Некоторые рабочие (а вместе с ними и профессора, и военные) подрабатывают на уличных рынках. Социолог наблюдала, как ранним утром каждые выходные дни множество грузовиков, наполненных продукцией всякого рода, съезжались на знаменитую «Горбушку», а там их ждали временные работники, которые днём превращались в торговцев и грузчиков. Их привлекали относительно высокие зарплаты и возможность иногда пополнить свои карманы, обманывая клиентов. Занимаясь этим тяжелым, неквалифицированным и напряжённым трудом, они ещё подвергались надзору со стороны милиции или преступных группировок, а также контролю со стороны нанимателя.

Однажды социологу пришлось ехать в одном купе вместе с женщинами — рабочими екатеринбургского металлургического завода, которые везли из Москвы в родной город десятки сумок, наполненных купленной в Лужниках одеждой. Они считали, что это единственный способ кормить свои семьи, и чувствовали также какое-то удовлетворение в том, что нашли в себе силы, мужество и волю заниматься челночным бизнесом.

Официальные зарплаты платятся нерегулярно (в том числе и государством), нормы защиты прав трудящихся снижаются (особенно с принятием нового Трудового кодекса), система социальных гарантий разрушается. В таких условиях подсобное хозяйство становится необходимым для выживания большинства населения, в том числе имеющих работу, — и об этом знают и правительство, и администрация любого завода.

Во всём мире известно, что бедный потребитель не создаст богатую экономику. В России — бедный потребитель. Люди, даже занятые на нескольких работах, едва сводят концы с концами — кроме некоторых «оазисов» вроде Москвы или нефтяной Тюмени. У них не остаётся времени на семью, образование, культурный отдых.

Социолог удивляется, почему так редко пишется и говорится о том, что рабочие перетруждаются, что они тратят свою жизнь, пытаясь зарабатывать? Наоборот, рабочих часто обзывают лентяями и тунеядцами, обвиняют в халтуре, высчитывают «лишних» среди них. Но и сами рабочие не всегда осознают степень своей сверхработы, не требуют полного возмещения всех своих трудозатрат — именно это позволяет безнаказанно вести сверхэксплуатацию людей. В таких условиях неизбежно тотальное умалчивание факта «неформального» труда рабочих и вообще большинства трудящихся: на этом наживается новая экономическая и политическая элита.

Сегодняшний работник вынужден соглашаться на снижение зарплаты, если рентабельность капитала падает, на мобильность, если капитал перемещается, на неполную занятость, если конъюнктура ухудшается. В любом случае капиталист минимизирует свои потери и максимизирует потери работника.

Новая капиталистическая идеология выступает не только против всех достижений социализма, но и отрицает все завоевания западного европейского рабочего движения, рассматривая их как препятствия к человеческой «гибкости», которая для большинства — для всех, у кого нет капитала, — означает не что иное, как подчинённость и утрату минимальной свободы, возможности как-то управлять своей жизнью.

Таких людей чрезвычайно много; по оценкам журнала «Эксперт», в экономической жизни в широком смысле принимает участие 15–20 миллионов россиян, тогда как около 130 миллионов фактически вычеркнуты из жизни, вынуждены приспосабливаться к ней, не более того.

Те, кто живёт с сырья и финансовых потоков (5 % населения), имеют доходы, позволяющие им навсегда забыть, что такое материальные вопросы. Ещё 20–25 % обязаны своим относительным процветанием нынешней системе и, соответственно, являются её главной социальной опорой и защитником. И это не инженеры, офицеры, врачи, учителя, учёные, средние предприниматели, квалифицированные рабочие и фермеры, а работники сферы обслуживания и шоу-бизнеса, высшие чиновники, журналисты центральных СМИ и разного рода рантье.

Остальные 70–75 % населения — это «старые» и «новые» бедные, подавляющая часть которых живёт на уровне простого воспроизводства рабочей силы или даже ниже. Всего в условиях абсолютной бедности, то есть испытывая затруднения с удовлетворением самых базовых человеческих потребностей, живёт не менее 35 % народа.

Доля расходов на покупку продовольственных товаров в общем бюджете семьи — важный показатель жизненного уровня. Чем большую долю составляют расходы на продовольствие, тем ниже жизненный уровень, ибо семьи сокращают расходы на продовольствие в последнюю очередь. В текущих ценах в среднем по России в 2000 году доля расходов на питание составила 49,4 %, против 28,9 % в 1991 году. Но даже при этом объёмы и качество пищи не сохранились: потребление качественного продовольствия на душу населения с 1990 по 2001 год сократилось в 2,3 раза, в том числе: мяса — в 2 раза, молока и молочных продуктов в 1,9 раза, рыбы в 2,3 раза, фруктов — в 2,7 раза. В 1989 году средний гражданин потреблял в сутки 3 340 ккал, в 1999 году — 2 200 (при норме не менее 2500).

В советское время в жизни народа огромную роль играли фонды общественного потребления: бесплатное образование, здравоохранение, дешёвое жильё, транспорт, отдых и т. п. Они фактически составляли вторую зарплату советского трудящегося. Теперь этого нет.

За время реформ цены обгоняли зарплату и пенсии так, что для большинства россиян стало недоступным не только нормальное питание, но и приобретение новой обуви и одежды, бытовой техники, отдых, транспорт и связь, уж не говоря о жилище. Но есть и такие, кто резко улучшил своё положение. Как высчитать истинные значения обеднения народа и обогащения элиты?

Официальная статистика прилагает все усилия, чтобы скрыть истинные масштабы народного бедствия. Ангажированные правительством специалисты меняют методику, делают «экспертные досчёты», оперируют средними показателями, выстраивают несопоставимые временные ряды, делая невозможным построение достаточно точных балансов доходов и расходов. Не приводятся данные о самых крупных состояниях, о расточительном элитарном потреблении.

Апологеты правительственного курса указывают на то, что падение товарооборота по сравнению с сокращением денежных доходов незначительно, а следовательно, население использовало для покупок ещё какие-то скрытые ресурсы, и реальное снижение жизненного уровня было гораздо меньшим, чем это следует из падения денежных доходов. Но тщательные исследования показали, что это расхождение почти целиком объясняется разницей в коэффициентах пересчёта (дефляторов), с помощью которых показатели денежного дохода и товарооборота приводились в сопоставимые с 1991 годом цены. На самом деле коэффициент пересчёта для денежных доходов был в 1,5 раза выше, чем для товарооборота.

Не следует забывать и об огромном государственном долге, который растратили единицы для удержания своей власти, а платить придётся всем, кто от этой же власти и пострадал.

По данным журнала EuroBusiness, в списке самых богатых людей Европы по итогам 2002 года числились девять российских миллиардеров (сегодня их, полагают, уже семнадцать). Журнал отмечает, что почти все российские миллиардные состояния нажиты в результате близости их обладателей к власти. По мнению журнала, российских миллиардеров отличает скорость, с которой растут их капиталы. Там же были названы фамилии — они общеизвестны, но следует иметь в виду, что EuroBusiness оценивает стоимость акций компаний. А российский бизнес устроен так, что стоимость акций компаний и поток наличности не связаны между собой. Иначе говоря, сколько имеет собственности тот или иной российский «бизнесмен», неизвестно.

Застойная общественная система корпоративно-криминального типа с крайне неэффективным рынком, нацеленным не на увеличение, а на проедание экономических ресурсов, вот что такое Россия сегодня.

Через формирование значительного слоя влиятельных людей и групп, тем или иным образом извлекающих немалую личную выгоду, система надёжно закрепилась. Нового президента — В. В. Путина привела к власти вполне конкретная политическая и экономическая корпоративная группа на условиях ответственности перед ней, но практически вся нынешняя российская элита завязана на существующий порядок вещей. Любое его изменение не может произойти без прямого или косвенного ущерба для их интересов, — соответственно, они никаких изменений не допустят, и Путин — их президент.