Хок увидел, как исказилось ужасом лицо Анджелы, и понял, что теперь она по крайней мере постарается держаться от Константина подальше.

– Это произошло три года назад. Но, как я слышал, девушка до сих пор лечится. Кошмары от увиденного не покидают ее.

Он повернулся и уже распахнул входную дверь, когда Анджела его окликнула. Хок остановился и, не глядя на нее, спросил:

– Ну, что еще?

– Почему ты скрываешься, если ты полицейский?

– Сотрудник отдела по борьбе с наркотиками, – поправил он.

Швырнув одежду и сумку около двери, он обернулся к ней, потому что не мог уехать, не узнав, как она отреагирует на его историю. Анджела встала и подошла к нему почти вплотную. Впрочем, он приписал это не тому, что она напугана и хочет оказаться поближе, а лишь желанию лучше разглядеть выражение его лица.

Опершись спиной о косяк распахнутой двери, Хок глядел в ее свежее, сияющее чистотой и молодостью лицо.

– Я скрываюсь, потому что все считают, что Джека убил я. Там на пляже присутствовал еще один человек. Человек, который смеялся, когда Константин велел сыну убить Джека. Его зовут Пол Марченд, и он готов сделать все, чтобы я унес эту тайну с собой в могилу и не успел бы рассказать о событиях этой ночи. Если меня не достанет Константин, достанет он.

– Кто такой Пол Марченд?

– Мой босс по отделу борьбы с наркотиками. – Хок оборвал ее восклицание, добавив: – Поэтому я и не могу позволить тебе пойти в полицию. Марченду наверняка уже известно все, что знает о тебе Константин, и он постарается использовать тебя, чтобы добраться до меня. Думать иначе было бы непростительной наивностью.

– Ты хочешь сказать, что все полицейские продажны? – Она явно не могла в это поверить.

– Нет. Но когда Марченд объявит тебя любовницей Константина и скажет, что ты нужна, чтобы добраться до него, они передадут тебя ему, не слушая ни единого твоего слова. И поверь мне, Ангел, его служебное положение настолько высоко, что он это устроит без малейших усилий, – заверил ее Хок.

– Он может сказать такое обо мне?

– Это или что-то похожее. Дело в том, что тебе будет грозить опасность, пока Марченда не разоблачат. А я пока не могу этого сделать. – И прежде чем она успела спросить «почему», заметил: – Ну, вот теперь тебе будет о чем подумать в мое отсутствие. И еще об этом…

Хок положил руки ей на плечи и привлек к себе. Она снова ахнула, на этот раз, протестуя, когда он, погрузив пальцы в пушистую темно-рыжую копну ее волос, заставил запрокинуть голову. Она попыталась оттолкнуть его, уперлась ему в грудь руками, но тщетно. Его рот уже прильнул к ее губам.

Анджела была слишком ошеломлена происходящим, чтобы сразу же отреагировать на его ласку. Меньше всего на свете она ждала поцелуя от мужчины, проспавшего две ночи подряд бок о бок с ней без малейшего намека на страсть. А в этом поцелуе страсть была, хотя он касался ее лишь губами. Жаркая страсть вдруг вскипела в ней. Ее тянуло к этому пламени, как мотылька к пламени свечи. Ей хотелось не думать ни о чем и отдаться этому влекущему порыву. Все тело трепетало от нежданно нахлынувшего возбуждения, которое зарождалось у губ и расходилось по всему телу, обжигая волнами все на своем пути, пока не осталось ни одного нетронутого места, ни единой клеточки.

Пламенный отклик собственного тела испугал ее. Анджела подняла глаза и увидела, что он пристально вглядывается ей в лицо. Он смотрел на нее немигающим взором, почти безучастно наблюдая за ее реакцией, пока не понял, что она целиком поглощена происходящим между ними.

Тогда глаза его потемнели, и он поцеловал ее всерьез.

Им не стоило делать этого. Анджела понимала это, но пламя ответного порыва охватило ее с такой силой, что потребовалась вся ее сила воли, чтобы с ним справиться. Хок, должно быть, почувствовал, что она начала сопротивляться, но не обратил на это внимания. Его свежевыбритое лицо, благоухающее лосьоном, касалось ее лица, но средоточием всех ощущений были его губы, властно прижавшиеся к ее губам. Они забрали ее дыхание. Он целовал ее и смотрел при этом ей в глаза. Было в этом что-то такое… большее, чем просто поцелуй… Но мысли ее путались, и сообразить, в чем дело, не удавалось.

В отличие от ее трепетного состояния Хок, очевидно, вполне контролировал себя, но вместо утешения это принесло лишь досаду и разгорающийся гнев. Он ее целовал… целовал и заставлял хотеть от него такого, что не положено хотеть от мужчины, которого ей надо бояться.

Анджела почувствовала, как внутри нарастает возмущение, но ему не было выхода, потому что он завладел ее ртом. Он крепко сжимал ее, но она все-таки забилась в его руках, пытаясь вырваться. Однако эти попытки освободиться привели лишь к тому, что его стальные объятия сжались еще сильнее. Он прижал ее спиной к дверному косяку, навалился мощным телом.

Только когда она стала задыхаться, а перед глазами замелькали разноцветные точки, он оторвался от ее рта и прислонился лбом к ее лбу. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он что-то тихо говорит. Еле слышно, хотя губы его находились в каком-нибудь дюйме от ее уха.

– Ангел, если ты завопишь, то все испортишь, – сказал он, затем еще раз быстро поцеловал ее припухшие губы. – Я видел по твоим глазам, что ты поняла: я целовал тебя не просто так.

– Ты… – начала было она, но Хок снова поцеловал ее, на этот раз крепче, вкладывая в эту ласку столько нежности, столько страсти…

Он не отстранился после поцелуя и, воспользовавшись ее растерянностью, едва слышно произнес:

– Только не кричи…

Анджела скрипнула зубами и, едва сдерживая гнев, прошептала:

– Убери от меня свои руки.

– Не сейчас. После того, как все объясню…

– Ты сам обещал, что этого не случится, – бормотала Анджела, растерянная и взбешенная, готовая расплакаться и закричать во весь голос, несмотря на его запреты. Ей даже хотелось ударить его хорошенько, но, к сожалению, он по-прежнему так крепко держал ее, что она и пальцем не могла пошевелить.

– Мое обещание, – отвечал он, – касалось гораздо большего, чем простой поцелуй. И оно остается нерушимым. А это – всего лишь поцелуй. Когда Сэмми доложат о том, что сейчас произошло между нами, он сделает логический вывод, что твоя безопасность важна для меня лично. И это будет существенно, если он захочет принять какие бы то ни было решения насчет тебя. – Анджела открыла было рот, чтобы возразить, но Хок не дал ей ничего сказать. – Теперь Сэмми поймет, что, если с тобой что-нибудь случится, ему придется иметь дело не просто с недовольным клиентом.

Хотя в его словах был смысл, Анджела не перестала хмуриться. По большому счету такое объяснение ее не устраивало.

– Ты мог бы просто сказать ему, – возразила она.

– Поступки говорят сильнее слов.

– Я не очень-то охотно участвовала в этом представлении, – фыркнула Анджела, украдкой оглядывая газон и не находя свидетелей их поцелуя, которые, по его мнению, там находились.

– Охрана слишком хорошо маскируется, чтобы ты ее заметила.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, убрал руку из ее густых волос и отступил на шаг.

Внезапно Анджела ощутила прохладу утреннего воздуха, дрожь пробежала по ее телу и заставила поежиться.

– Мог бы сначала предупредить, а не хватать меня таким образом.

– Мне почему-то не кажется, Ангел, что ты бы согласилась, – уголки его рта дернулись в улыбке, тут же исчезнувшей. Взгляд жег ее губы. – Ты такая отзывчивая. Я даже не ожидал…

– Я не…

– Ты да. Прежде, чем ты вспомнила, что не должна себя так вести, был момент, когда ты откликнулась на мой поцелуй, и он доставил тебе удовольствие. – Хок провел пальцем по ее пылающей щеке. – Ты можешь думать, что не доверяешь мне, но твои инстинкты уже подсказывают тебе другое.

– Ты вообразил себе невесть что. – Анджела постаралась держаться невозмутимо. – Просто я не ожидала ничего подобного. Ты застал меня врасплох.

– Если дело только в этом, Ангел, почему две ночи подряд я просыпался и находил твою руку, лежащей у себя на груди?