Рассмотрим, что это такое.

Численность любой популяции ограничивается не абы каким фактором среды, а тем из них, который оказался в минимуме. Это может быть пища, но могут быть и места размножения или пригодные для жизни незанятые участки. Эти условия различны в разных местах, а в одном месте меняются с течением времени. Поэтому биологическая ёмкость среды обитания непостоянна.

Популяция имеет много каналов, по которым получает информацию о том, какова ёмкость в данный момент, и может реагировать на полученные сведения изменением своей плотности. Причём многие виды животных реагируют на свою плотность непосредственно, оценивая её по частоте контактов с другими особями и их характеру.

Главное в таких природных механизмах — изменением поведения усилить воздействие вторичных факторов, то есть среды.

В природе есть виды, которые заблаговременно снижают свою численность, получив сигналы о том, что она приближается к пределу. Нечто подобное есть и у людей. Так, у ряда народов Востока, чтобы создать семью, жених платит выкуп за свою невесту. А если ресурсы среды на исходе, то далеко не все из членов сообщества в состоянии собрать необходимую сумму. Нет денег — выпадаешь из процесса продолжения рода.

Важно также и то, что при общении каждая особь стремится занять по отношению к другим более высокое, доминантное положение. Выяснение отношений приводит к самоорганизации группы в иерархическую пирамиду с доминантами наверху. У обладающих агрессивностью видов при увеличении плотности популяции или уменьшении ёмкости среды агрессивные стычки усиливаются опережающим темпом и служат важным сигналом о неблагополучии.

При высокой плотности у животных отключаются врождённые программы, запрещающие посягать на то, что принадлежит другим. Агрессивные особи начинают нарушать границы участков соседей, отнимать пищу, гнёзда, норы. Подавленные особи отнять ничего не могут, но пытаются похитить незаметно.

Это можно наблюдать на платформах пригородных поездов в поведении голубей и воробьев. Пассажиры обычно подкармливают крошками голубей. Но стоит какому-нибудь голубю зазеваться, как у него тут же утаскивает крошку воробей, хотя вокруг есть и другие крошки. Но сородичи не дадут «счастливчику» спокойно улететь с добычей. Поднимается страшный гвалт, все взлетают и гоняются за добытчиком, пока кто-нибудь не отнимет. Тогда начинают погоню уже за ним, и всё повторяется. Комфортность, качество жизни популяции в результате такого изменения поведения падает быстрее, чем растёт её плотность.

Такое поведение проявляется и у людей в форме массового распространения грабежей, мелкого воровства, отказа от продуктивного труда, изъятия продуктов труда у тех, кто сохраняет к нему способность, и бессмысленного дележа отнятого на крохи.

Итак, снижение качества жизни, усиливая агрессивность и иерархичность, приводит популяцию животных к расслоению на доминантов, сохраняющих для себя хорошие условия питания, и остальных, сильно обделённых в пище.

Причём здесь имеется одна особенность. Её можно проиллюстрировать, например, поведением зимой синиц за окном, в кормушке. Доминант не подпускает подчинённых птиц к кормушке, прячет корм в щели. Но иногда он как бы купается в корме, разбрасывая его из кормушки крыльями! Так вот это — самое интересное в его поведении. Он как доминант даёт возможность аутсайдерам поучаствовать в дележе. Подобно ведёт себя и вожак волчьей стаи: он разрывает жертву и разбрасывает куски по сторонам, кидая их себе за спину, всем остальным. Возможно, таким образом поддерживаются средние особи и ущемляются возможные конкуренты.

При большой численности теряется осторожность. С помощью кольцевания обнаружили, что в период высокой плотности утки больше гибнут от самых случайных причин: от хищников, охотников, столкновения с проводами и т. п. У людей утрата осторожности при нарастающем неблагополучии наиболее наглядно проявляется в форме бунтов, когда они вдруг теряют страх перед властью, полицией, толпами идут навстречу пулям и смерти.

Надо отметить, что человек не просто вид с агрессивным поведением, а один из самых агрессивных видов. При ухудшении своего положения он сразу начинает искать причину этого ухудшения. Такое ощущение опережает действительный рост плотности, выступает как предваряющий сигнал.

В благополучной обстановке люди обычно относятся к «чужим» мирно, часто проявляют интерес, а иногда и симпатии, гостеприимство. Но как только собирается группа в условиях ограниченного ресурса, — например, в армии или тюрьме, то они тотчас разделятся на «своих» и «чужих» по расам и национальностям, по языку или религии, по классам, профессиям, взглядам…

Часть популяции попадает в состояние стресса и неврозов. Такие долго не живут и чаще всего не размножаются. У подавленной части популяции резко снижается забота о собственной гигиене и сохранении в чистоте мест обитания. У тех же голубей на платформе, зимой, на одном и том же месте кормятся доминантные красавцы с ухоженным оперением и грязные, озябшие, растрёпанные птицы. Голубю нужно всего один час в день, чтобы содержать оперение в порядке. Неужели эти несчастные его не имеют? Нет, время есть, но желание пропало.

У людей при скученности и недостатке пищи тоже появляется большое количество опустившихся личностей. На них плодятся вши, разносящие в популяции многие заразные болезни. За время Первой мировой войны они унесли больше человеческих жизней, чем оружие.

Человеку свойственно создавать самые сложные иерархические структуры — от банды до государства. Они самоорганизуются, стоит дать волю инстинктивным программам. Иначе говоря, чтобы эти структуры самоорганизовались и подмяли под себя всю популяцию, нужно лишь позволить человеку проявить свои инстинкты. Человек-то становится человеком только потому, что способен научиться подавлять (подчинять, разуму) свои инстинкты. А вот сегодня в нашем государстве идёт процесс «оскотинивания» граждан: прямо проповедуются насилие и асоциальное поведение, что способствует как раз проявлению животных инстинктов.

Ещё один механизм сокращения численности можно назвать «походным». Оказалось, что у поколений, находящихся в стрессовом состоянии (из-за ресурсных ограничений), родятся потомки, у которых реализуется удивительная «походная» программа. Они утрачивают территориальность, они собираются вместе, их стаи растут, достигают огромных размеров и начинают куда-нибудь двигаться.

Пример такого поведения можно наблюдать у саранчи. В благоприятных условиях она живёт по территориальному принципу, когда каждый самец охраняет свой участок. Но если плотность популяции стала слишком высокой и чужие самцы часто вторгаются на территорию, саранча откладывает яйца, из которых выйдет «походное» потомство. Стаи «походной» саранчи покидают территорию популяции, вторгаются в другие области, часто непригодные для жизни, и в конце концов погибают.

Цель такого поведения — выбросить за пределы испытывающей перенаселение популяции избыточное молодое поколение. Участники нашествия становятся как бы бесстрашными, не боятся погибать, особенно коллективно. (Не есть ли это причина той пассионарности, следы которой находил Л.Н. Гумилёв в истории разных народов?)

У людей повышение плотности принимает несколько форм, но самая мощная из них — урбанизация, собирание в городах. Достойно удивления, что в гигантских городах (в отличие от маленьких) у многих народов плодовитость горожан во втором поколении падает настолько, что не обеспечивает воспроизводство. Возможно, урбанизация есть наиболее простой, естественный и относительно безболезненный путь снижения рождаемости и численности людей. Здесь возникают как бы демографические «чёрные дыры».

Конечно же, люди стали селиться в городах не потому, что они решили так бороться с переселением. Просто, как только человек стал селиться в городах, где плотность населения увеличилась, включились природные программы, в том числе и увеличение агрессивности.

Тут уместно вспомнить, что безудержный рост городов ныне происходит не в индустриальных странах с низкой рождаемостью, а в странах Азии, Африки и Латинской Америки, для которых характерна высокая рождаемость. И во многих из этих стран стекающиеся в города-гиганты люди совсем не обязательно «находят себя», а часто просто влачат бессмысленное существование.