянула на Короля и едва не отпрянула от неожиданности, встретившись с его страстным, как тогда, в конюшне, взглядом, в котором сквозило и некоторое подозрение, словно Король не верил собственным ушам. Генриетта, и без того смущенная проницательностью лорда Эннерсли, пришла в полное замешательство и принялась лихорадочно обмахиваться веером, чтобы скрыть свое состояние.

Король взял ее под руку – жест для нее привычный, но весьма неуместный в гостиной леди Рамсден.

– Так вы не рассчитываете извлечь выгоду лично для себя? – воскликнул он. – Не могу в это поверить!

– Почему же, Король? – рассердилась Генриетта, отнимая у него свою руку. – Разве вам не приходилось бескорыстно помогать тем, кого вы любите? К тому же, сама того не ведая, я стала причиной страданий своей семьи. Вот почему я считаю своим долгом дать сестрам шанс на счастливую жизнь, так же, как шесть лет назад его дали мне, выдав замуж за Фредерика. Кроме того, лично у меня нет никаких планов относительно Лондона, я буду вполне удовлетворена, если Энджел выйдет замуж за доброго, великодушного человека, а мама и Бетси обретут надежную крышу над головой. Мы же с Шарлоттой подыщем себе работу, хотя, конечно, я была бы счастлива и ее выдать замуж за какого-нибудь достойного джентльмена! – взволнованно закончила Генриетта. Слезы щипали ей глаза, и она отвернулась от Короля, изо всех сил стараясь не расплакаться.

– В таком случае, мне остается одно – пожелать вам выиграть пари! – сказал лорд Эннерсли. Он взял Генриетту под руку и по-отцовски ласково похлопал ее по тыльной стороне ладони. – Давайте-ка подойдем к остальным и расскажем им о нашей проблеме. Вряд ли мы получим дельный совет, но ваше необычное пари наверняка приведет их в состояние шока! Этакий пассаж! Представляете, какое лицо будет у моей чопорной сестрицы?

При других обстоятельствах Генриетта рассмеялась бы, но не сейчас, когда еще не унялась дрожь от только что пережитого волнения. Именно в такие моменты она осознавала, что живет в постоянном нервном напряжении. Не проходило и дня, чтобы она не терзала себя мыслями о предстоящем расставании с родительским домом и не ломала голову, как обеспечить надежное будущее любимым сестрам и матери. Непосильное бремя! Немудрено, что у нее глаза на мокром месте и для слез достаточно малейшего повода.