Американская компания CNN, зная обо всём заранее, расставила свои телевизионные камеры на крышах зданий, господствующих над «полем боя», и вела прямой репортаж о событиях вокруг Белого дома.

В 10.00 начался танковый обстрел. К 19 часам всё было кончено. Р. Хасбулатова, А. Руцкого и их сторонников арестовали и отправили в Лефортовскую тюрьму. За остальными защитниками Белого дома, как только они покинули здание, началась охота омоновцев, которые нещадно избивали всех встречных.

Сколько погибло защитников Конституции, неизвестно. Власти называли около 150 погибших и 750 человек раненых. Оппозиция утверждала, что число убитых превысило 900 человек. Очень много и долго говорилось о создании независимой комиссии по расследованию истоков и результатов событий 3–4 октября 1993 года в Москве, но президент сделал всё, чтобы такая комиссия не начала работать.

Новый парламент (Государственная Дума) отказался от всяких попыток расследования этих событий. Повторилась история с ГКЧП: дело до суда не дошло (стр. 102).

Разгром парламента сделал Б. Ельцина единовластным правителем. Советская власть рухнула по всей стране в одночасье, без сопротивления. Советам было просто предложено самораспуститься, что они в подавляющем большинстве и сделали. 7 октября 1993 года были распущены Моссовет и все райсоветы столицы.

11 октября был издан Указ о проведении 12 декабря одновременных выборов в Государственную Думу и Совет Федерации. В тот же день планировался всенародный референдум по проекту новой Конституции России.

10 ноября президент внёс в текст проекта Конституции положение, что Совет Федерации будет не избираемым, а формируемым органом законодательной власти; в его составе будет по два представителя от каждого субъекта Федерации, один от исполнительной, а другой — от местной представительной.

11 ноября был опубликован Указ президента «Об уточнениях Положения о выборах депутатов Государственной Думы в 1993 г. и Положения о выборах Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в 1993 г.». По новому положению, Государственная Дума должна была состоять из 450 человек. Половина из них избиралась прямым голосованием, а вторая половина — 225 мест — делилась между политическими партиями, которые приняли участие в выборах и при этом получили в целом по стране не менее 5 % голосов от принявших участие в выборах граждан. Теперь выборы признавались состоявшимися, если число действительных бюллетеней составит не менее 25 % от числа зарегистрированных избирателей.

Левые партии были в первые, недели после расстрела Белого дома запрещены, как и основные оппозиционные газеты. Но потом к выборам была допущена КПРФ, поскольку устранение коммунистов ставило под вопрос вообще легитимность выборной процедуры.

Пропрезидентская партия «Выбор России», которую возглавлял Е. Гайдар, имела практически неограниченные финансовые ресурсы и полную поддержку со стороны средств массовой информации.

И вот результаты выборов. Либерально-демократическая партия В. Жириновского получила почти 23 %, «Выбор России» — 15 %, КПРФ чуть больше 12 %, «Женщины России» — 8,5 %, Аграрная партия — 8 %, «Яблоко» — 7,4 %, Партия единства и согласия — 6,7 %. Но самое удивительное в том, что избиратели, с треском провалив правительственную партию, одновременно проголосовали за президентскую Конституцию! Из 56 миллионов человек, принявших участие в голосовании, 33 миллиона высказались в поддержку Конституции и только 23 миллиона — против неё.

Физик А.А. Собянин, проанализировав результаты выборов методами математической статистики, показал, что они сфальсифицированы. И главный его вывод состоял в том, что были вброшены «лишние» бюллетени. Его исследования ставили под вопрос легитимность принятия Конституции, поэтому их результаты всячески замалчивались. Если он прав, то мы живём по незаконной Конституции. Сам Собянин через некоторое время скоропостижно умер.

У многих граждан наступила политическая апатия. Многотысячные митинги и манифестации ушли в прошлое. Люди в ряде мест перестали ходить на выборы местной власти; избирательные комиссии с трудом набирали требуемые 25 % избирателей.

27 мая 1994 года во Владивосток прибыл возвратившийся из Соединенных Штатов писатель А.И. Солженицын, высланный в своё время из СССР, и двинулся в Москву поездом. Сначала об этом писали довольно подробно, однако в итоге никакого триумфального шествия по стране из этой поездки не получилось, ведь писатель с первых шагов начал резко отзываться о результатах деятельности демократов-реформаторов. Естественно, власти это не понравилось, и о его поездке по стране стали давать минимум информации. Потом Солженицын выпустил книгу «Россия в обвале», и этого оказалось достаточным, чтобы он перестал быть интересен «демократическим» СМИ.

Общее падение производства в 1991–1993 годах составляло в среднем по 15–18 % ежегодно. Все отрасли производства, как лёгкой, так и тяжёлой промышленностей, деградировали на глазах. Держалось только производство, связанное с добычей и экспортом сырья на Запад. В то же время спад в производстве сопровождается быстрым ростом энергоёмкости конечного продукта: в 1991 году она выросла на 2 %, в 1992-на 9 %, в 1993 — на 5 %.

Всё большую долю своих доходов граждане стали тратить на продукты питания. Структура личного потребления в России быстро приближалась к структуре потребления, характерной для слаборазвитых стран.

Никакой целенаправленной политики по выходу из кризиса у правительства не было тогда, как нет и сегодня. Правительство (высшее чиновничество) решало свои собственные проблемы. Были нарушены вертикальные связи управления; вместо вертикальной иерархии в экономике стали складываться горизонтальные неформальные (контрактные) отношения, хоть как-то поддерживающие сложные цепочки технологических и хозяйственных связей. Это проявилось в бартере, ценовых скидках постоянным контрагентам, взаимных кредитах и технической помощи (часто вынужденной).

1992 год Россия закончила с сокращением ВВП на 19 % (в том числе промышленности — на 18 %), с уменьшением инвестиционной активности почти вдвое, обострением кризиса взаимных неплатежей предприятий, с ощутимым падением жизненного уровня большинства граждан и инфляцией свыше 25 % в месяц.

Развитие страны определялось интересами топливно-сырьевого сектора, новых финансово-посреднических фирм, требованиями иностранных кредиторов. Государство стало скидывать с себя заботу о ВПК и науке, а также образование и «избыточные» общедоступные социальные гарантии. Политика «финансовой стабилизации» устранила препятствия для развёртывания инфляции издержек: рост цен всё в большей степени определялся удорожанием затрат, а не «избыточной» денежной массой. Наличности катастрофически не хватало.

Вклад денежного фактора в рост оптовых цен во втором квартале 1992 года составил всего 9 %, в третьем — вырос до 22–27 %, и к началу 1993 года вновь снизился до 12–16 %.

Денежная терапия, основанная на догматическом следовании западным рецептам, резко обострила среднесрочные структурные проблемы экономики. Макрорегулирование замкнулось только на косвенных рычагах управления (эмиссия, кредиты и дотации, налоговые льготы и экспортные лицензии), с помощью которых в принципе нельзя решить среднесрочные задачи модернизации и структурной перестройки. К тому же их возможности, и так слабые, были парализованы инфляцией, дефицитом бюджета и валютных резервов.

В начале перестройки было много разговоров о том, что крестьянские подворья дают треть мясного и молочного «вала», половину овощей и фруктов, ещё больше картошки. Вывод был очевидным: уберём колхозы, переведём крестьян в фермеры, и изобилие обеспечено. С началом реформ это и было сделано: Ельцин издал указ «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР». И вышел пшик. Не знают реформаторы страну, в которой живут!

С тех пор как ликвидировали (в 1991–1992 годах) колхозный строй, производство всех видов продукции стабильно снижалось, пока не упало вдвое. Уничтожено за одно десятилетие почти половина крупного рогатого скота, 60 % свиней, 40 % домашней птицы. Подорвана база производства. Надо же было сообразить, что если крестьянское подворье производит треть мяса и молока, то оно должно производить и треть всех кормов. А ведь этого не было. Мы много писали о том, что у нас более короткий период для сельхозработ, более суровый климат, и успеха можно достигать только при высокой механизации производства. На крестьянском подворье его не было, но было в колхозе, а так как расценки труда там были не очень сбалансированы, то и происходило некоторое перераспределение конечного продукта.