— Вы уходите, господа? — спросил он у плантатора и господина де Бирага.

— Разве ты уже думаешь идти? — спросил его Дювошель.

— Да, у меня этой ночью много дел и время дорого. А вы, господин, остаетесь здесь?

— Конечно!

— Но мне кажется, раз я знаю, где убежище бандитов, это уже бесполезно!

— Кто знает, не выкинут ли они что-нибудь в эту ночь?

— Правда, возможно и это. Тогда лучше наблюдать за ними. Только, когда вы, господин, будете наблюдать за равниной, направляйте свою трубу на пик Куридас и следите вообще за тем, что будет происходить здесь. Опасность, если она будет, должна придти с этой стороны!

— А разве убежище Воду находится здесь?

— По близости, господин, — коротко ответил юноша и, обратившись к Колету и Бирагу, добавил: — К вашим услугам, господа!

— Мы готовы, — ответили те, пожали руку Дювошеля и вышли из грота в сопровождении Марселена.

Через несколько минут, по указаниям Марселена, нашедшего более короткую дорогу в горы, они вышли на равнину и достигли хижины, расположенной по дороге в Леоган, хозяин которой был предан Жозефу Колету. Здесь их ожидали слуги с оседланными лошадьми. Они вскочили в седла и направились на плантацию, отдав приказание слугам идти пешком, но держать оружие наготове.

Мы возвратимся теперь несколько назад, чтобы объяснить читателю, что делал Марселен, расставшись с Флореалем-Аполлоном, до свидания с Дювошелем в гроте Черных Гор. Мы оставили его идущим через Артибанитский лес.

Довольный, что счастливо вырвался из рук короля Воду, он быстро шел по лесу, обдумывая, как бы лучше всего исполнить данное ему поручение. Вдруг, недалеко от Леоганской дороги, кто-то окликнул его на креольском наречии. — Куда ты бежишь, мой милый? Юноша вздрогнул от радости, узнав голос своей матери. Действительно, это была она. Зная гораздо лучше сына о тех опасностях, которые грозили ему, старая негритянка не могла удержаться от беспокойства и решила, не говоря никому, идти в Артибанитский лес в надежде встретить там сына.

После первых поцелуев и объятий, которыми обменялись любившие друг друга мать и сын, он посадил старую негритянку возле дерева и стал подробно рассказывать ей о своих делах.

Внимательно выслушав сына и дав ему подкрепиться несколькими глотками водки, которую она принесла с собой, она спросила:

— Что же ты теперь думаешь делать?

— А, право, я и сам не знаю, — нерешительно проговорил юноша, — сама видишь, какое щекотливое положение.

— Положим, — сказала негритянка, — но, все же, не отчаивайся. Знаешь пословицу — «если змея не хочет быть раздавленной, она не должна выползать на дорогу»?

Добрая женщина имела привычку приплетать к разговору, кстати или не очень, поговорки и пословицы.

Откровенно говоря, Марселен ничего не понял из этой пословицы, но не решался сказать это матери, боясь огорчить ее. Последняя улыбнулась.

— Дорогой мой, — сказала она, — знаешь, «собака на четырех ногах, а все-таки не может разом идти по четырем дорогам». Я этим хочу сказать, что нужно быть не только храбрым человеком, но и ловким. Мне хочется дать тебе один полезный совет.

— Говори, мама.

— Постарайся как-нибудь незаметно дойти до Порт-о-Пренса и там повидай президента Республики!

— Генерала Жефрара! — вскричал юноша с удивлением, смешанным со страхом, который почти все негры питают к представителям высшей власти.

— Его самого. Президент очень добр и желает добра своей родине. Он доступен для всех. Явившись к нему, сообщи без утайки все, что сообщил мне.

— Я не смею, мама!

— Ты должен сметь! Иначе, если он узнает о заговоре от кого-нибудь другого — это случится рано или поздно — тебе несдобровать, так как и тебя заподозрят в этом.

— Правда, мама. Хорошо, я пойду к президенту! — сказал Марселен. — Но как же мне быть с письмом полковнику Бразье?

— Очень просто — отдай его президенту.

— А если Флореаль-Аполлон спросит об ответе?

— Не беспокойся, сынок, Бог надоумит тебя. Он ведь никогда не оставляет честных людей,

— Хорошо, а как быть с поручением Флореаля к барышне?

— Я уже говорила тебе, что ты должен рассказать все президенту, а он сам тебя научит, что делать дальше. Со своей стороны, я беру на себя предупредить об этом нашего господина.

— А ты разве знаешь, где он находится?

— У него нет от меня секретов!

— Правда, глупо было и спрашивать!

— Теперь все?

— Все!

— Так иди же скорее в Порт-о-Пренс, а я подожду тебя на дороге к Черным Горам.

— Прощай, мама, — печально проговорил Марселен,

В своем видении света юноша представлял опасность, ожидающую его в Порт-о-Пренсе, несравненно большей, нежели та, в которой он находился, вступив в общество Воду.

Он нежно обнял мать, как бы не надеясь больше ее увидеть, и бегом отправился к Порт-о-Пренсу. Он уже считал себя погибшим и решил принести в жертву свою жизнь.

Старая негритянка долго следила взглядом за своим сыном. Потом, когда он скрылся из виду, медленно пошла по Леоганской дороге.

Когда она, в свою очередь, удалилась на достаточное расстояние, ветви густого мастикового кустарника, росшего в нескольких шагах от того места, где беседовали мать с сыном, тихонько раздвинулись, и оттуда осторожно показалась голова, затем плечи, и, наконец, выпрыгнул весь человек.

Это был старый Конго Пеле, шпион Воду. Бросив вокруг себя осторожный взгляд, он пробормотал:

— О чем это они так долго разговаривали здесь? Я сильно подозреваю, что эта старая хрычовка наускивала своего сына… Уж не изменил ли он нам?

В это время чья-то тяжелая и крепкая рука опустилась на плечо шпиона. Он быстро обернулся Перед ним стоял Флореаль-Аполлон.

— Ты что тут делал? — спросил он.

— Я подстерегал, — сухо отвечал тот.

— Кого же?

— Марселен и мать о чем-то беседовали здесь!

— О чем же?

— Я не мог разобрать: они разговаривали шепотом.

— Дурак!

— Я разобрал только одно слово: Порт-о-Пренс, а его мать ответила ему: — «хорошо».

— И это все?

— Все!

Флореаль-Аполлон рассмеялся.

— Дурак!

— Почему же?

— Да потому, что я приказал идти Марселену в Порт-о-Пренс, да вообще, Марселен не может быть изменником. Он носит на руке священный знак наших вождей Пурра.

Конго Пеле поднял голову.

— Ты сомневаешься? — спросил его король Воду.

— Нет, но и ты выслушай меня, король! Твое доверие к этому человеку погубит и тебя и всех нас. Я это предчувствую. Еще одно: позволь мне следить за ним.

— С какой целью?

— Я прошу тебя!

— Хорошо, только это напрасно.

— Увидим!

Конго Пеле устремился по следам юноши, а Флореаль-Аполлон направился в лес.

Как ни короток был разговор, но он все же дал возможность Марселену опередить Конго и последний едва ли мог догнать его до прибытия в Порт-о-Пренс.

Человек, одетый в полную генеральскую форму, сидел перед массивным бюро из дерева акажу, обложенный книгами и бумагами, и что-то писал. Возле него, на стуле, находилась парадная шляпа, украшенная плюмажем, вместе с белыми перчатками.

Сама комната была убрана богато, но несколько беспорядочно. Это был кабинет президента гаитской республики. А человек, сидевший за бюро и был президентом. Это был генерал Жефрар

Ему было сорок пять — шестьдесят лет. Я говорю так, потому что многие из гаитян не знают свои года. По описаниям людей, близко знающих его, он принадлежал к чистокровным африканцам, но крупные губы, орлиный нос и живость взгляда заставляли подозревать его в родстве с сынами Исмаила и Исаака.

С интеллектуальной стороны это был вполне образованный, умный человек, искренне желавший добра своей родине.

Склонившись над бюро наморщив брови президент быстро писал, вполголоса прочитывая написанное и тщательно делая исправления Иногда он останавливался, поднимал голову и минуты на две откладывал перо с задумчивым видом. Наконец, работа была окончена: Со вздохом облегчения он собрал свои бумаги и, еще раз внимательно прочитав их, запер в бюро.