Гарри уселся за стол и пододвинул к себе мой завтрак.

— Овсянка! Тыквенный сок! Отлично! Как мне надоел швейцарский сыр, ты бы знал. Ложку дай, пожалуйста, — попросил меня приятель.

— А? — Переспросил я.

— Я говорю, ложку дай, пожалуйста, — терпеливо повторил Гарри.

Когда тарелка опустела, он заглянул в кастрюльку:

— О, тут еще есть. Тебе оставить?

Я отрицательно качнул головой:

— Ешь все, если хочешь. Я уже завтракал.

— Ветчины хочешь? — Вспомнил я обязанности хозяина.

Гарри кивнул и придвинул к себе тарелку с нарезанной ломтями розовой йоркширкской ветчиной. Он налил себе соку и стал запивать сооруженный бутерброд. Когда было покончено и с ветчиной, Поттер удовлетворенно откинулся на спинку стула:

— В Швейцарии хорошо, но дома лучше… Да, пока не забыл, нужно же им письмо написать с моей благодарностью и с объяснением моего отсутствия. А то как бы тревогу не подняли.

— Пойдем в кабинет, — предложил я. И мы перешли в мой кабинет… или мою лабораторию… или библиотеку… Короче, туда, где мне было всегда хорошо.

Я достал чистый лист и Гарри задумался над ним:

— Моя глубочайшая признательность… чуткое отношение… квалифицированный персонал… я никогда не забуду… в это трудное время, — Гарри бормотал под нос официальные слова, и его перо так и летало по пергаменту.

— Готово, написал. Еще нужно написать записку в министерство, чтобы переслали письмо в Швейцарию и позаботились о моих вещах.

Поттер накарябал еще одну записку и критически посмотрел на мою Сову.

— До министерства она долетит? — спросил он. И чудо, моя капризная королева утвердительно наклонила голову. В министерство лететь она была согласна. Отлично.

Пока Гарри отправлял свои письма, я занялся подбором ему мантии. Они ему будут широки, но главное, что не коротки. С брюками и рубашками дело обстояло хуже. Придется сильно затягивать ремень.

Я осмотрел Гарри и мне его вид очень не понравился. Он сейчас выглядел, пожалуй, хуже Снейпа. Не кормили его с месяц, что ли. И я опять обратил внимание на его волосы. Было странно видеть седые пряди в таких черных волосах.

Гарри осмотрел себя в зеркале и остался доволен:

— Как будто вернулся на десять лет в прошлое. В детстве я только такую одежду и носил. Даже побольше.

Он покосился на меня:

— И шмотки Дадли были гораздо сильней поношены.

Гарри сел с ногами в большое кожаное кресло в углу кабинета и приготовился слушать:

— Давай, рассказывай. Что случилось, и чего ты как на иголках?

Все колебания мои ушли, и я бодро начал свой рассказ:

— Примерно неделю назад шеф нашего отделения психических травм сообщил, что к нам на излечение поступил пациент из Азкабана…

Гарри слушал, не перебивая. Мне даже показалось, что он не сильно удивлен.

— … я не знал, к кому мне еще обратиться. Ни Рон, ни профессор МакГонагалл ничего не могут сделать, остальных я и вовсе не нашел. От Снейпа помощи ждать не приходится, вот и связался с тобой. — Я все рассказал и выжидающе замолк.

Поттер запустил руку себе в волосы. Знакомый жест. Если его волосы и до того были встрепаны, то теперь на голове Гарри была обычная копна… или воронье гнездо. Это уж кому с чем больше нравится сравнивать. Странно, но после этого мне и его седина перестала мешать.

— Невилл, — Гарри в смущении поглядел на меня, — мне нужно бы поговорить с профессором МакГонагалл. Ты не обижайся, но я бы хотел с ней поговорить один.

Пока Поттер связывался с Минервой МакГонагалл, я наводил порядок на кухне. Минут десять я медленно мыл чашки, тарелки. Нужно было предупредить, во сколько начинается мое дежурство. Я не успел додумать эту мысль, когда услышал:

— … разве так можно?

А через некоторое время:

— … если он Снейп, то это не значит…

Нужно было предупредить, что у меня в квартире неплохая слышимость, особенно если ОЧЕНЬ громко разговаривать. К моему спокойствию, больше голоса Гарри я не слышал, а еще через некоторое время он заглянул ко мне сам.

— Эй, доктор, как ты считаешь, сможет Снейп хотя бы полчаса провести на ногах?

Я, не задумываясь, ответил:

— Только не сегодня. Завтра — пожалуй. Но удирать от охранника он и завтра не сможет. А у его палаты аврор дежурит.

Гарри обдумывал что-то, что ему явно не нравилось. Он вздохнул:

— Придется к Гермионе обращаться. Заодно и Рону кое-что объясним, — подмигнул он мне.

Мои ботинки ему были тоже велики, и мы затянули шнурки, как могли. Нельзя же из дома выходить в одних носках, даже перемещаясь с помощью каминной сети.

Гарри подошел к моему камину первым:

— Э… Невилл, минут пять дашь мне — защиту Рона пройти. А потом сам шагай.

Через пять минут я сказал адрес Рона, бросив щепотку Улетного порошка. Камин его слизнул, а я закружился, перемещаясь.

Гостиная Уизли ничуть не изменилась, даже Косалапус оказался на том же месте: в дверях. Гарри тоже не удостоился благосклонности кота, но зато появившаяся следом Гермиона была рада за двоих. Мой друг неловко обнимал плачущую на его плече девушку. Он растерялся от такой встречи и жалобно посмотрел на меня.

— Гермиона, — позвал я. И тут же получил свою долю слез и объятий.

— Эй, миссис Уизли, а где же неусыпная бдительность? А вдруг это не мы? Может это Люциус Малфой с Креббом Оборотного зелья напились? — Гарри попытался разрядить обстановку.

Гермиона вытерла глаза и улыбнулась:

— Скажешь тоже. Что я, вас с Невиллом от подделки не отличу, что ли?

Слова Рона о том, что они ждут маленького, подтверждались самым явным образом: Гермиона заметно округлилась. Свободная мантия не позволяла видеть лишнего, но и при этом было заметно, как изменилась наша подруга. Даже не столько фигура, как лицо. Оно стало круглей, никакой косметики, зато много веснушек. Но и не это главное. Гермиона всегда была взрослее нас, что ли. А сейчас она и вовсе стала какой-то отстраненной. Она смотрела на нас откуда-то из своего другого мира, как смотрят на игры детей их мамы. Как будто все понимают и видят еще что-то, недоступное детям.

— А где Рон? Ты одна? — Пытался вернуться к цели нашего визита Гарри.

— Дома он. Спит, — лицо Гермионы озарилось мягкой улыбкой. — Полночи в рейде был. Теперь его из пушки не разбудишь.

— Из пушки, может, и не разбудишь, но от такого грохота и мертвый проснется, — я услышал голос сзади. Оглянулся — в дверях стоял с волшебной палочкой в руке заспанный хозяин дома.

— Гарри, — Рон шагнул вперед, и они крепко обнялись. А мы с Гермионой вышли из комнаты, чтобы не мешать встрече друзей.

В кабинете Уизли, как я и предполагал, было очень много книг. Гермиона, наверное, всю зарплату тратила на них. Стеллажи, стеллажи… между ними приткнутые полки, и море книг. В магазине, где я был недавно, их было меньше. Пока я осматривался, Гермиона ушла готовить чай. Вскоре появились два моих друга. Они уже начали разговор. Рон, и без того хмурый и невыспавшийся, стал еще угрюмей.

— … все равно не согласен, — Рон Уизли упрямо выставил вперед подбородок. — Мало у авроров работы, чтобы им еще и этот случай разбирать? Ты представляешь, какая тревога будет поднята?

— На похищении я не настаиваю. Нужно главное решить: вытаскиваем мы Снейпа или нет? — Гарри занял кресло у окна и так же хмуро наблюдал за своим другом.

Рон садиться не стал, он прислонился к стеллажу и, не глядя на нас, думал о чем-то своем, и, видимо, достаточно неприятном.

Зеленые глаза Гарри не отрывались от нашего рыжего друга.

— Ну же, Рон, если бы в тюрьме оказался я или Гермиона, ты бы тоже оставил нас дементорам?

Рон с упреком посмотрел на Поттера:

— Вы бы там не оказались, не придумывай.

— Нет, ты не уходи от ответа. Скажи, если бы в Азкабане был я, ты бы оставил меня там? — Гарри не отставал.

Уизли скривился:

— Что ты спрашиваешь? Я же знаю, как на тебя действуют дементоры. Тебе их общество противопоказано.

— А Снейпу — нет? — Гарри посмотрел на меня. — Невилл, что скажешь?