В ее словах было столько горечи, что Дэбби некоторое время не знала, что сказать. Девочки посмотрели друг другу в глаза.

– Между прочим, может, он вовсе не твой отец. Пусть хоть это тебя немного утешает.

Дэбби первый раз рискнула высказать вслух эту догадку, и Сьюзен была благодарна ей за такие слова.

– А если не он мой отец, тогда кто?

Дэбби тихонько засмеялась:

– С нашей мамой, которая давно сбилась со счета своим хахалям, мне кажется, ответа на этот вопрос мы не получим никогда.

Девочки захихикали. В этот момент зазвонил телефон, и Дэбби выскочила из комнаты. Она ждала звонка. Теперь, когда отец стал настоящим гангстером, в их доме появился телефон. Все соседи ходили к ним звонить. Мало того, соседи дали номер всем своим родственникам, которые звонили, если у них что-нибудь случалось, например если кто-нибудь рожал или умирал. Сьюзен относилась к этому с насмешкой.

Дэбби, наоборот, чувствовала себя королевой среди подростков своей улицы. Она с важным видом, надменно подняв брови и изогнув стан, милостиво раздавала номер телефона кому хотела. С ее точки зрения, это придавало ей веса в глазах остальных ребят.

Сьюзен услышала, как открылась входная дверь, и вздохнула. Пришел домой Джоуи. Ничего хорошего ей это не предвещало. Джоуи вернулся в прескверном настроении. На него навалились серьезные неприятности. Это было видно по тому, как он вошел в дом, как закрыл за собой дверь и какой злобный взгляд кинул на свою старшую дочь, уютно свернувшуюся калачиком в кресле у маленького столика и щебетавшую с дружком по телефону.

Несомненно, в последнее время он много пил. Кроме того, он продул кучу денег на бегах. Достаточно сказать, что при первом же взгляде на отца Дэбби сразу поняла, что пора заканчивать разговор. Это подсказала ей умная половина головы, другая же, глупая, настаивала на том, что лучше еще поболтать с Дэйвом, который, судя по всему, послал Линду куда подальше и поэтому звонил ей. Дэйв пытался уговорить ее вернуться в паб. Она уже решила, что пойдет туда, но женский инстинкт подсказывал, чтобы сначала Дэйв как следует ее попросил.

Если у отца неприятности, это его проблема, она тут ни при чем.

– Слезай с долбаного телефона, мне должны звонить по важному делу!

Дэбби закрыла трубку рукой и зашептала отцу:

– Еще две минутки, пап, и я закончу.

Снова приложив трубку к уху, она продолжила беседу.

Джоуи смотрел на свою дочь. В его воспаленном от алкоголя мозгу при виде ее ярко накрашенного лица и платья в обтяжку возник другой образ. Двадцать лет назад в кресле вот так же могла сидеть Джун. Эта мысль почему-то разозлила Джоуи. Его раздражало то, что Дэбби походила на мать. Вообще сегодня его все раздражало.

– Отвали от телефона, Дэб, а то я расшибу его о твою голову.

Вырвав трубку у дочери из рук, он швырнул ее на рычаг. Дэбби вскочила с кресла и закричала:

– Черт возьми, ты соображаешь, что делаешь? Я же разговариваю с человеком!

Она не боялась отца, он всегда ей все прощал. Подняв трубку, она начала набирать номер. Джоуи вырвал телефон из ее рук и шваркнул его о стену. Осколки разбитого аппарата разлетелись по полу. Дэбби в изумлении округлила глаза и крикнула:

– Очень умно с твоей стороны! Теперь ни у тебя, ни у меня и ни у кого не будет телефона.

Рывком стащив пальто с вешалки, она начала одеваться.

– Куда это вы собрались, мадам?

Джоуи говорил тихо, но в его голосе звучала явная угроза. Однако Дэбби была слишком разгневана, чтобы поостеречься.

– Гулять. А ты про что подумал?

Джоуи шагнул к ней.

– Ты никуда не пойдешь, леди, слышишь? И ты должна разговаривать со мной уважительно! Я твой отец, а не какой-то уличный мальчишка.

– Отвяжись, пап, ты пьян.

Ее пренебрежительный ответ как острый нож пронзил его замутненное сознание. Но в этот момент в коридор вышла разбуженная перепалкой Джун.

– Что тут происходит?

Джоуи воззрился на нее. Она выглядела ужасно. Ее макияж размазался по лицу, одежда была засаленная, неопрятная.

– Что происходит, Джун? Я тебе объясню. Твоя дочь разговаривает со мной, как с куском дерьма. Интересно, у кого она этому научилась, черт ее возьми? Случайно, не от тебя? Или, может, от той жирной потаскухи, что валяется у себя в комнате?

Схватив Дэбби, он швырнул ее к матери и вытолкал их обеих в гостиную.

– Ты, – указал он на Дэбби, – никуда не пойдешь. И ты, леди, – указал он на жену, – тоже никуда не пойдешь. Кто я такой в этом гребаном доме, а? Я добытчик, зарабатываю вам на хлеб, кормлю и одеваю всю семейку, включая свою мамашу. А вы, две мерзавки, кладете на меня с прибором, как будто я какая-нибудь шестерка из местных. Нет уж, с меня хватит.

Джоуи орал во всю глотку, его лицо налилось кровью. Он был в такой ярости, что, казалось, попадись ему под руку все силы королевской полиции, он разнес бы их в пух и прах. Ему выпал настолько неудачный денек, что любой на его месте расстроился бы, а семейка, ради которой он так трудился и которую совсем неплохо обеспечивал, положила на него хрен.

Сегодня он продул не только свои кровные, но и те деньги, что были даны ему для дела и которые предстояло вернуть.

В итоге он лишился трех тысяч фунтов, и теперь у него не оставалось никаких возможностей расплатиться с Дэви Дэвидсоном, а тот ждал денег сегодня же вечером.

Но самым плохим было то, что на сей раз Джоуи не мог слупить с должника долг по второму разу, как он часто делал в последние несколько лет. Просто требовалось хорошенько нагнать страху, и люди рады были еще раз заплатить, лишь бы он отвязался. Но тот человек был знакомым Дэви, и кидать его было нельзя. Дэви такого бы не позволил.

– А что это ты так завелся? Может, сам чего-нибудь натворил? – тут же выпалила догадливая Джун. Джоуи глядел на нее с минуту и наконец ответил:

– Я потерял три тысячи фунтов, и все из-за тебя.

Джун остолбенела:

– Из-за меня? Я-то тут при чем?

Джоуи помотал головой, словно поражаясь ее тупости.

– Лошадь, на которую я поставил, звали Сюрприз Джун. Я поставил на нее, потому что мне говорили, будто она всегда выигрывает. Но она, как и моя дорогая жена, меня обманула. Эта кобыла даже не взяла старта. Это была чистая дьявольщина, честное слово. Видел я кобыл и похуже нее, с которыми такого никогда не случалось.

Джун в изумлении смотрела на мужа. Затем голосом, срывающимся на визг от возмущения, она закричала:

– Оказывается, это моя вина?! Лошадь проиграла, а виновата я?! Ты – поганый осел, Джоуи. Иди туда, откуда пришел, и оставь нас в покое.

Дэбби начала застегивать пальто.

– Я пошла. Не собираюсь больше слушать вашу ерунду.

Джоуи, прищурившись, переводил взгляд с жены на дочь.

– Скажи ей, Джун, чтобы она сняла пальто, а то, клянусь, я надеру ей задницу и отделаю так, что будет помнить всю жизнь.

Он снова помотал головой, чтобы в ней прояснилось.

– Как ты можешь разрешать им разгуливать в таком виде? Они похожи на шлюх! Только поглядите на них! Что мама, что дочка! Парочка готовых потаскух!

Он ткнул пальцем, указывая на Джун:

– Сейчас же пойди и приведи третью, закрытую в комнате. Желаю видеть всех трех шлюх, которые живут в моем доме.

– Я вовсе не шлюха, пап, ты не смеешь меня так называть.

Дэбби всерьез огорчилась, потому что понимала: отец не выпустит ее из дома и Дэйв будет сидеть в пабе без нее.

– Даже моя бедная мама лучше воспитала бы девчонок, чем ты, Джун. Я просто был не в себе, когда разрешил тебе вернуться домой после того, как ты связалась с этим шотландским типчиком.

– Это не ты мне разрешил, я сама вернулась…

Джоуи заставил Джун замолчать, поднеся к ее лицу кулак.

– Да, я разрешил тебе вернуться, ты, общая подстилка. Я принял тебя после того, как ты спала с тем типом и со всеми его дружками, в чем я могу поклясться. Зачем менять привычки, в самом деле? Разве ты не та же добрая старая Джун?