Солнце клонилось к закату, когда стая встала с лежки и пошла к месту охоты у Свалки. Бесшумно мелькали среди деревьев серые тени, шелестела трава, иногда тихо повизгивал кто-то из молодняка. Самка вскочила, издав предупреждающий рык, побежала следом.

Псевдопес прислушался, замер и Змееныш, мокрый от пота, раскрасневшийся и веселый.

Самка не успела добежать до стаи, она только выскочила из кустов позади поляны, как остальные учуяли человека. Вожак — крупный, темно-серый с рыжими пятнами пес — повернул к раскидистому дубу, и остальные мутанты двинулись за ним, раздувая ноздри. Старая собака кинулась наперерез вожаку, толкнула его мордой в бок. Мутант дернул головой, самка отскочила и тявкнула несколько раз. Вожак остановился. Старая псевдособака имела большой авторитет в стае. А тут еще с поляны вышел подлеток, поскуливая, виляя хвостом. Вожак недоуменно зарычал в ответ.

Змееныш стоял среди разбросанных ивовых прутьев, вслушиваясь в голоса псевдопсов и наблюдая за их сознаниями. Вожак заворчал на старую самку, которая когда-то была его матерью, развернулся и продолжил путь к Свалке. Подлеток побежал следом, все еще тявкая и повизгивая, старая самка похромала за ними. Улыбаясь про себя, Змееныш стал собирать ветки.

«Душа» красовалась на крыше старого коровника. Стопка аж прослезился, заметив ее.

— Гля, Кирза! — Он плечом толкнул напарника. — Щастье нам привалило. Видишь, чё там лежит?

Худой, нескладный Кирза завертел головой. Они стояли посреди заброшенного поселка, настороженно вслушиваясь, с автоматами наготове — два тертых сталкера, грязные небритые черти, не интересующиеся ничем, кроме артефактов, которые они меняли на боепри-пас, снарягу да еду с водкой либо продавали скупщикам, чтоб на вырученные деньги купить все то же самое и со всем этим вернуться в глубокую Зону за новыми артефактами, но сначала спустить остаток заработка в каком-нибудь кабаке у Периметра… Не крутые следопыты, но и не желторотые дурни, не слишком фартовые, но и неудачниками их никто не называл. Заскорузлые, мозолистые, проспиртованные, битые жизнью, Стопка — постарше и поопытнее, Кирза — помоложе и понаив-нее. Соль Зоны, плоть от плоти ее.

Все здесь не нравилось Стопке: и то, что дома почти разрушены, внутри поживиться нечем, и то, что над поселком висит напряженная тишина — будто из-за каждого угла следит за непрошеными гостями голодный мутант. Впрочем, такое ощущение всегда преследовало Стопку после хорошей попойки, а вчера была она самая, родимая.

— Да у тебя еше хмель не выветрился, Стопарь, — Кирза водил стволом «калаша» из стороны в сторону. Он не заметил никакого привалившего «щастья», более того, его никак не оставляла мысль, что нынешняя ходка какая-то совсем неудачная. С утра ни одного артефакта, возле Диких территорий едва отбились от мародера, а теперь вот занесла нелегкая в этот поселок, который даже на карте не отмечен.

— Тебе не кирзачи надо было натянуть, а туфли на каблуках! — разозлился Стопка и, зажав ноздрю корявым мозолистым пальцем, сморкнулся на дорогу. — На крышу гля, зелень! Что это, по-твоему? По мне, так это пять тыщ в банковских пачках!

Кирза аж на цыпочки привстал, разглядывая улицу впереди. Они стояли на перекрестке, кругом — разрушенные, обгорелые остовы домов, от крыш давно остались одни воспоминания. Только старый коровник во дворе напротив еще накрывали несколько досок, которые лежали поверх заросших какой-то лохматой дрянью стен. Кирза не так мучался с похмелья, как напарник, но башка у него тоже побаливала, и сталкер жалел, что они вообще сегодня пошли на дело.

— А по-моему, это «ржавые волосы», — неуверенно сказал он.

— Выше гляди, молодой! — Стопка, злясь на ту-ость напарника, от нетерпения ткнул стволом автомата сторону артефакта.

— А выше — жарка пыхтит, — уныло сообщил Кир-, поднимая взгляд на крышу коровника.

— Так а рядом, рядом-то что лежит, тупая башка?! Кирза вдохнул — и забыл выдохнуть. Заметив реакцию напарника, Стопка кивнул.

— Всегда меня слушай, я Зону почти пятнадцать лет топчу. — Он сплюнул в песок и мрачно улыбнулся.

Они перелезли через прогнивший забор, обогнули дом. Кирза обошел вокруг сарайчика, стены которого густо, без единого просвета заросли бурым аномальным растением.

— Не подобраться, — растерянно сказал он, возвращаясь к напарнику. — Слышь, может, ну ее на фиг?

Стопка, сбросив рюкзак, разминал плечи. Брезентовую куртку его усеивали пятна грязи и жира, на груди слева красовалась прожженная дырка размером с пятак.

— Чего-о?! — дернулся Стопка. — Пять штук — на фиг? Ты чё, спятил?

— Да не, я так, просто… — стушевался Кирза, переминаясь с ноги на ногу в своих кирзачах сорок пятого размера. — Только как мы ее того… добудем?

— Ты у нас длинный, ты и достань, — сердито отозвался напарник. Вытащил из нагрудного кармана спичечный коробок, раскрыл и втянул волосатыми ноздрями понюшку табака. — Скажешь тоже, блин: «душу» на фиг! Самого тебя того… на фиг, — никак не мог он успокоиться. — Вздумал еще таким хабаром разбрасываться… это ж полгода бухать можно!

Кирза оглядел себя, будто видел в первый раз. Был он высокий и нескладный, худые руки торчали из рукавов — даже самый большой размер оказывался коротким этой версте коломенской, — а куртка болталась, как на пугале, свисая с узких плеч.

— Я ж не дядя Степа, — сказал он. За рост его постоянно дразнили, он давно привык и даже не огрызался. — Ты же у нас опытный, сам вечно трындишь, ну так вот и думай, чё делать.

Стопке перевалило за пятьдесят, по меркам Зоны он старик. Как он вообще дожил до такого возраста? Возможно, сейчас Стопка старейший сталкер Зоны, даже, может, Слона старше, а уж Слон-то давно на дело не ходит, в Лесном Доме отсиживается, тянет оттуда за ниточки, управляя многочисленными делами. А он, Стопка, своими ногами пятнадцать лет тут оттоптал — и целехонький остался. «Пьяному Зона по колено», — любил говаривать он.

— Что, чуть что — струсил, на меня ответственность сваливаешь? — окрысился Стопка. Обычно ему нравилось, когда с его авторитетом соглашались, но сейчас не хотелось признавать, что он совсем не представляет, как добыть артефакт.

— Да не, — возразил Кирза, — не в том дело, просто ты же старший… двадцать лет Зону топчешь…

Стопка исподлобья глянул на напарника, скривился.

— Заладил, как псевдоплоть… Издеваешься? Я, может, тебе хочу шанс предоставить. Проявить себя. А то чего это все я да я придумываю? Будто у тебя мозгов нет, одни сапоги. Консервы кончатся — сварим их да съедим. — Он вытер красный, с сеткой синих прожилок нос, вздохнул. — Да-а… Зачем я тебя вообще в напарники брал? Без тебя всяко лучше, хоть под ногами никто не путается.

Стопка отвернулся, и Кирза, давно привыкший к ворчанию напарника, ответил:

— Ладно, не гундось опять в самое ухо. Не хочешь думать — сам чё-нибудь соображу.

Сбросив рюкзак, Кирза шагнул к коровнику, остановился в полутора метрах перед ним, разглядывая густую завесу «ржавых волос». Стопка исподтишка следил за ним с чувством глубокого удовлетворения. Уж он-то знает, как с молокососами обращаться!

Сарай невысокий, метра два всего. И Кирза примерно такого же роста. Сталкер, вытянув руку, стал мелкими шажками приближаться к постройке там, где у края крыши лежала «душа». На другом конце ската колыхался горячий воздух и поблескивали язычки пламени. Кирза, почти не дыша, подошел к стене. Он тянул и тянул руку, привставал как мог на цыпочки, но, невзирая на все усилия, до артефакта достать не мог. «Ржавые волосы» у впалой груди его зашевелились, будто почуяли добычу.

— Ай! — Сталкер отпрыгнул, когда бурые колючие побеги качнулись к нему. — Не, никак…

— Неумеха… — разочарованно пробормотал Стопка. Он почесал жидкие волосенки на темени, шмыгнул синим носом. Похоже, не выйдет загрести артефакт чужими руками, придется самому думать. — «Душа», ё! Да ее можно и за семь Сидоровичу загнать! — воскликнул он, подначивая себя и втайне надеясь, что Кирза все же вдохновится и предпримет что-нибудь этакое, добудет ценный хабар.