— Конечно же, Вы правы, госпожа. Я буду успокаивать их страхи, пока не воплотится наша драгоценная цель. После этого, к Вашему удовольствию, будет объявлено о том, что это было сделано для пользы Ваших людей …

— И за это они полюбят меня еще сильнее, — прошептала Азшара, и ее глаза сузились, как будто она представляла себе благодарные толпы.

— Если бы было возможно полюбить Вас сильнее, чем они уже любят, моя великая королева.

Азшара приняла его комплимент, мгновенно опустив свои узкие глаза, а затем с плавным изяществом, на которое способна была только она, поднялась с трона. Ее служанки быстро управились с ее платьем так, чтобы оно ни на секунду не стеснило ее движений.

— Я скоро сделаю поразительное объявление, лорд Ксавий, — объявила она, отворачиваясь от советника. — Проследите, чтобы все было готово, когда я сделаю его.

— Это займет все мое время, — ответил он, кланяясь ее уходящей фигуре. — И станет единственным моим сновиденьем в час отдыха.

Но в момент, когда она и ее служанки отбыли, глубокая хмурая морщина разрушила холодный облик советника. Он подал знак одному из каменолицых охранников, всегда стоявших на страже зала.

— Если меня не предупредят в следующий раз, когда ее величество решит посетить нас, за это ты поплатишься своей головой. Это понято?

— Да, мой лорд, — ответил страж с недрогнувшим выражением лица.

— Я также надеюсь, что меня известят о прибытии Варо-Тена раньше ее величества. Его задача не стоит того, чтобы она пятнала свои руки. Удостоверьтесь, что капитан — и то, что принесет он с собой, — будет приведен непосредственно ко мне.

Отпустив стражника, Ксавий возвратился к наблюдению за чароплетением Высокорожденных.

Сеть танцующих волшебных энергий теперь окутала пламенную сферу, все еще продолжающую изменяться. Ксавий наблюдал, как сфера сворачивалась вовнутрь, как будто пыталась пожрать саму себя.

— Захватывающе… — прошептал он. Находясь так близко, господин советник чувствовал интенсивные эманации едва сдерживаемых сил, собранных из источника волшебной энергии всех ночных эльфов. Именно Ксавий первым начал подозревать, что его народ лишь поверхностно коснулся сил, скрытых под поверхностью темной воды. Источник Вечности был самым подходящим названием — чем больше он изучал его, тем больше понимал, что его щедрость была бесконечна. Физический объем Источника был лишь видимостью для ограниченного ума… истинный Источник существовал в тысяче измерений и тысяче мест одновременно.

И от каждого аспекта его, каждого его изменения Высокорожденные учились получать все то, чего они желали.

Возможности Источника потрясали даже его. Энергии и цвета, невидимые другим, танцевали и боролись перед волшебными глазами Ксавия. Они привлекали его своей стихийной, обольстительной властью. Лорд советник упивался фантастическим видом, предстающим его взору…

Но изнутри, из глубин, далеких от физического мира … он внезапно почувствовал, как что-то взглянуло в ответ.

На сей раз ночной эльф знал, что не ошибался. Ксавий ощущал присутствие, отдаленное присутствие. Несмотря на невероятное расстояние, мощь, которую он чувствовал, ошеломляла его.

Он попытался отступить, но было уже слишком поздно. Глубоко, очень глубоко внутри пойманных энергий Источника, сознание советника внезапно унеслось за край реальности, за вечность… до тех пор пока…

— Я долго искал тебя… — послышался голос. Это была жизнь, смерть, созидание, разрушение… и бесконечная сила.

Если бы даже пожелал, Ксавий не смог бы отдернуть глаза от этой бездны. Другие глаза заманили его в западню… глаза нового бога лорда советника.

А теперь, приди ко мне…

Воды пенились и покрывались пузырями, будто кипели. Огромные волны вздымались и обрушивались вниз снова и снова. От небес до темного Источника полыхнула молния.

И тогда пришли шепоты.

Первые из ночных эльфов, услышавшие их, приняли эти звуки за сильный ветер. Они скоро перестали обращать на них внимание, более обеспокоенные возможным опустошением их изящных домов.

Некоторые, более проницательные, более чувствительные к неземным энергиям Источника, слышали их такими, какими были они. Голоса, исходящие непосредственно из Источника. Но что говорили голоса, почти никто из тех не мог понять.

Были лишь один или двое, кто четко расслышал, кто действительно боялся … и все же они не рассказали о своем страхе другим, чтобы не получить клеймо сумасшедшего и не быть изгнанным. Таким образом, они не смогли принять то единственное предупреждение, которое могли получить.

Голоса говорили о только голоде. Они жаждали всего. Жизни, энергий, душ … они хотели пройти в мир, в древнее царство ночных эльфов.

И сделав это, они пожрут его…

Их захватчики были настороже… особенно по отношению к Ронину, который представлял для них наибольшую угрозу. И это имело непосредственное отношение к участку леса, границу которого они только что пересекли. Ронину эта область показалась другой, не похожей на те мрачные чащи, по которым они путешествовали ранее. Здесь их захватчики уже не казались повелителями земли, как это было при встрече с нежеланными гостями. Рассвет быстро приближался. Он и Крас, который, кажется, все еще был без сознания, были связаны и просто брошены на спину одного из животных. Каждое неосторожное движение огромной пантеры угрожало переломать волшебнику ребра, но он терпел, не издавая ни звука, ни одним движением не показывая ночным эльфам, что уже очнулся.

Хотя, что измениться, даже если они узнают? Он уже попытался несколько раз прочитать заклинание, но все его попытки окончились только лишь раскалывающей череп головной болью. На его шее висел маленький изумрудный амулет, вроде бы простое украшение, но оно было причиной его неудач. Всякий раз, когда он попытался сконцентрироваться на своем заклинании, его мысли путались, его виски пульсировали. Он не мог даже стряхнуть с себя амулет. Ночные эльфы об этом позаботились. У Краса был такой же, но от него, как казалось пленителям, не исходило никакой опасности. Ронин тоже заметил, что что-то шло не так каждый раз, когда его прежний наставник пытался помочь в битве. Крас слабее владел своей силой, чем Ронин, что не могло не тревожить.

— Мы выбрали не тот путь, — брюзжал их лидер, покрытый шрамами, которого, как услышал человек, звали Варо-Тен. — Это не та дорога, которая нам нужна …

— Но мы шли в точности по нашим следам, мой капитан, — ответил один из воинов. — Мы не отклонялись…

— А вот это похоже на шпили Зин-Азшари на горизонте? — огрызнулся Варо-Тен. — Я вижу только проклятые деревья, Колтарий … и знаешь, что мне не нравится — дальше их еще больше! Так или иначе, несмотря на наши острые глаза и известную дорогу, совершенно очевидно, что мы держим путь не туда!

— Мы должны вернуться? Вы можете исправить наш маршрут? — Ронин не мог видеть лицо капитана, но он легко представил себе его разочарованное выражение.

— Нет… нет … пока что …

В то время как Варо-Тен не хотел сворачивать с выбранного пути, сам волшебник начал беспокоиться о происходящем. С каждым шагом, заводящим их все глубже в густой высокий лес, он все яснее ощущал чье-то присутствие. Ничего подобного Ронин прежде не испытывал. До какой-то степени, это напомнило ему то, как он чувствовал присутствие Краса всякий раз, когда волшебник-дракон связывался с ним, но это было сильнее… намного сильнее.

Но что?

— Солнце почти над нами, — пробормотал другой солдат. Что Ронин понял точно, так это то, что его захватчикам не нравился дневной свет. Он ослаблял их. Они были созданиями магии — хотя поодиночке они не могли управлять большими ее количествами, — но их волшебство было связано с ночью. Если бы он только смог избавиться от амулета к тому времени, как поднимется солнце, тогда бы, думал Ронин, удача повернулась бы к нему лицом. Удостоверившись, что никто не смотрит, он осторожно покачал головой. Амулет болтался назад и вперед, но не соскальзывал. Наконец, Ронин начал бить его головой, надеясь отколоть от него кусочек. Он рисковал быть замеченным воинами, но этот шанс нельзя было упускать.