«Естественно, — с горечью вспоминал маг, — мира для них не было».
Вериса с трудом попыталась встать с кровати, и он помог ей. Несмотря на приближающиеся роды, эльфийка передвигалась с уверенной быстротой. Она положила руку на плечо Ронина.
— Ты же чародей! Хватит быть таким угрюмым! Я помню, как мой народ выглядел так же мрачно! Моя любовь, это будут счастливое рождение, пара счастливых малышей! И мы сделаем все, чтобы это было так!
Он знал, что она имела в виду. Они бы не сделали ничего, что могло бы подвергнуть младенцев опасности. Когда они узнали о ее положении, они оставили попытки помочь восстановить разбитый вдребезги Альянс и осели в одном из самых мирных из оставшихся районов, рядом с полуразрушенным Далараном. Хотя и не слишком близко. Они жили в скромном доме, и жители ближайших городов относились к ним с уважением.
Ее уверенность и надежда, не задушенные ее собственными потерями, изумляли его. Если Ронин чувствовал рану в сердце после потери семьи, которую он едва знал, Вериса же, несомненно, чувствовала зияющую пропасть. Легендарный Кель'Талас, несомненно, более безопасный, чем управляемый магами Даларан, был полностью опустошен. Эльфийский оплот, просуществовавший века, пал за несколько дней; некогда гордый народ был захвачен Плетью так же просто, как и обычные люди. Среди них были близкие знакомые Верисы… и некоторые члены ее семьи.
От своего дедушки она услышала рассказ об отчаянной битве между ним и вурдалаком, в которого превратился его собственный сын, ее дядя. От него же она узнала о том, что ее младший брат был разорван на части голодной толпой нежити, во главе которой был ее старший брат, который впоследствии был сожжен и уничтожен вместе с остатками Плети оставшимися в живых защитниками. Что случилось с ее родителями, никто не знал, но, скорее всего, они также были мертвы.
Было еще кое-что, о чем Ронин не сказал ей … и скорее всего никогда не решится сказать… о чудовищном слухе, который он слышал относительно одной из двух сестер Верисы, Сильване.
Вторая сестра Верисы, знаменитая Аллерия, была героем Второй Войны. Но Сильвана, с которой его жена соперничала всю жизнь, вела как Предводительница Егерей битву против предателя Артаса, принца Лордеронского. Когда-то сияющая надежда своих земель, а теперь же извращенный слуга Легиона и Плети, он опустошил собственное королевство и затем повел полчища нежити на эльфийскую столицу, Луносвет. Сильвана отрезала ему путь, и казалось, что она почти победила его. Но там, где еле волочащие ноги трупы, зловещие горгульи и жуткие мясники терпели неудачу, темный некромант благодаря изменнику знатного рода достиг своей цели.
По официальной версии, Сильвана доблестно погибла, защищая жителей Луносвета от слуг Артаса. Военачальники эльфов и дед Верисы утверждали, что тело Предводительницы Егерей сгорело в пожаре, который охватил половину столицы. Никаких следов не осталось.
На этом кончалась история для Верисы, однако Ронин через источники в Кирин Торе и Кель'Таласе нашел новости о Сильване, от которых его будто окатило ледяной водой. Один из оставшихся в живых егерей, сошедший с ума, лепетал о том, что предводительница не убили сраазу, а захватили в плен. Она была страшно изувечена и, наконец, по воле Артаса. Принеся ее тело в темный храм, он поднял ее; в своем сумасшествии принц исказил ее душу и тело, превратив эльфийскую героиню в предвестника зла… и теперь часто появляющийся, печальный призрак, называемый банши, якобы бродил по руинам Кель'Таласа.
Ронин не был способен проверить этот слух, но он опасался, что в нем есть зерно истины. Он молился, чтобы Вериса никогда не услышала эту историю.
Так много трагедий… и даже то маленькое чудо, что пришло в его новую семью, не смогло уничтожить его неуверенность.
Он вздохнул.
— Возможно, когда они родятся, я стану лучше. Я просто слишком нервничаю.
— Это должно быть знаком родительской заботы, — Вериса вернулась к кровати. — Тем более, мы не одиноки. Джалия нам очень помогает.
Джалия была старой, полнотелой женщиной, которая родила шесть детей и несколько раз была акушеркой. Ронин был уверен, что для человека проявлять любопытство к делам эльфов, не говоря уже об эльфе с мужем-магом, неудивительно, но Джалию занимал только вид Верисы, и ее материнские инстинкты брали вверх. Ронин хорошо платил ей за помощь, но он не сомневался, что горожанка вызвалась бы помочь и бесплатно — так искренне она интересовалась делами его жены.
— Я думаю, ты права, — начал он. — Я как раз…
Голос… очень знакомый голос… вдруг наполнил его голову.
Голос, который не предвещал ничего хорошего.
— Ронин… я нуждаюсь в тебе.
— Крас? — выпалил маг.
Вериса села, все веселье тут же исчезло.
— Крас? Что с ним?
Оба прекрасно знали учителя чародея, члена Кирин Тора. Крас был одним из тех, кто познакомил их. И также он был одним из тех, кто не говорил всю правду о деле вовремя — особенно если он сам был в этом заинтересован.
Только через ужасные обстоятельства они узнали, что он на самом деле является драконом Кориалстразом.
— Это… это Крас, — это было все, что мог сказать Ронин в этот момент.
— Ронин… я нуждаюсь в тебе…
— Я не стану помогать вам! — тут же ответил маг. — Я выбрал свою долю! Вы знаете, я не могу оставить ее сейчас…
— Чего он хочет? — спросила Вериса. Как и чародей, она знала, что Крас пошел бы на контакт с ними, только если бы приключилась страшная беда.
— Это неважно! Он найдет кого-нибудь другого!
— Перед тем как отвернешься от меня, дай мне показать тебе кое-что, — объявил голос. — Дай мне показать вам обоим.
Прежде, чем Ронин успел запротестовать, изображения наполнили его голову. В нем ожили воспоминания об изумлении Краса при контакте с Повелителем Времени, потрясение опытного дракона-мага, когда отчаяние Аспекта стало очевидным. Все то, что испытал Крас, теперь испытывали маг и его жена.
В самом конце Крас подавил их изображением места, в котором, как он думал, таилась причина отчаяния Ноздорму — покрытая льдом, угрожающая цепь зубчатых гор.
Калимдор.
Все видение заняло не более нескольких секунд, но оно очень изнурило Ронина. Он услышал тяжелый вздох и, обернувшись, увидел, как Вериса упала на подушку.
Он подскочил к ней, но она жестом остановила его.
— Я в порядке! Только… запыхалась. Дай мне несколько секунд…
Ради нее он отдал бы вечность, но кое-кому другому не дал и секунды. Вызвав в голове изображение Краса, маг ответил:
— Найди для своего задания кого-нибудь другого! В эти дни я нужен здесь! Для меня на карту поставлены более важные вещи!
Крас ничего не сказал, и Ронин удивился: вдруг его ответ был послан бывшему учителю, а тот уже искал другую марионетку. Он уважал Краса, даже любил его, но для Ронина дракон-маг больше не существовал. Сейчас только его семья имела для него значение.
Но к его удивлению, вместо того, на что он рассчитывал, кто-то пробормотал:
— Ты отправишься немедленно.
Он уставился на Верису.
— Я никуда не пойду!
Она снова поднялась.
— Но ты должен. Ты видел то же, что видела я. Он не вызвал бы тебя, если бы было что-то несерьезное! Крас крайне взволнован… и то, что волнует его, волнует и меня.
— Но я не покину тебя! — Ронин упал перед ней на колени. — Ни тебя, ни их!
Напоминание о том, что она была егерем, пробежало по ее лицу. Глаза опасно сузились, и какая бы таинственная сила ни грозила разлучить ее с мужем, она ответила: «В последнюю очередь я хотела бы, чтобы ты бездумно рисковал! Я не желаю принести в жертву своим детям их отца, но то, что мы видели — намек на страшную опасность, угрожающую миру, в котором они родятся! Только ради этого стоит идти. Если бы не эта причина, я бы приняла твою сторону, ты знаешь это».
— Конечно.
— Я говорю самой себе, что Крас силен, и еще сильнее, когда он Кориалстраз! Я говорю себе, что отпускаю тебя лишь потому, что знаю, что вы будете вместе. Я знаю, он не просил бы тебя, если бы не был уверен, что ты справишься.
