С 1988 года начались радикальные изменения всех государственных органов. Через так называемую конституционную реформу была изменена структура верховных органов власти и избирательная система. Выборы депутатов в новые органы не были вполне равными и прямыми: треть состава избиралась в «общественных организациях», причём их «делегатами». На выборах не соблюдался и принцип «один человек — один голос». Например, академик, будучи членом ЦК КПСС и членом Филателистического общества СССР, голосовал 4 раза: в округе и в трёх общественных организациях, а некоторые категории граждан могли голосовать и десять раз.

В 1988-м появились первые массовые политические организации с антисоветскими и антисоюзными платформами — «Народные фронты» в республиках Прибалтики. Они возникли при поддержке руководства ЦК КПСС и вначале декларировали цель «защиты гласности», но очень быстро перешли к лозунгам экономического («республиканский хозрасчёт»), а потом и политического сепаратизма.

Другим типом антисоветских и антисоюзных движений были возникающие националистические организации, которые открыто готовили почву для конфликта и с союзным центром, и с национальными меньшинствами внутри республик. «Демократизация» ничего этому не противопоставила.

На I Съезде народных депутатов организовалась Межрегиональная депутатская группа (МДГ), программа которой была изложена в «Тезисах к платформе МДГ» в сентябре 1989 года. МДГ сразу встала на антисоветские и антисоюзные позиции (называя СССР «империей») и поддержала лидеров национальных сепаратистов. Два главных требования МДГ сыграли большую роль в дальнейшем — за отмену 6-й статьи Конституции СССР (о руководящей роли КПСС) и за легализацию забастовок. Эта группа выдвинула лозунг «Вся власть Советам!» для подрыва гегемонии КПСС, а впоследствии объявила Советы прибежищем партократов.

Как известно, позже, вслед за КПСС, не стало и Советов.

А легализация забастовок дала средство шантажа союзной власти и поддержки политических требований антисоветской оппозиции: лидеры МДГ прямо призывали шахтёров Кузбасса бастовать, и эти забастовки сыграли большую роль в разрушении государственности. Что интересно, избранный в 1989 году Верховный Совет СССР был первым за советское время, среди депутатов которого практически не было рабочих и крестьян — подавляющее большинство составляли учёные, журналисты и работники управления. По этому поводу шахтёры бастовать не стали — или их никто на это не науськивал.

В январе 1990 года возникло радикальное движение «Демократическая Россия», положившее в основу своей идеологии антикоммунизм.

В марте 1990 года в ходе III Съезда народных депутатов уже сама КПСС, по решению состоявшегося накануне Пленума ЦК, внесла в порядке законодательной инициативы проект отмены 6-й статьи Конституции с одновременным введением поста Президента СССР. Это предложение было принято; стержень всей политической системы прежнего государства — 18-миллионная КПСС — был выдернут. Элита, вышедшая из недр той же партии, приобрела всевластие.

Президент СССР должен был избираться прямыми выборами, но в первый (и последний) раз он «в порядке исключения» был избран народными депутатами СССР. В 1990 году Горбачёв уже не мог быть уверен, что его изберут на прямых выборах.

Тогда же упразднили Совет Министров СССР и создали правительство нового типа — кабинет министров при президенте, с более низким статусом и более узкими функциями.

В мае 1991 года был представлен проект закона «О разгосударствлении и приватизации промышленных предприятий». Часть экономистов активно поддержала эту идею как чуть ли ни главный способ оживления экономики. В ответ на это криминалисты предупредили, что преступный капитал обязательно создаст совершенно особый олигархический уклад, из которого не сможет вырасти здоровая рыночная экономика. Преступный капитализм непременно будет антигосударственным, и самыми мягкими проявлениями этого будет вывоз капитала и неуплата налогов. Как они были правы!

Такова, в общих чертах, хронология событий. Но имелись и очень интересные частности.

Когда государственный аппарат превратился в сложный конгломерат сотрудничающих и противоборствующих кланов, разгорелась жёсткая идеологическая кампания против КГБ, МВД и армии. Разрушался положительный образ всех вооружённых сил в общественном сознании, а заодно ударяли по самоуважению офицерского корпуса. С первых лет перестройки военное руководство отстранили от участия в решении важнейших военно-политических вопросов. Весь мир поразило заявление Горбачёва (15 января 1986 года) о программе полного ядерного разоружения СССР в течение 15 лет. Советскую Армию оно поразило ещё больше: военные не знали об этой программе.

На протяжении всей истории России именно армия была самым уважаемым общественным институтом; ни одно движение в сторону перемен государственного устройства не могло быть сделано, если был хоть малейший намёк, что ухудшатся возможности армии. А теперь армию, по сути, начали «разгонять». В чьих интересах?

В 1986 году была создана межведомственная комиссия по разоружению из руководителей МИД, МО, КГБ, военно-промышленной комиссии Совмина и ряда отделов ЦК КПСС. Она пошла (10 марта 1990 года) на открытый конфликт с верховной властью из-за того, что договорённости с США по разоружению не только не согласовывались, но даже не доводились до сведения комиссии. Начальник Генштаба М.А. Моисеев доложил, что в результате деятельности министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе США получили право иметь 11 тысяч боеголовок против 6 тысяч для СССР.

После этого конфликта комиссия были ликвидирована.

Шли крайне занимательные споры о наших военных расходах.

По расчётам ЦРУ получалось, что ещё в брежневский период СССР ухитрялся тратить на армию больше, чем США, при меньшей нагрузке на экономику. Так, в 1974 году военные расходы СССР были на 1/5 выше, чем в США, при этом их доля в валовом национальном продукте была 6 % и 7 % соответственно. Получалось, что советская военная экономика того времени была эффективнее американской. (Мы уже упоминали об этом, и скажем ещё ниже.)

На самом деле никаких достоверных данных о советских военных расходах не существовало не только в США, но и в СССР. Подавляющая часть советских военных затрат растворялась в статьях расходов на народнохозяйственные нужды, и оборонные предприятия списывали свои социальные и другие накладные расходы по статьям затрат на военную продукцию. Цены, по которым продавалось оружие государству, были условными и ничему не соответствовали.

В последние годы перестройки военная тема широко дебатировалась. Дело в том, что ЦРУ и в это время оценивало наши военные расходы как не очень высокие. Зато государственный департамент США и его же министерство обороны настаивали, что они существенно выше. Штатам завысить эти расходы надо было для вящего унижения СССР, чтобы представить его всемирным пугалом, монстром, который ради уничтожения «цивилизации» ограбил собственный народ.

Высшие вожди перестройки взяли сторону госдепа США. Шеварднадзе заявил в мае 1988 года, что военные расходы СССР составляют 19 % от ВНП. Затем, в апреле 1990 года, Горбачёв округлил цифру до 20 %. Так «перестройщики» добрались до главного пункта, особо интересовавшего нашего противника по «холодной войне».

В 1989–1991 годах с подачи Горбачёва и Шеварднадзе печать и телевидение переполнили высказывания об армии как основном «бремени советской экономики». Чаще всего цитировались подсчёты академиков Ю. Рыжова и Г. Арбатова; вопреки официально объявленным на 1989 год цифрам (военный бюджет СССР был утверждён в размере 20,2 миллиарда рублей, или примерно 2 % советского ВНП), они считали, что советские военные расходы никак не могут быть ниже 200 миллиардов рублей.

В конце 1991 года, ещё до развала Советского Союза, вновь назначенный начальником Генерального штаба Вооружённых Сил СССР генерал армии В. Лобов заявил, что военные расходы страны составляют 1/3 и даже более от ВНП, то есть свыше 300 миллиардов долларов по официальному обменному курсу того времени.