Сэр Томас, которому немедленно доложили о приезде его милости, вошел в комнату и радостно приветствовал виконта. К неудовольствию супруги, он бросил на нее многозначительный взгляд и лукаво подмигнул, давая понять, что оказался прав и знает их дочь куда лучше, чем она.

Виконт непринужденно болтал, не умолкая ни на минуту. И если его взгляд чуть чаще останавливался на лице Марианны, чем на остальных, а голос звучал по-другому, когда он обращался к ней, то во всем остальном этот молодой человек был безупречен. Когда он поднялся, чтобы откланяться, сэр Томас решил проводить его до дверей. Однако как только дверь гостиной за ними захлопнулась, его милость тут же обратился к хозяину с просьбой оказать ему честь, позволив сказать несколько слов наедине.

— А! Так вот как обстоят дела! — хмыкнул сэр Томас. — Ну что ж, милорд, думаю, нам с вами лучше пройти в библиотеку.

Когда же сэр Томас вернулся наконец в гостиную, женщины стояли у окна, провожая виконта взглядом. Марианна с любопытством спросила, уж не показывал ли отец его милости свои индийские трофеи?

— Угу, вот именно! — лукаво отозвался сэр Томас, ухмыляясь себе под нос. Но стоило только Марианне выйти из комнаты, как он наклонился к жене и, задыхаясь от смеха, пророкотал: — Индийские сокровища! Ха! Можно подумать, лорд приехал полюбоваться на них!

— Боже милостивый! — воскликнула леди Болдервуд. — Уж не хочешь ли ты сказать, что он приехал, чтобы сделать предложение Марианне?!

— Так оно и есть! Приехал спросить моего разрешения прежде, чем переговорить с ней. Все как положено!

— Но они знакомы всего несколько дней!

— Ну и что с того?! Мне в свое время было достаточно и пяти минут, чтобы решиться! Увидел вас, миледи, — и дело сделано!

— Но она еще так молода! Ведь она еще даже и не выезжала!

— Это верно, я ему так и сказал. Предупредил, что не будет никакой помолвки, пока девочка немного не повеселится.

Супруга подозрительно взглянула на него:

— Сэр Томас, неужели вы хотите сказать, что разрешили ему поговорить с Марианной?!

— Ну… по правде говоря, я пообещал, что, если девочка любит его, я никогда не скажу «нет», — сознался он. — Послушай, Мария, ничего плохого в этом нет. Даже если не обращать внимания на титул, этот парень как раз такой человек, о котором я мечтал для нашей малышки. Он не охотится за ее приданым, судя по всему, ему и своих денег вполне хватает. Говорю тебе, если честно, я даже рад, что ее сердечко попало в плен прежде, чем мы вывезли ее. Уж кому-кому, а мне-то точно известно, сколько в Лондоне пригожих молодых повес со звонкими титулами и пустыми карманами!

— Я уверена, что она никогда…

— Мария, дорогая моя, что толку обсуждать, могла она или нет? Конечно, она не вертихвостка, но девушка, чье приданое больше сотни тысяч, легко может стать жертвой какого-нибудь безжалостного подлеца, который сделает все, чтобы вскружить ей голову! Хорошенькое дело! Представляешь, если бы она влюбилась в человека, а потом обнаружила, что он любит не ее, а ее деньги!

— Да… да, конечно… Мой дорогой сэр Томас, по-моему, мы слишком торопимся! Ведь не только вам придется решать! Есть еще его отец, которому это может не поправиться!

Но он весело хмыкнул:

— Только одна вещь может заставить Врексхэма, да и любого другого, сказать «нет», Мария. Это в том случае, если я пущу по ветру мое состояние!

А пока виконт продолжал добиваться благосклонности Марианны, Мартин, похоже, задался целью хоть как-то наладить отношения со сводным братом. Все его попытки, порой и неуклюжие, встречались эрлом с безмятежным спокойствием. Он не отталкивал брата, но и особо не поощрял его, держался сдержанно, заигрывания Мартина, напоминающие щенячьи приставания, волновали Жервеза ничуть не больше, чем недавние злобные выходки и откровенная неприязнь.

И если виконт подозрительно относился к такому дружелюбию юноши, то Тео и мисс Морвилл наблюдали за ним с радостью и облегчением.

— Думаю, — задумчиво поделилась Друзилла, — причина этому — мягкость характера его милости. Она благотворно повлияла на Мартина. Вначале он называл это недостатком мужественности, но теперь вдруг обнаружил, сам того не желая, что постепенно привык с уважением относиться к брату… Для него это может стать основой привязанности.

— Совершенно верно! — радостно подхватил Тео. — Вы очень точно подметили, Друзилла! Думаю, Мартин понял наконец, как глупо он себя вел, и пытается измениться.

— А я, — вмешался Улверстон, — просто уверен, что ваш драгоценный Мартин не на шутку струхнул и хочет всех нас убедить, будто постепенно привыкает к существованию Жера!

— Слишком строго сказано! — улыбнулся Тео. — Послушайте, я знаю Мартина почти с рождения и до сих пор не могу поверить, что в нем есть хоть крупица злобы. Да, он несдержанный, часто поступает глупо, но он не убийца, нет!

— Ага, вот мы и добрались до сути дела! — обрадовался Улверстон. — Вы, стало быть, так не думаете?

— Понимаю, что вы хотите сказать, но я не сомневаюсь, сейчас он искренне, глубоко раскаивается.

— Боже, Фрэнт, да вы меня никак за дурачка принимаете! Если он, как вы говорите, раскаивается, то это только потому, что пострадала лошадь! — Виконт перехватил брошенный в его сторону предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей и нетерпеливо бросил: — Чепуха! Мисс Морвилл в это время была с Жером. Она имеет право знать правду.

— Друзилла, это в самом деле так? И вы ничего не сказали?

— Я знаю, как все произошло, — спокойно отозвалась она. — Однако его милость просил меня хранить все в тайне. Так я и сделала, тем более что считаю его человеком, который прекрасно может справиться с собственными делами без посторонней помощи.

— Именно так! — подхватил виконт. — Похоже, вы прекрасно разобрались в нем! Жер не из тех, кого легко обвести вокруг пальца, но если сейчас он позволит поймать себя на крючок этой так кстати пробудившейся братской любви, значит, мой друг куда глупее, чем я о нем думал!

— Послушайте, вот вы говорите, что знаете Жервеза! Но ведь и я знаю Мартина не хуже, — заявил Тео. — И говорю вам, что буду придерживаться своего мнения. Не отрицаю, раньше чувствовал себя прескверно — вы даже представить себе не можете, как я мучился. Но сейчас, слава богу, события разворачиваются так, что, думаю, скоро я смогу покинуть Стэньон со спокойной душой.

— Покинуть Стэньон? Вы собираетесь уехать? — удивился виконт.

— Конечно, не навсегда! По правде говоря, я собирался уехать давно, попутешествовать немного, но был вынужден отложить отъезд. Вы ведь знаете, что я служу у брата кем-то вроде управляющего и время от времени объезжаю его поместья.

— Ах вот оно что! И почему же вам пришлось отложить отъезд? — не отставал виконт. Тео рассмеялся:

— Похоже, вы меня поймали! Но это все в прошлом! Если страсти, бушевавшие в душе Мартина, однажды и привели его к опасной черте, то больше этого не повторится! Вот увидите, я прав!

Случилось так, что Мартин самолично убедил в этом кузена. Не было нужды искать причину, которая толкнула его на это, поскольку он сам ее открыл.

— Прекрати следить за мной, Тео! В этом нет необходимости. Знаю, ты уверен, что я решил подстроить гадость Сент-Эру, но, богом клянусь, это не так!

— Мой дорогой Мартин…

— Стало быть, именно так ты и думал! И все только потому, что в тот раз я не предупредил его об этом проклятом мосте? Устроили такой шум, будто случилось невесть что!

— Тебя это удивляет?

— Еще бы, черт побери! Признаюсь, тогда меня ничуть бы не огорчило, если бы он искупался в ручье, но сейчас… Сейчас я и сам убедился, что он в общем-то неплохой малый…

— Он ничем не давал тебе попять, что ты ему не нравишься, — довольно сухо обронил Тео.

— Можешь прибавить: «Хотя ты давал для этого немало поводов». Ведь именно это ты имел в виду? — сердито пробурчал Мартин. — Не знаю, с чего это ты вбил себе в голову, будто я намеренно извожу его, но, как бы то ни было, я требую, чтобы ты прекратил свои дурацкие угрозы! Ты мне не судья и не опекун, дьявол тебя побери! И оставь свою привычку следить за мной каждую минуту!