Елена нахмурилась, и заговорил Эррил:

— Зачем?

Арлекин поднял руки, забренчав колокольчиками:

— Я похож на воина? Я вор, карманник, скользящий в тенях. От меня нет толку, когда мечи поднимаются и слышны барабаны войны. Но я могу предложить свои способности там, где они больше всего нужны, и последовать по пути, который я начал, до конца.

Прежде чем Елена смогла ответить, Эррил положил руку на ее плечо:

— Если мы предпримем попытку выполнить эту миссию, Елена должна быть окружена теми, кому она доверяет более всего. И, хотя она может не придавать значения шепоткам предательства, я — нет.

Елена открыла было рот, чтобы возразить, но Эррил остановил ее мрачным взглядом:

— Я твой вассал? — спросил он холодно. — Твой защитник и советник? Или ты лишаешь меня этих званий?

— Конечно, нет, — тихо ответила Елена.

Эррил заметил боль в ее глазах. Возможно, он был слишком резок, но Елена иногда открывала душу слишком легко. Хотя она и выжила в эти последние зимы, она оставалась слишком мягкой, уязвимой. Ему хотелось защитить ее. Он мог быть жестким там, где Елена не могла. Это придавало смысл столетиям, которые он провел в странствиях.

— Я не знаю тебя, господин Квэйл, — сказал Эррил. — Так что, несмотря на уверения лорда Тайруса, я не стану доверять тебе. И пока это так, тебя среди нас не будет. Тебе хорошо заплатят золотом.

Арлекин тронул золотой колокольчик, заставив его зазвенеть:

— У меня хватает золота, — он повернулся на каблуках и отступил к двери, двигаясь быстро.

Лорд Тайрус покачал головой, когда тот вышел:

— Ты, не зная человека, запросто отбросил то, что он предложил тебе.

— Именно так, — сказал Эррил непреклонно.

Елена заговорила:

— Близится полдень. Возможно, лучше нам разойтись и начать воплощать в жизнь то, что мы так долго планировали для войны.

Господин Эдилл встал с помощью Сайвин:

— Я приду на совет. Они сейчас близки к тому, чтобы повыдергать друг другу волосы.

Все остальные главнокомандующие начали продвигаться к дверям, уже строя планы между собой.

У двери Елена смотрела, как каждый выходит. Она прошептала каждому слова доверия, пожимая руки и тепло прощаясь. Эррил наблюдал за ней. Водопад кудрей, отросших почти до плеч, обрамлял изящные черты ее лица, подчеркивая ее эльфийское происхождение. Но в то время как эльфы все были тонкого сложения, Елена обладала изящными формами, словно цветок, выросший на земле, а не облако, носимое ветром. Эррил обнаружил, что забыл, как дышать, пока смотрел на нее.

Вскоре комната опустела. Елена подошла к нему. Эррил приготовился быть отчитанным за свою несдержанность с Арлекином.

Вместо этого Елена прильнула к нему, прижавшись щекой к его груди.

— Елена?..

— Просто обними меня.

Он обвил ее руками. Внезапно стало не так трудно вспомнить девочку из Винтерфелла.

— Мне страшно возвращаться домой.

Он обнял ее крепче:

— Я знаю.

Мерик спускался по длинной спиральной лестнице наполовину машинально, сжимая под мышкой промокший корабельный журнал. Потерянный в мыслях о своей родственнице и ее судьбе, он едва слышал за спиной спор между Хантом и лордом Тайрусом. Дреренди и лорд пиратов не любили друг друга. До того как оказаться вместе здесь, обе стороны были заклятыми врагами — две акулы южных морей, охотящиеся за ничего не подозревающими торговыми кораблями и друг за другом. Старую вражду трудно изжить.

— Твои корабли, может, и быстрее, — огрызнулся Хаит, — но они хрупкие, как хворостинка.

— По крайней мере, на наших кораблях мы свободные люди. Не рабы!

Хант зарычал:

— Это древняя клятва! Узы чести… твоим флибустьерам и каперам никогда этого не понять!

Впереди показался конец лестницы. Мерик поторопился вперед, чтобы спастись от их спора, и столкнулся с Нилан.

Она отступила назад, широко раскрыв глаза, удивленная, что лестница башни заполнена людьми.

Мерик поддержал ее, не дав упасть.

— Принц Мерик! — воскликнула Нилан, вновь обретя равновесие.

— Папа Хант! — раздался детский крик. Из-под плаща женщины нимфаи вырвалась маленькая фигурка, темные волосы взвились, когда она пробежала мимо.

Высокий Кровавый Всадник наклонился, чтобы посадить маленькую девочку на плечо.

— Шишон, что ты здесь делаешь?

Шишон быстро заговорила:

— Мы были в месте, где все в цветах. Но Родрико сделал еще цветов своим пением, — Шишон указала на мальчика рядом с Нилан. Застенчивый юнец прятался в плаще матери; его глаза были большими и круглыми.

— И я съела жука, — гордо закончила Шишон.

— Ты сделала что?

— Он залетел в мой рот, — она сказала это с уверенностью, что это все объясняет.

Верховный Килевой протиснулся мимо своего сына, что-то ворча о лестнице. Мастер Эдилл согласился:

— Почему они строят все эти башни такими высокими?

Два старейшины проследовали вниз к коридору. Хант кивком поблагодарил Нилан и последовал за своим отцом.

Мерик остался с Нилан и лордом Тайрусом, который нес сеть с яйцом из черного камня. Они должны были отнести яйцо и корабельный журнал к ученым в библиотеках.

— Куда ты направляешься? — спросил Мерик Нилан.

— Я должна поговорить с Еленой.

Мерик посмотрел вверх на извилистую лестницу.

— Сейчас нё лучшее время. У нее достаточно того, что нужно срочно осмыслить, — он повернулся обратно и наконец заметил страдание на ее лице и боль в глазах. — Что случилось?

Нимфаи посмотрела вверх явно в нерешительности. Что-то потрясло ее до глубины души. Она взглянула на прильнувшего к ней ребенка.

— Это… это Родрико.

Мерик изучающе посмотрел на мальчика:

— Он болен? Что-то не так?

— Я не уверена, — Нилан была близка к тому, чтобы расплакаться. — Этим утром Родрико пел песнь пробуждения бутонов для своего юного дерева, шаг к союзу и связи, — ее голос начал ломаться. — Но к-кое-что случилось.

Мерик подошел ближе и положил руки на ее плечи. Она задрожала, и ее голос понизился до шепота:

— На его дереве появились бутоны. Родрико был принят, но… но новые цветы, новые бутоны — они темные. Черные, как любой из Мрачных духов.

Мерик встретился глазами с лордом Тайрусом поверх головы нимфаи. Оба были хорошо знакомы с Мрачными с Холма Ужаса, искаженными духами сестринской общины Нилан.

— Эти бутоны вызывают отвращение, когда смотришь на них. — Слезы бежали по ее щекам. — Какое-то ужасное зло заключено в них.

— Мы не знаем этого наверняка, — попытался утешить ее Мерик, но он знал, что это деревце было последним деревом народа Нилан, и родилось оно от союза духа ее собственного дерева и Мрачного духа. Могло ли прикосновение Мрачного как-то повлиять на дерево?

Нилан явно думала именно так. Она смотрела на Мерика ранеными глазами.

— Бутоны расцветут впервые этой ночью, высвободив их уникальную магию. Но я не знаю, какое зло может пробудиться в бутонах, несущих отпечаток Мрачного, — она закрыла лицо одной рукой и притянула мальчика ближе, наполовину укрыв его своим плащом, чтобы он не слышал ее слов. — Я не могу позволить своим надеждам подвергнуть опасности Алоа Глен. Дерево должно быть срублено.

Мерик застыл от этой мысли. Во многих отношениях дерево представляло собой все надежды Аласии. Посаженное на месте изначальной коаконы, которая была однажды дарована острову на века, деревце представляло собой новое начало, будущее.

Стоя на один шаг выше, лорд Тайрус подал голос:

— Но что с Родрико? Что станет с ним?

— Дерево приняло его песню, — Нилан всхлипнула. — Он связан. Если дерево умрет, следующим будет он.

Взгляд Мерика остановился на ребенке, прильнувшем к матери. Он был с Нилан с тех пор, как они нашли мальчика. Вместе они сражались с Мрачными и ставленниками Темного Лорда, чтобы доставить его невредимым на остров. Лицо Мерика напряглось.

— Тогда я не позволю причинить вред его дереву.