Рядом с цветочным барьером резкий ветер поднял листья, грязь, ветки и другие маленькие части леса, кружа их и создавая вихрь. Маленький смерч стремительно вырос, в то время как листья и остальные частички образовали высокую фигуру.

И как только воздух успокоился, Кенарий шагнул вперед, чтобы рассмотреть Малфуриона и остальных.

— Я ожидал лучшего от тебя, — спокойно заметил он ночному эльфу. — Но настали странные времена, — он следил за Броксом. — И становятся более странными с каждым пролетающим часом.

Орк вызывающе зарычал на Кенария. Малфурион быстро заставил его замолчать.

— Это — повелитель леса, полубог Кенарий… тот, к кому я вёл тебя, Брокс.

Брокс немного успокоился, затем указал на волшебника.

— А этот? Он — другой полубог?

— Он — часть загадки, — ответил Кенарий. — А ты, надеюсь, другой кусочек этой головоломки.

Фигуре в кольце он добавил:

— Вы узнали этого вновь прибывшего, друг Ронин.

Одетый в робу заклинатель ничего не сказал.

Полубог покачал головой в явном разочаровании.

— Я не причиню Вам вреда, Ронин, но появилось слишком много того, что я и другие находим тревожным и неправильным. Вы и Ваш потерянный друг, а теперь еще один…

— Его имя Брокс, — вставил Малфурион.

— Это его зовут Брокс, — поправил Кенарий. — Других подобных ему даже я никогда не встречал. И как же Брокс прибыл сюда, ученик? Я подозреваю, что тут сокрыта целая тревожная история.

Кивнув, ночной эльф немедленно рассказал историю спасения орка, по ходу беря всю вину на себя. О Тиранде и Иллидане он даже не упомянул.

Но Кенарий, намного старше и мудрее своего ученика, прочел в нем большую часть правды. — Я же сказал, что судьбы Ваша и Вашего брата разойдутся по разным путям. Я думаю, что, наконец, это распутье наступило, независимо от того, знаешь ли ты это или нет.

— Я не понимаю…

— Время для этого разговора еще не пришло.

Полубог внезапно отвернулся от Малфуриона и Брокса, смотря в лес. Кроны деревьев, окружающих поляну, внезапно задрожали от волнения.

— И время – именно то, чего нам сейчас не хватает. Вы должны подготовиться… Вы тоже, друг Ронин.

— Я? — ляпнул волшебник.

— Что это, шан’до?

Малфурион чувствовал ярость деревьев. Освещенное солнцем небо заволокло тучами, снова поднялся ветер. Тень упала на величественное лицо Кенария, темная тень, которая даже Малфуриона заставила опасаться своего учителя.

Лесной повелитель протянул вперед руки, как будто пытаясь охватить что-то, что никто не мог увидеть.

— Мы подверглись нападению… и я боюсь, что даже я не смогу защитить всех Вас.

Одинокий зверь скверны шел по следам за каким-то животным и его наездником, ведомый не запахом, а скорее волшебством последнего. Так же, как плоть и кровь, энергия волшебства и колдовства была его пищей… и, как и любой из его вида, зверь скверны был всегда голоден.

Смертные существа не заметили бы волшебство дуба, но не демон. Он ухватился за эту неподвижную добычу, страшные щупальца быстро протянулись и ударили в толстый ствол. Дуб сделал все, что мог, сражаясь со своим неожиданным противником. Корни пытались запутать лапы, но зверь уворачивался. Ветви падали на него, тщетно пытаясь ударить, но не могли помешать толстошкурому существу.

Когда это не сработало, дуб издал странный пронзительный звук, все повышая его частоту. Вскоре он достиг уровня, неслышимого большинством животных.

Но для зверя скверны звук был мучителен. Демон скулил и пытался спрятать голову, но в то же время не выпускал стража. Оба сражались…

В конце концов, демон оказался сильнее. Истощенный, теряющий все больше своего природного волшебства, дуб увядал, пока не погиб так же, как и Лунные Стражи, убитый на своем посту через тысячи лет защиты этого пути.

Зверь потряс головой, затем вдохнул воздух. Щупальца нетерпеливо тянулись дальше, но демон удерживал их. Он вырос, ибо пожрал древнее волшебство дуба, и теперь стал почти вдвое больше прежнего.

Затем произошла метаморфоза. Густое, черное сияние окружило зверя, полностью окутав демона. В нем зверь искривлялся в разных направлениях, как будто пытался выбежать из самого себя.

И чем больше пытался, тем больше получалось. Одна голова, две головы, три, четыре… пять. Каждая голова силилась, таща и таща. За головами показались толстые шеи, мускулистые плечи, затем сильные туловища и ноги.

Наевшись богатой магии древнего стража, один зверь скверны стал целой стаей. Такое большое усилие ослабило демонов, но они быстро приходили в себя. Знание, что впереди лежит больше еды, больше силы, только подстегивало их.

Как один, звери скверны кинулись к поляне.

— Ты — истинный слуга, — говорил великий лорду Ксавию. — Твоя награда будет бесконечной… все, что пожелаешь, все тебе дам… что угодно… кого угодно…

Искусственные глаза не моргали, ночной эльф стоял на коленях перед пламенным порталом, упиваясь великолепными обещаниями бога. Он был самым любимым из новых слуг великого, единственным, кому будет дарована небывалая мощь, как только путь будет открыт.

И все дольше и дольше Высокорожденные не могли этого добиться, все больше и больше откладывалось прибытие бога, все больше и больше росло расстройство советника.

Его раздражение разделяли еще двое. Одной из них была Королева Азшара, которая так же сильно, как и он, хотела увидеть тот день, когда все несовершенство этого мира будет уничтожено и остануться лишь ночные эльфы — и то, только лучшие из всей расы — чтобы править наступившим раем. Она, конечно, не знала, что по его планам, великий сделает ее супругой Ксавия, но советник полагал, что все недовольство исчезнет, как только великий бог поговорит с ней.

Также раздражен провалами эльфов был огромный Хаккар. Всегда в сопровождении двух зверей скверны, Псарь ходил вокруг волшебников Высокорожденных, указывая на недостатки в их заклинании и добавляя свою собственную силу, где это было возможно.

Со всем знанием тайной магии, которое он дал им, продвинулись они совсем незначительно. Но теперь, наконец, Хаккар и его питомцы были не одни среди ночных эльфов. Пришли еще трое — рогатые гиганты с темно-красными лицами, которые ужасали всех, и только лорд Ксавий мог восхищаться ими. Метра три в высоту, они возвышались над Высокорожденными, которые сами были порядка двух с половиной метров.

Они были помазанными защитниками бога, небесными воинами, чья цель состояла только в том, чтобы добиться его цели любой ценой. Трехметровые, закованные в бронзу фигуры до странности худого телосложения не испытывали никаких проблем в обращении с огромными, продолговатыми щитами и пылающими булавами. Они повиновались буквально любому отданному приказу и смотрели на советника с тем же уважением, что и на Хаккара.

И скоро их будет еще больше. Когда Ксавий отошел назад, он увидел вспышку в портале. Она цвела, разрастаясь, заполняя рисунок на полу, по которому кружилась, разбухая, и наконец…

Через нее прибыл еще один Страж Скверны — так Хаккар называл этих великолепных воинов. В тот момент, когда он вошел в смертный мир, пришедший склонил свою внушающую страх голову перед Псарем, затем перед Ксавием.

Хаккар подал знак воину, чтобы тот присоединился к своим предшественникам. Повернувшись к Ксавию, Псарь указал на четырех.

— Великий исссполнил свое первое обещание Вам, лорду ночных эльфов! Повелевайте ими! Они — вашшши, они сссделают всссе, что Вы пожелаете!

Ксавий точно знал, как распорядиться ими.

— Как они стали даром мне, так пусть станут подарком для королевы! Я сделаю их почетными стражами Азшары!

Псарь одобрительно кивнул. Они оба знали, как важно угодить королеве ночных эльфов, и оба знали тайное желание советника.

— Лучшшше лично преподнесссите ей этот дар, лорд ночных эльфффов! Работа продолжитссся, когда Вы уйдете, я присссмотрю за ней!