Она посмотрела на него, погладив по щеке:

— Ты у меня первый… и последний. — Она замолчала в ожидании того, что он скажет ей о любви и предложит выйти за него замуж.

— Я позабочусь о тебе, Рани, — пообещал он. Это были не те слова, которых она ждала, и не то, что предсказывала Агата. Но начало новым отношениям было положено!

Эспаньола. Апрель 1525 года

Магдалена и Мириам сидели под изящным каменным портиком своего дома. Мириам умиротворенно смотрела на играющих вместе маленькую Виоланту и Риго. Даже удивительно, как быстро ее муж завоевал сердца окружающих. Двадцатилетний Бартоломео и четырнадцатилетний Кристобальд во всем ему подражали. Даже Серафина, замужняя женщина и мать троих детей, не могла скрыть своего восхищения Риго. А о Лани просто и говорить нечего.

Увидев, как этот неисправимый отшельник сошелся с детьми, Мириам сначала надеялась, что они повлияют на его решение отправиться в Мексику. Но очень скоро поняла, что это лишь фантазия. Риго, конечно, любил ее и детей, но не настолько, чтобы изменить планы относительно своего будущего.

У нее оставалась только одна зацепка: может быть, он повременит с отъездом до рождения их ребенка. Еще есть слабая надежда на то, что любовь к ребенку привяжет его к дому.

Если бы семья не была большой обузой, то эта жизнь вполне подошла бы Риго. Его солдатский темперамент очень помогал в управлении хозяйством. Аарон был восхищен, как он преобразил плантацию.

Магдалена, однако, не испытывала теплых чувств в Риго. Во-первых, потому что он как бы занял место Бенджамина в их доме, а во-вторых, явился причиной разлуки сына с Мириам. Краем глаза Магдалена наблюдала за Мириам. которая смотрела на Риго не отрывая глаз.

— Тебе не хочется видеть на месте Риго Бенджамина? Почему, Мириам, я задала такой неприличный вопрос? Прости меня, я не должна была… Я плохо соображаю из-за жары и усталости. — Магдалена внимательно оглядела высокую. элегантную женщину, сидящую рядом. — Интересно, долго мы еще будем ходить вокруг да около этого дела? Много раз, с момента твоего приезда, я хотела поговорить начистоту, но… — Она осторожно подбирала слова. — Но я боялась, что мы наговорим друг другу гадостей, и от этого станет только хуже. Аарон так мучительно ждал воссоединения семьи, что я не хотела лишних дрязг.

— А вы так долго ждали возвращения Бенджамина, а получили… Риго, да еще и с женой — невестой сына.

— Бенджамин писал мне о вашем союзе. Но если говорить честно, то я, конечно, скучаю по сыну, — сказала Магдалена с горькой улыбкой. — Я не виню тебя ни в чем. Любви, трудно противостоять. Я любила Аарона Торреса в возрасте Виоланты.

. — Риго является причиной всех несчастий Аарона. Он тяжелый человек, я знаю. Он не умеет любить и никому не доверяет.

— Я уже успела это заметить. Но я боюсь не за Аарона. Медленно, «но верно он одержит верх над Риго. Меня больше беспокоит то, как Риго обращается со своей женой.

Мириам полностью сконцентрировалась на бокале с лимонадом. Потом медленно подняла глаза на Магдалену.

— Вина перед Бенджамином не дает ему покоя. Магдалена грустно покачала головой.

— Аарон говорил мне, что Бенджамин никогда не стоит на месте. Он найдет свою дорогу в жизни. А ты оказалась полнейшей дурой, выйдя замуж за человека, который обращается с тобой, как с посторонней.

Мириам залилась краской. Если бы Магдалена знала, как Риго вел себя с ней в постели!

— В каком-то смысле мы чужие друг другу. Он испанец, христианин, уличный мальчишка, которому приходилось большой ценой добывать то немногое, что у него было. Я иудейка, любимая .дочь своего отца, никогда не знавшая никаких забот.

— И ты пожертвовала всем ради такого человека, а он оставил то малое, что имел, и приехал сюда, чтобы стать сыном своего отца. Но он никогда им не станет!

— Риго женился на мне не из чувства долга. Что касается его сыновних чувств, то я не думаю, что он жаждет видеть в Аароне отца.

— Если он не хочет стать членом семьи, значит, он никогда не ответит на твою любовь.

— Я не говорила, что люблю его! — слишком быстро ответила Мириам.

Магдалена улыбнулась.

— А тебе и не надо говорить о том, что очевидно и без слов.

Мириам пожала плечами.

— Интересно, откуда это видно? Я ведь, собственно, делаю все ему наперекор. Ему не нравится, когда мы ходим лечить людей. Ему не нравится почти все, что я делаю. Ему нужна мебель вместо жены.

— А может быть, он просто не знает, что ему нужно?

— Может быть.

— Так, может, он когда-нибудь вернется назад в Италию?

— Если не в Италию, то в Мексику. — Мириам заговорила шепотом. — Я случайно слышала, что он собирается продать свой меч, чтобы выручить деньги на дорогу. Так что рождение ребенка скорее всего его не остановит.

— После того как мужчина первый раз возьмет на руки своего собственного ребенка, ему трудно с ним расставаться. Пример тому Аарон: у него просто разбилось сердце, когда Риго пропал.

— Я не хочу, чтобы невинное дитя играло роль приманки для отца.

— Ну что ж, посмотрим. Только, пожалуйста, Мириам, будь самой собой. Он ведь выбрал тебя, а не кого-то другого. Если он вдруг увидит в тебе перемену — его точно уже ничто не удержит.

— Это незаслуженный упрек. Ты помнишь, сколько раз мы ссорились с Бенджамином? Именно потому, что я никогда не изменяла своим принципам. Я рада, что мы с тобой наконец-то поговорили об этом, — прошептала Мириам со слезами на глазах.

Магдалена в ответ подумала: «Может быть, мне следует показать наконец дневники…»

Индейцы тайно жили на дальнем краю плантации, недалеко от бесчисленных источников, которыми славилась земля Торресов. Индейцы возделывали картофельные, бобовые, арахисовые и маисовые поля.

Аарон и его старый друг сидели в тени шелковичного дерева, наблюдая за работниками в поле.

— Очень хорошо все взошло в этом сезоне, — сказал индеец на своем мелодичном наречии. Несмотря на свои годы, он сохранил стройную фигуру. Его смуглая кожа не имела никакого намека на морщины, так же как его исси-ня-черные волосы — на седину.

Аарон внимательно посмотрел на своего друга.

— Ты позвал меня сюда не для того, чтобы обсуждать урожай.

Легкая улыбка коснулась губ индейца.

— Ты всегда был неглупым малым. Я позвал тебя для того, чтобы поговорить о Наваро.

Аарон задумался. Отношение Риго к индейцам было не однозначно, дистанция между ним и этими открытыми, бесхитростными людьми все больше увеличивалась.

— Он предпочитает имя, которое ему дал твой народ. Я тоже стараюсь называть его так. Наваро был великим полководцем, а Риго предпочитает спокойную жизнь землевладельца.

— РИГО воевал, как и я, далеко за морем, а здесь он неплохо справляется с заботами землевладельца.

— Он смелый малый. Я недавно видел, как он отлавливает диких коров. Но он почему-то не верит в народ своей матери.

— Мой сын ошибается. И не только в этом, — спокойно ответил Аарон.

— Я говорю не о том, что он ошибается, он стыдится нас. Скоро не останется никого из тайно. Только те, кто связал свою жизнь с твоим народом, смогут продолжать наш род. И один из них — Риго. Он не умрет от болезней белых людей, потому что сам наполовину белый. Он и такие, как он, — наша надежда на будущее.

Аарон почувствовал боль в словах друга.

— Если бы я только мог убедить его в этом, — сказал он мрачно.

— Я тоже думал об этом. Ты помнишь ту великую битву, когда наши воины и солдаты Адмирала объединились для защиты Каонабо. Теперь у нас есть новый враг. Тот, кто охотится за нашим скотом, урожаем и даже нашими жизнями.

— Разбойники.

— Только в прошлом месяце они украли у тебя несколько прекрасных лошадей.

— Нам удалось вернуть всех лошадей, но сами они скрылись. Твои люди еще не выяснили, откуда эти разбойники пришли?

— Нет, но мы узнали, что они прячутся в потайной пещере недалеко от нашей старой деревни. Там они поджидают корабль, который их забирает.