Прошло как минимум тридцать секунд, прежде чем Беннетт пришел в себя.

— Тен, Мак! — крикнул он. — Идите сюда!

Но даже в эту минуту он не смог удержаться от мысли о том, с каким интересом слушала бы Элла его рассказ об этой находке.

Маккендрик и Тен Ли подбежали к нему и остановились, тяжело дыша. Они уставились на трехметровые статуи. Маккендрик выругался себе под нос, а Тен Ли пробормотала что-то на своем родном языке.

Статуи были высечены из белого камня и изображали двуногое существо на тонких конечностях, согнутых в коленях, с длинным туловищем и огромным количеством ребер. Голова его походила на лошадиную — и в то же время чем-то напоминала саранчу с огромными глазами. На плите под ногами статуи находился ряд иероглифов, словно это существо было чем-то знаменито и надпись увековечивала память о нем.

— Как вы думаете, они изображены в натуральную величину? — спросил Беннетт;-

Маккендрик сощурился, глядя на статую, и покачал головой:

— При такой-то гравитации — и таком щуплом строении? Ни в коем случае, Джош. Я думаю, они ничуть не выше нас.

— Интересно, вымерли они или нет? — задумчиво произнесла Тен Ли.

Беннетт не сводил глаз с лица статуи. Он находился на краю галактики, в двух тысячах световых лет от дома; он только что обнаружил неопровержимое доказательство существования разумной жизни на Полутьме — но все это как-то не укладывалось у него в голове. Беннетту очень хотелось забыть о себе и испытать такое же чувство изумления и восторга, какое, по всей видимости, охватило Маккендрика и Тен Ли.

— До поселения остался час пути, — сказал Маккендрик. — У нас еще есть пара часов до заката. Поедем вперед или останемся и заночуем здесь?

— Я хотела бы осмотреть поселение, — отозвалась Тен Ли.

— Я тоже, — согласился с ней Беннетт. — Поехали?

Они пошли по проходу между колоннами обратно к вездеходу. Маккендрик выехал из долины между горами и направился на север, быстро пересекая равнину, покрытую пурпурной травой.

Они ехали молча, размышляя о том, какие открытия — приятные, а может, и неприятные — ожидают их впереди. «Если это действительно поселение, причём обитаемое, — что тогда?» — подумал Беннетт. Неужели встреча с живыми инопланетянами тоже не выведет его из состояния апатии?

— Повезло нам, — сказал наконец Маккендрик, нарушив напряженное молчание. — Сегодня гроза обошла нас стороной.

— И ночью тоже было тихо, — откликнулась Тен Ли.

Они обменивались ничего не значащими фразами, словно боялись сглазить то, что ждало их впереди.

— Зато ночью наверняка будет зверская буря, — добавил Беннетт.

И снова повисла неловкая тишина. Вездеход катил на полной скорости, будто ему тоже не терпелось поскорее доехать до селения. Заутреня, в свою очередь, быстро катилась за горы на востоке. Над головой в синеве вечернего неба слабо мерцало второе солнце среди россыпи далеких звезд.

— Я все думаю: когда мы доберемся до поселка, идти нам туда с оружием или без? — проговорил Маккендрик, посмотрев на Тен Ли, а затем на Беннетта.

— Если они буддисты, — откликнулась Тен Ли, — они должны быть миролюбивы.

— А если они не буддисты? — возразил Беннетт. — Может, эта твоя мандала — символ воинственного племени… Вдруг они сначала изрубят нас на куски, а потом уж начнут задавать вопросы?

Тен Ли окинула его невозмутимым взглядом, но он почувствовал ее неодобрение.

— Прости, Тен Ли, но я не думаю, что мы должны слишком полагаться на сходство этих символов с земными.

— Давайте сперва доедем до поселка, а там видно будет, — предложила Тен Ли. — Если хотите, я пойду туда первой, одна.

— Ладно, на месте разберемся, — кивнул Маккендрик. — Но про то, чтобы идти одной, и думать забудь. Мы пойдем вместе.

Дорога пошла в гору, и вездеход начал пологий подъем. На вершине Маккендрик притормозил, а потом вырубил двигатель. Перед ними открылась широкая панорама. В долине меж двумя горными грядами стояли строения, заснятые зондом во время пробного полета. Их было штук тридцать — небольших деревянных срубов, тянувшихся двумя стройными рядами посреди долины. Неподалеку от строений виднелся пологий неровный курган.

— Похоже, никого нет дома, — сказал Беннетт. — Или же они рано ложатся спать.

— Мы поедем туда на вездеходе, — сказал Маккендрик. — И держите на всякий случай ружья наготове.

Беннетт поднял свой импульсник, а Маккендрик включил двигатель. Вездеход начал медленно спускаться вниз, обогнул курган и на черепашьей скорости подъехал к первому срубу. Маккендрик выключил мотор, и они все трое замерли, молча глядя на хижины, сложенные из грубо обтесанных бревен.

Беннетт подумал, что местные обитатели, если это поселение принадлежит им, сильно деградировали по сравнению со своими предками, построившими храм или музей из каменных колонн.

— Ладно, — севшим голосом сказал Маккендрик. — Давайте выйдем прогуляемся.

Беннетт выпрыгнул из кабины, сжимая в руках ружье и чувствуя напряжение во всем теле. Они осторожно подошли к первому срубу, который не сильно отличался от хижины где-нибудь в лесах Орегона.

Эта хижина точно была необитаема. Дверь болталась на одной петле, и ставни на незастекленных окнах — тоже. По стенам карабкались вьюнки и лиловая трава. Беннетт ногой открыл перекошенную дверь и вгляделся в полутьму. В слабых отблесках заходящей Заутрени он увидел голые доски и сломанный стул; единственными обитателями дома, судя по звукам коготков, были мелкие животные.

Беннетт покачал головой:

— Никого нет дома, Мак.

Они подошли к следующей хижине, в точности похожей на первую и на все прочие. Здесь не было даже поломанной мебели.

— Как по-вашему, давно они необитаемы? — спросил Мажкендрик. — Пятнадцать лет? Двадцать?

— Или пятьдесят? А может, сто? — добавил Беннетт. — Древесина сильно подгнила, но мы на этой планете чужие; Сколько времени должно пройти, чтобы дерево сгнило на Полутьме? Поэтому трудно сказать, давно эти хижины необитаемы или недавно.

— Как ты думаешь, те колонны и эти срубы построены одними и теми же существами? — спросила Тен Ли.

— Если руинам по меньшей мере десять тысяч лет, — отозвался Беннетт, — выходит, их раса сильно деградировала за это время. У них началась эпоха упадка, и они утратили способность возводить монументальные сооружения — а может, просто утратили в них нужду.

— Ладно, — сказал Маккендрик. — Давайте разделимся и осмотрим все срубы. Если что-нибудь найдете — крикните.

Беннетт подошел к третьей хибаре, нырнул в дверной проем и оглядел единственную комнату. В углу стоял каркас кровати — и все. Больше никаких следов — ни вещей, ни утвари, ни инструментов, которые могли быть оставлены обитателями, если они переселились отсюда в другое место.

Он обошел несколько хижин подряд и везде обнаружил одно и то же: обломки старой мебели или вообще ничего. В последнем доме Беннетт увидел детскую колыбельку, сделанную из того же дерева, что и сами срубы, валявшуюся на боку и наполовину сгнившую. Эта колыбелька сказала ему об исчезнувшей расе куда больше, нежели статуи в руинах, искусно вытесанные из камня в надежде на бессмертие. Беннетт подумал о том, как похожи бывшие обитатели Полутьмы на людей. Он прилетел на край галактики, за тысячу световых лет от дома, чтобы найти здесь вещицу, созданную для инопланетного ребенка, в которой нетрудно было узнать колыбель.

Беннетт вышел из хижины и хотел уже отправиться на поиски Маккендрика, чтобы предложить ему разбить лагерь на ночь, как вдруг из другого ряда срубов раздался приглушенный голос Тен Ли. Беннетт обогнул деревянный домик и оглянулся по сторонам центральной улицы. Тен Ли стояла у самой последней хижины в ряду и энергично махала рукой:

— Джошуа! Сюда!

Из ближайшей хижины вынырнул Маккендрик и побежал к Тен Ли. Она в шоке прислонилась к двери.

— Тен! — Беннетт тронул ее за плечо. — С тобой все в порядке, Тен?

— Сама не знаю, — отозвалась Тен Ли.