– Чтобы приехать сюда, сначала надо запастись деньгами.

В черных глазах блеснула смешинка.

– Судя по тем проклятиям, которыми, по слухам, осыпает вас Константин, я посчитал, что вы можете позволить себе практически все что угодно.

Хок не стал откликаться на это замечание. Ему нужно было многое узнать от Сэмми, но сейчас он слишком устал, чтобы уделить ему достаточно внимания. А поскольку в разговоре с Сэмми каждое слово имело свою цену, Хок решил с этим немного повременить.

– Мне нужно пристанище на сегодня, а может, и еще на несколько дней.

– Для женщины тоже?

– Да.

Сэмми назвал цифру, которая в два раза превышала прикидки Хока. Это его встревожило. Вовсе не из-за денег, а потому что это означало, что он стал слишком «горячим», то есть риск общения с ним чересчур велик. Он-то думал, что до этого еще не дошло. Однако или Сэмми знал об охоте за ним гораздо больше, чем он сам, или знал, кто эта женщина, что приехала с ним.

– Могу я еще что-то для вас сделать? – поинтересовался Сэмми. Взгляд его метнулся в сторону подъездной аллеи, где стоял джип.

– Я соображу попозже. Тогда и поговорим.

Сэмми кивнул, соглашаясь, и указал на самый дальний из трех коттеджей, отделенных от главного здания роскошными зелеными газонами, на которых кое-где росли кусты рододендронов.

– Это тот же самый, в котором вы жили раньше. К тому времени, как вы туда доберетесь, Уот там все подготовит.

– Прошло два года с тех пор, как я был здесь. У вас хорошая память, – усмехнулся Хок.

– Просто все данные хранятся в компьютере, – в глазах Сэмми снова мелькнула улыбка. – Впрочем, я и так бы вспомнил.

Хок тоже все помнил, но с гораздо меньшим удовольствием, чем Сэмми. Во время их встречи он воспользовался помощью Сэмми в самых разнообразных ситуациях. Хок выложил кругленькую сумму за побег из тюрьмы одного из торговцев наркотиками, которого Хок пас уже долгое время, оплатил «Мерседес», сожженный для отвлечения внимания, и передал крупную взятку тюремному надзирателю, чтобы тот ослабил в нужный момент внимание. Если прибавить к этому плату за двухнедельное гостеприимство Сэмми, понадобившееся Хоку для вытягивания из торговца нужных сведений, удовольствие оказалось дорогостоящим.

Правда, оно того стоило, потому что в результате Хоку удалось проникнуть в организацию Константина, что было давней целью отдела по борьбе с наркотиками.

– Мне надо выспаться, – сказал Хок. – Можете вы поставить охранника около коттеджа, на случай, если женщина решит… прогуляться за его пределы?

Сэмми вздернул бровь.

– А она не упадет в обморок при виде пистолета?

– Нет, но не оставляйте его там, где она может до него добраться.

Сэмми тихонько рассмеялся, а Хок направился к своему джипу и, прежде чем включить зажигание, проверил, как там Анджела. Она все еще продолжала спать.

Пять минут спустя он уложил ее, босую, но полностью одетую на огромную, «королевского размера», кровать. Скинув кожаную куртку на кресло с яркой обивкой, он снял ботинки. Пистолет в кобуре он положил под подушку, а спортивную сумку сунул под кровать. Только после этого Хок улегся рядом с ней. Укрывшись покрывалом, снятым с кровати, он закрыл глаза и быстро заснул под звуки ее ровного легкого дыхания.

Анджела проснулась и некоторое время лежала не двигаясь, не понимая, где она и что происходит. Одна ее рука была вытянута вдоль тела, другая – приютилась на груди Хока. Он спал на спине, полностью одетый, тихонько посапывая. Щетина, которую она еще вчера заметила на его лице, отросла, а резкие черты лица не смягчились во время сна, сохраняя жесткое выражение. Во сне Хок выглядел таким же опасным, как и тогда, когда она смотрела на него последний раз, взглядом, затуманенным слезами. Не убирая руки с его груди, чтобы не разбудить Хока, она слушала ровный стук его сердца и думала: как бы, черт возьми, ей от него удрать?

Любопытно было, как вообще ее рука оказалась там, где она сейчас лежала. Вообще-то, Анджела всегда предпочитала спать одна. Если случалось ей делить постель с мужчиной, происшествие редкое, но не исключительное, то она старалась отодвинуться на самый край кровати.

Разглядывая мужчину, спящего рядом, Анджела решила, что он сам положил ее руку к себе на грудь, чтобы во сне чувствовать, что она находится рядом. Пожалуй, это лучше, чем быть связанной. Подумав о безумии и ужасе прошлой ночи, она содрогнулась.

Анджела всегда завидовала людям, которые просыпались словно в розовом тумане, не зная толком, где находятся, какой нынче день и кто они такие. Она всегда просыпалась с абсолютно ясной головой, выныривая из сонной одури так резко, что иногда ей становилось не по себе. При этом все, что происходило накануне, представало в мозгу подробно и отчетливо. Даже настроение, с которым засыпала, не забывалось.

Сегодня же многое было иначе: она понятия не имела, где находится, почему до сих пор жива и как Хок оказался рядом с ней в кровати?

Прикусив губу, чтобы не дать страху вырваться наружу, Анджела поглядела поверх широкой груди Хока на окно. Сквозь кремовые портьеры легко пробивался дневной свет. Значит, она находилась не во вчерашнем унылом домишке, где, охваченная ужасом, уже успела попрощаться с жизнью. Эта комната выглядела уютной, элегантная обстановка свидетельствовала о хорошем вкусе ее хозяина.

Анджела совершенно не помнила дороги, не знала, как очутилась здесь. По-видимому, она находилась в бесчувственном состоянии или в удивительно глубоком сне.

Она смирилась с тем, что пришел ее конец, а сейчас с трудом осознавала, что жива и чувствует себя на удивление отдохнувшей. Внезапно в ней поднялась волна гнева. Она готова была ударить этого Хока, случайно оказавшегося на ее пути и разрушившего упорядоченную жизнь, но понимала, что это ни к чему не приведет. Она едва поборола этот порыв, но рука, лежавшая у него на груди, судорожно сжалась в кулак. Кровь гулко стучала в ее висках, но трезвый рассудок взял верх, и Анджела, стиснув зубы, сдержалась и сообразила, что если Хок не проснулся, когда она пошевелилась, то он не заметит, когда она уберет руку.

А если она будет осторожна, то, возможно, ей удастся сбежать. Во всяком случае, попытаться стоило.

Стараясь двигаться как можно осторожнее, она приподняла руку. Хок дышал все так же ровно, и она поздравила себя с маленькой победой. Взгляд ее упал на бинт, обернутый вокруг запястья. Анджела подняла вторую руку и увидела, что та тоже перевязана. У Анджелы не укладывалось в голове, что человек сначала готов был ее убить, а затем бинтовал ссадины. Однако эта мысль промелькнула у нее в голове, уступив место более неотложным вопросам.

Куда она собирается бежать, если даже не знает, где находится? Чтобы сориентироваться, ей прежде всего надо было встать. Анджела начала медленно стягивать с себя простыню, стараясь двигаться как можно осторожнее.

Ей казалось, что прошла целая вечность, пока она не освободилась, наконец, от простыни. Руки у нее тряслись, во рту пересохло. Анджела осторожно перевернулась на спину и села, собираясь соскользнуть с кровати.

Она вздрогнула, когда его пальцы, как стальные клещи, сжались вокруг ее предплечья.

– Не стоит выходить из коттеджа, – спокойно сказал он. – Снаружи находятся люди, которым приказано задержать вас, как только вы сделаете это.

Она повернулась к нему так резко, что волосы упали ей на лицо. Анджеле пришлось откинуть их, чтобы встретиться глазами с его взглядом из-под полуопущенных век. Хок убрал свою руку прежде, чем она успела потребовать этого от него. Анджела постаралась взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов, успокоила сердцебиение. Интересно, как давно он бодрствует?

Хок заговорил до того, как она успела придумать, что ей сказать.

– Больше никакой лжи.

Она заморгала, не понимая смысла его слов.

– Простите, что это значит?

– Я хочу, чтобы между нами больше не было лжи. Прошлой ночью я солгал три раза. Больше я этого делать не буду. – Он перекатился на бок и облокотился на подушку. – Будете вы жить или умрете, зависит от того, станете ли вы поступать в точности как я скажу.