Клиен стоял перед зеркалом в полный рост и одевался с большим тщанием. Сегодня ему предстояла ночь убийства. Сегодня он внесет свою крохотную лепту в улучшение мироздания в этом секторе системы Экспансии. Как обычно, по такому случаю он надел свой саблиновый костюм.

Выйдя в гостиную, он остановился, окинув взглядом утопленные в полу мягкие диваны, статуи, картины… В комнате тихо играла музыка Верди. Клиен смотрел на гостиную немигающим взглядом, воспринимая ее уже не как физическое пространство, а как абстрактную идею — уголок вселенной, где он чувствовал себя в безопасности, убежище, в котором он спасался от коррупции и мирового зла.

Клиен глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное биение сердца. Пора было отправляться в путь. Прогулка снимет нервное напряжение. Убедившись, что не забыл взять капиллярную сетку и лазерный пистолет, он вышел из дому и побрел по тихим улицам.

Дождь освежил деревья и кусты а садах и парках. Восходящая луна и свет орбитальных станций отражался в каплях дождя на листве и цветах. «Словно в раю», — подумал Клиен. Трудно поверить, что этот идиллический. утолок Калькутты, самого порочного города на самой порочной планете, окружен таким обилием зла. Клиен вспомнил о жизни на Обетованной. Это был период невинности — или невежества. Ему была дарована привилегия жить в раю, не зная о том, что происходит вокруг. А люди вроде Кино хотели открыть планету для всех желающих, позволив агрессивному злу системы Экспансии отравить райский сад.

Клиен быстро шагал мимо помпезных особняков миллионеров, многие из которых, как и его собственный дом, являлись копиями знаменитых исторических зданий, Клиена тошнило от расточительности богатеев, особенно разительно бросавшейся в глаза в этой стране, где большинство народу прозябает в нищете. Бог ты мой, как он тоскует по Обетованной! Клиен велел себе сосредоточиться и думать только о предстоящем деле. Если он расслабится и погрузится в посторонние мысли, его постигнет неудача.

Он зашел в будку ком-связи и натянул на голову капиллярную сеть. На экране появилось отражение седовласого незнакомца Довольный собой, Клиен вышел из будки.

Интересно, сумели полицейские разгадать графический план его убийств или нет? Об этом думал Клиен, шагая среди сгущавшейся тьмы. Этот рисунок возник случайно, восемь лет назад, после третьего убийства. В газетном репортаже напечатали карту района, на которой звездочками были помечены места совершения преступлений. Клиен заметил, что звездочки образуют прямую линию с севера на юг. И тогда его вдруг осенило. Он мысленно увидел перед собой крест — и подумал, что это самый верный, самый точный и правильный символ. Клеймо Господа, изгоняющего зло, на лике города.

Клиен понимал, что с каждым убийством вероятность того, что рисунок будет разгадан, сильно возрастает. В один прекрасный день какой-нибудь наблюдательный сотрудник отдела убийств увидит на карте незаконченный крест и пометит предполагаемые районы следующих преступлений. Клиен не скрывал от самого себя, что риск быть разгаданным отчасти усиливает азарт, с которым он выполняет свою миссию очищения города. Быть может, когда он принимал решение нарисовать на карте города крест, им подсознательно руководило желание быть пойманным и наказанным? И на самом деле он предпочел бы мученическую смерть на Земле возвращению на свою родную райскую планету?

Как бы там ни было, Клиен надеялся, что судный день наступит еще не завтра. Ему надо совершить три убийства, прежде чем крест будет закончен: одно — в конце правого перекрестья и по одному под каждым перекрестьем для символического изображения Фобоса и Деймоса.

Клиен улыбнулся про себя. Место совершения сегодняшнего убийства наверняка озадачит полицейских. Оно будет символизировать Фобос, поскольку крест, который Клиен вычерчивал на карте города, был крестом культа Фобоса и Деймоса, существовавшего когда-то на Марсе, а ныне исповедуемого лишь на его родной Обетованной.

Так что сегодня опасность ему не грозит.

А что будет, когда он закончит крест? Что тогда? Тогда он сядет и подумает, вот и все.

Клиен пересек тихую фешенебельную улицу, свернул на пешеходную дорожку между деревьями и вышел на небольшую, поросшую травой лужайку в парке, где днем играли дети богачей под присмотром своих нянь и телохранителей. Сейчас в парке было пустынно.

Дойдя до конца дорожки, Клиен остановился и при свете луны посмотрел на часы. Почти восемь. Он заметил, что у него дрожат руки, а сердце колотится как бешеное. В такие моменты, когда Клиен собирался лишить кого-то жизни, он особенно остро ощущал себя живым.

Клиен поджидал Раджу Хана и внимательно оглядывал окрестности, пытаясь понять, не нарушил ли Хан его инструкции и не привел ли с собой сообщников. Но Хан знал, что, если он это сделает, Клиен расторгнет сделку. Так что в интересах самого Хана соблюдать инструкции Клиена с точностью до мелочей.

Несколько секунд спустя Клиен заметил на другом конце дорожки темный силуэт. Массивная фигура Хана, темневшая на фоне освещенного особняка в стиле английских Тюдоров, приближалась к Клиену. Хан был один.

— Где мы? спросил он. — Где ваш склад, Смит? Клиен махнул рукой в сторону.

— Там, в сотне метров влево.

— В этом районе? — усомнился Хан. — Вы уверены?

— Чего вы бойтесь, друг мой? — улыбнулся Клиен. — Вам же нужны деньги, верно?

Хан задумался и прекратил допрос.

— Ладно, — сказал он наконец. — Пошли.

Клиен пошел по дорожке обратно. Насколько он мог судить, ближайший особняк был метрах в пятидесяти, так что выстрел из лазерного пистолета никто не услышит. Клиен сунул руку в карман саблинового костюма и погладил ствол своего оружия.

Выйдя на улицу, озаренную серебристым светом луны, он остановился и обернулся. Ему хотелось посмотреть в лицо своей жертвы в тот момент, когда Хан поймет, что его сейчас убьют. Клиен хотел увидеть его удивленные глаза.

— В чем дело? — спросил Хан. — Я не вижу…

Клиен вытащил пистолет, прицелился и выстрелил. Повинуясь какому-то шестому чувству, Хан успел отвернуться. Луч пролетел в миллиметре от его головы, и Хан, отчаянно крича от страха и боли, повернулся и, спотыкаясь, побежал по тропинке Клиен, взревев от ярости, бросился за ним. Хан упал на колени, потом на бок. Клиен, стоя над ним, ударил верзилу ногой в бок. Хан смотрел на него полными ужаса глазами из-под опаленных волос.

— За что? — хрипло выдавил Хан.

Клиен встал на колени, ощущая, как по всему его телу разливается восторженный трепет. На сей раз ему дана возможность, в которой судьба до сих пор отказывала ему. Он может сказать этому подонку, почему он должен умереть. Каждый обязан расплачиваться за свои грехи.

— Ты раскаиваешься? — бросил он в лицо умирающему, склонившись над ним. — Ты признаешься, что грешен? Ты сожалеешь об этом?

— Я…

— Что — я? Скажи, что ты раскаиваешься!

— Ты… ты сумасшедший.

— Я просто разгневан, Хан. Это гнев Божий! — Он поднял пистолет, еле удерживаясь от желания выстрелить. — Ты и такие, как ты, заслуживают только истребления. Преступники, наркоторговцы, сутенеры и убийцы, вы губите невинных людей, которые не сделали вам ничего плохого. Так ты раскаиваешься?

— Я делал это лишь потому, что хотел выжить… — выдавил Хан, корчась от боли.

Клиен чуть не заплакал от злости.

— Ты загубил сотни невинных душ! И поэтому ты умрешь!

— Нет!

Клиен выстрелил, опалив правую сторону лица Хана. Шок был настолько сильным, что смерть наступила мгновенно. Клиен, склонившись над трупом и тихо плача от бессильного гнева, вытащил из кармана бритву и вырезал на обрюзгшей левой щеке Хана кровавый крест.

Покончив с этим, он быстро пошел прочь, все еще вне себя от ярости из-за нежелания Хана покаяться перед смертью. Возможно, подумал Клиен, неумение осознать свои грехи — еще больший грех, чем само преступление.

Внезапно Клиен уловил какое-то движение справа за отрадой. Он остановился и прислушался, но больше ничего не услышал. Быть может, это какое-то животное, а может, он от ярости уже становился параноиком. Клиен чуть ли не бегом поспешил домой, в свою крепость.