Могвид старался заговорить:

— О-они знают все о тебе, не только твое истинное имя.

— Не имеет значения.

Но впервые Могвид услышал сомнения в голосе демона. Могвид поднялся с грязной земли. Сам он жил в мире страха, нерешительности и сомнений. Это была его территория; он знал эту землю лучше, чем любой другой, знал, как могут налетать такие сомнения и тревоги.

— Они знают все о черном камне и камне сердца, — солгал Могвид. — Ведьма из Врат открыла им. Они знают, что ты делал возле Врат накануне принесения своей клятвы.

Его слова были встречены тишиной. Могвид выпрямился. Он знал могущество открытых тайн, даже если это всего лишь подозрения. С самого детства Могвид закрывал свое сердце от других крепко-накрепко, держа свои сокровенные мысли при себе. Он знал, каково это, когда тайны узнают все — неважно, король ты, демон или простой человек.

Он начал поворачивать ситуацию в свою пользу:

— За то, что я принес тебе столь важные сведения, я просто прошу маленькую уступку, — он склонил голову. — Прости мне мои прошлые промахи и позволь служить тебе. Я буду твоими глазами и ушами здесь. Я знаю силу и слабость своих спутников… А они знают твои, — добавил он, умело торгуясь. — Позволь мне показать, что они из себя представляют. Все, что я прошу, — это мою свободу от этой тесной тюрьмы из плоти.

Тишина затянулась, но Могвид знал, что он тут не один. Наконец голос вернулся, сплетенный из инея и льда.

— Тогда докажи свои слова. Расскажи мне о самом уязвимом месте ведьмы.

Могвид быстро подумал. Ему нужен был удобный ответ. И хотя он бы предпочел торговать ложью, он знал, что должен сейчас рассказать и частицу правды.

— Сильнее всего она уязвима там, где уязвимы все женщины, — сказал он спустя мгновение. — Чтобы причинить ей самый большой вред, не пытайся воевать с ней напрямую. Есть место, где она может быть сломлена легчайшим прикосновением, — он задержал дыхание, делая паузу.

— Какое? — с раздражением спросил голос.

— Мы заключаем договор? — нажал Могвид. — Мои секреты в обмен на мою свободу?

— Для начала проверим тебя, мышка. Отвечай на мой вопрос; затем мы произведем обмен. Так что же это за слабое место ведьмы?

Могвид колебался еще мгновение; не для внешнего эффекта на этот раз, а беспокоясь о той черте, которую он собирался пересечь.

— Говори или умрешь прямо сейчас! В чем ее слабость?

Могвид склонил голову:

— Эррил… Мужчина с равнин Стенди. Он — все, что стоит между ней и ее поражением. Уничтожь его, и ты ранишь ведьму так, что никто ее не исцелит. — Могвид почувствовал, как что-то темное поселилось в его сердце, и не Темный Лорд был этому причиной, а он сам. Он знал, что только что пересек черту, из-за которой ему уже никогда не вернуться.

— Брат моего военачальника… — прошипел голос из тумана.

Могвид нахмурился, вспомнив, что демонический маг Шоркан некогда был братом стендайца.

— Вот знания, что я могу дать тебе, — продолжил он. — Доказательство, что глаза и уши, находящиеся так близко к ведьме, могут быть полезны.

Туман вокруг него расступился и вернулся в колодец чаши из черного камня. Голос снова заговорил:

— Ты дал нам кое-что, над чем стоит подумать. За это тебе будет позволено жить еще один день. Но за твою свободу от плоти потребуется заплатить более высокую цену.

Могвид мысленно чертыхнулся.

— Что? — спросил он вслух. — Все, что угодно.

— Ты должен стать не только нашими глазами и ушами… Но и нашими руками.

Могвид приподнял бровь.

— Это как?

Вместо ответа что-то черное вошло в мир из тьмы над чашей черного камня. Могвид в ужасе смотрел на это. В чаше лежала черная сфера, яйцо из самой мерзкой кладки на свете. Размером оно было с два кулака. По гладкой поверхности сферы ветвились серебряные прожилки. Черный камень.

Могвид знал, что лежит в чаше. Он слышал рассказы о том, как яйца из черного камня проникли на Алоа Глен, о тошнотворной кладке, которая была спрятана в подземельях замка, о заражении Сайвин и Ханта. Это был младший брат тех яиц.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим? — спросил он ночь.

Из чаши полились слова, на этот раз приглушенные яйцом:

— Возьми это семя и посей его там, где мы велим тебе.

Могвид заподозрил, что, судя по маленькому размеру, это яйцо содержит только одно чудовище со щупальцами. Или, возможно, оно содержит что-то еще более мерзкое. Он дрожал от одного взгляда на него. Для кого оно предназначено? Когда он в последний раз связывался с демоном через чашу, ценой за свободу Могвида была жизнь Толчука. Значит, снова?

— Где ты хочешь, чтобы я это посеял?

Ответ пришел из чаши.

Могвид выдохнул, попятившись. Ответ заставил его похолодеть до мозга костей. Сейчас он желал, чтобы это был Толчук.

— Почему? — спросил он. — Это не имеет смысла.

— Тебе нужно не задаваться вопросом «почему», маленькая мышка, а поторопиться и делать то, что велят. Только затем ты обретешь свободу.

Могвид колебался — но выбора у него не было. Он кивнул:

— Будет сделано.

— Подведешь нас во второй раз — и твоим мукам не будет конца.

Могвид провел пальцем по ожогу на щеке. Он знал, что это не пустые угрозы. Он едва остался в живых в эту ночь. Но он получил второй шанс разбить оковы, которые привязывали его к брату. Он не провалится на этот раз. Он не посмеет.

Пока он стоял, сжавшись, с его плеч исчезла огромная тяжесть, и тепло заполнило пустоту. Могвид посмотрел в чашу. Темный Лорд ушел. Дверь между их мирами вновь захлопнулась.

Вздохнув с облегчением, Могвид сполз на землю перед черным яйцом. То, что потребовали у него, было непросто выполнить, но придется это сделать. Если он хочет освободиться от своего брата, ему придется противостоять своим страхам.

Он осторожно поднял чашу и яйцо и положил их в свою сумку, спрятав среди вещей. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, он встал и покинул рощу.

Выйдя из-за деревьев, он услышал голоса, доносящиеся из пещеры огров. Могвид быстрым шагом направился туда, предвкушая тепло пещер и яркий свет огня в очагах. Подойдя к зияющему входу, он увидел Елену и Эррила вместе с большей частью остальных их спутников, собравшихся внутри.

Мерик заметил Могвида и махнул ему рукой, чтобы тот подошел. Нахмурившись, Могвид послушался. Они все собрались вокруг Джоаха. Слышались изумленные фразы.

— Ты выглядишь на пять десятилетий моложе, — бормотал Арлекин, обходя Джоаха по кругу.

Джоах улыбнулся:

— А чувствую я себя еще моложе.

Могвид сделал вид, что удивлен. Он сам был свидетелем этого изменения. Но сейчас он предпочел казаться потрясенным.

Эррил стоял с хмурым видом.

— И смерть Грешюма стала для тебя благом?

Джоах пожал плечами:

— Я могу только предполагать, что так оно и есть, — он указал на похоронные носилки, на которых лежало безжизненное тело темного мага, охраняемое двумя ограми. — Я уверен, что они связаны, — моя молодость и его смерть.

Могвид подошел к трупу, потрясенно открыв рот. Лицо темного мага было синим, остекленевшие глаза смотрели незряче. «Нет, не может быть…» Он повернулся к остальным:

— Когда он умер?

Елена ответила:

— Его нашел Джоах, недавно. На его теле нет никаких ран, — ее взгляд метнулся к Джоаху. — Похоже, у него просто остановилось сердце.

— Как будто у него было сердце, — проворчал Магнам, стоявший рядом с ней.

Но Могвид заметил взгляд, которым обменялись Елена и Эррил. Они подозревали какую-то грязную игру, затеянную братом Елены, — убийство ради молодости.

— Вам бы лучше разрезать тело на куски, — сказал Арлекин. — Захоронить части в разных местах, а могилы никак не отмечать. Судя по рассказам, мертвецы, служившие при жизни Темному Лорду, не всегда остаются мертвыми.

Эррил кивнул:

— На рассвете это будет сделано.

Джоах стоял среди остальных: здоровый, с прямой спиной, с гладким лицом. На секунду он встретился взглядом с Могвидом, затем отвел глаза. Но за этот краткий миг Могвид увидел в глазах Джоаха нечто страшное, невысказанное.