Алексей Гончаров ошарашенно уставился на Мавроса.

– Да ты...

– Он уже давал, – закрыл ему рот Маврос. – Знаешь, он ведь очень привязан ко мне. Уж я ему наплету! Ведь, ко всему прочему, это машина Центрального Комитета, никто не будет задавать вопросов...

– А шофер как же? Он же как пить дать, из хадовцев!

Элиас кивнул.

– Знаю. А у тебя есть другое предложение?

– Есть. Халед. Он приедет в своем такси и уедет вместе с нами.

– Не годится. Если с нами будет такси, нас могут остановить по дороге. Поедем в "волге" Султана Кечманда, но с нашим шофером, а тому сделаем какой-нибудь подарок – он останется доволен...

– Так ты думаешь, этот номер пройдет?..

– Ну, я побежал, – ответил грек.

Председатель Исполкома Совета Министров обнялся с Мавросом и повел его в кабинет.

– Ты, кажется, обещал сообщить важные новости, а сам как в воду канул, – пожурил он гостя.

Маврос прижал палец к губам.

– Подожди. Во-первых, Джелалабад не пал...

– Какая же это новость?..

Маврос отвел его в сторонку и шепнул на ухо:

– Ты можешь оказать мне одну услугу? Одолжи на часок свою машину. А я тебе за то скажу после очень важную новость.

Султан Кечманд улыбнулся забавной просьбе:

– Конечно, раз нужно. Но она понадобится мне в дна часа. Я обедаю здесь, а потом еду к министру иностранных дел.

– Можешь не волноваться, – успокоил его Маврос. – Но я вот о чем хочу еще тебя просить. У меня тайное свидание, и мне не хочется, чтобы об этом знал твой шофер: он ведь из хадовцев. Ты не будешь возражать, если я возьму своего? А твой пусть пьет чаи в "Кабуле" и ждет меня...

Султан Кечманд посмотрел на Мавроса. Его разбирали и смех, и любопытство.

– Что это ты задумал?

– Потом расскажу.

– Хорошо, договорились! Надеюсь, твой шофер не стукнет машину.

Он снял телефонную трубку и отдал распоряжения шоферу.

Приятели расстались, заговорщически улыбаясь. Кечманд проводил Мавроса взглядом. Вечно этот Маврос чудит! Верно, решил какому-нибудь генералу пыль в глаза пустить. Иногда он вел себя, как седой мальчишка.

Малко зажмурился от солнечного блеска. Он едва держался на ногах. Руки ему связали шнурком и приставили двух верзил. Позади брела, тоже пошатываясь, Наталья с пропитанной кровью повязкой на левом глазу. Им дали по горстке риса и напоили талой водой. В известном смысле, этот перевод доставил им чувство облегчения, ибо сулил прекращение пыток...

– Быстрее! Поворачивайтесь!

Охранники подгоняли их. Обоих толкнули на заднее сиденье большой серой "волги", туда же втиснулись охранники, а рядом с шофером сел третий хадовец. Еще пятеро забрались во вторую "волгу", которая тронулась первой. Снаружи ничего, в сущности, нельзя было разглядеть. За окном мелькнул автобус, выходившие из него дети, несколько пешеходов. Потом Малко увидел, что они мчатся по пустынному шоссе. Он повернулся к Наталье.

– Очень больно?

И едва удержал крик. Сидевший рядом хадовец ударил его локтем в бок с такой силой, что у него перехватило дыхание.

– Не разговаривать!

Впрочем, молодая женщина ничего не сказала, как если бы его вовсе не существовало. Вид у нее был совершенно отрешенный. Малко легонько прижал бедро к ее ноге, но она не пыталась отодвинуться – первый знак понимания с тех пор, как он видел ее в допросной.

Его швырнуло на нее, потому что машина, не сбавляя хода, описывала дугу по кольцевой развязке. Мельком он увидел танк Т-62, наведший жерло пушки в сторону гор, немного дальше – дерево, на ветвях которого висели религиозные символы и исламские знамена, – тут была могила святого. Затем показались уродливые коробки "Микрорайона". Они ехали по джелалабадской дороге.

Машина еще прибавила скорости, гудками очищая себе путь. Обогнали военную колонну – грузовики и три легких танка, – двигавшуюся в район боевых действий.

От голода у Малко закружилась голова. Он сомкнул веки. Исчезли картины однообразной местности, бурой равнины и подковы снежных гор. Как далек замок Лицеи! Кто придет освободить его? Он пошевелился и ощутил вдруг, что в предотъездной спешке его тюремщики связали ему руки недостаточно крепко. Оба охранника безмятежно покуривали. Клавшая впереди "волга" колыхалась на ухабах. Малко начал полегоньку поворачивать запястья, растягивая мало-помалу веревочные петли. Занятые собой охранники ничего не замечали. За десять минут он достаточно ослабил путы, чтобы, при желании, можно было освободить руки одним движением. Он глянул на Наталью. Свесив голову, молодая женщина, видимо, спала.

Надежда вспыхнула вдруг в его сердце. Он слышал о Пул-э-Шарки. Ксли он угодит туда, его сломят. Афганцы пи за что не отдадут его. Они преподнесут его в виде подарка советской разведке, а та начнет его раскручивать, что может занять годы.

Ему не хотелось медленно умирать. Малко взглянул исподтишка на конвоиров. У одного из них торчал за поясом, рядом с пряжкой, пистолет Макарова. Оружие можно было вытащить у него мгновенно. Малко начал обдумывать план действий. Освободить руки, овладеть оружием, застрелить охранников и двоих впереди. Затем сесть за руль и повернуть в Кабул. Может быть, он доберется до Базара, несмотря на преследование второй "волги", а если удастся спрятаться в тайном убежище Биби Гур, появится слабенькая, но все же надежда унести отсюда ноги...

В любом случае лучше умереть с высоко поднятой головой, чем гнить заживо. Но в его плане было столько натяжек, что осуществить его вряд ли удалось бы. Начать с того, что он даже не знал, дослан ли патрон в ствол пистолета, успеет ли он перебить четырех хадовцев, прежде чем они опомнятся он неожиданности.

Они ведь тоже были профессионалами...

Притворившись спящим, он продолжал ослаблять путы на руках. Рокот мотора действовал убаюкивающе. Неожиданно шофер сбросил скорость. Очень далеко впереди, справа по ходу, показались строения Пул-э-Шарки. Обе машины повернули на проселок, ведущий к тюрьме. Виляя из стороны в сторону, они пересекали безжизненную равнину, на краю которой находился поселок того же названия – груда глинобитных домишек – и тюрьма. Шофер притормозил из-за огромных выбоин. Справа торчали высоченные антенны кабульского радиоцентра. Навстречу им ехал большой русский джип зеленоватого цвета. Разминувшись с машиной прикрытия, он вдруг вильнул и двинулся прямо в лоб "волге". Столкновение было неотвратимо. Шофер закричал, завертел руль, но бампер джипа уже врезался в радиатор "волги". Все попадали друг на друга. От толчка веревка на запястьях Малко совсем ослабела. Он бросился на пол и, приподняв голову, увидел, как из джипа выскакивают вооруженные до зубов люди в штатском.

Высокий человек побежал ко второй "волге", ставшей в пятидесяти метрах впереди, положив на сгиб руки ручной пулемет советского производства с диском. Разрывая тишину, прогрохотала длинная очередь.

Вдруг они увидели прямо перед собой сквозь ветровое стекло челку, падающую на низкий лоб глухонемого Гульгулаба. Его зубы щерились в безумной ухмылке. По-обезьяньи вскочив на капот "волги", он направил на седоков дуло своего "Калашникова" с непомерной обоймой и нажал спусковой крючок.

На какую-то долю секунды раньше Малко бросился на пол. Грохот оглушил его. Слышно было, как пули глухо стучат, отскакивая от кузова, как вонзаются в человеческую плоть. Четверо хадовцев кричали не своим голосом. Стекла разлетались вдребезги, во все стороны отскакивали куски металла и пластмассы. Настоящий ад. Это продолжалось несколько секунд, и снова стало тихо. Один из охранников свалился на Малко, обливая его своей кровью. Изредка еще слышались стоны. Теперь выстрелы гремели на дороге.

Короткая очередь, глухой взрыв. Вспыхнул бак с горючим. Малко закашлялся от запаха горелой краски. Он заставил себя подождать несколько секунд. Огонь уже пробирался внутрь. Малко вслепую переполз и, подобрав по пути с пола пистолет, нащупал ручку двери.