– Нихрена себе! Ну-к налей, – Сейфулин проворно подставил стаканчик.
– Интересная тема, – признал Олег. – Только много сомнений. Чего Андреич эту информацию сразу не слил вашим верховодам или кому-то из местных ходоков? Ведь полену понятно, что таить такое бессмысленно – в одиночку при его возрасте до того добра не доковылять. А так бы экспедицию организовали, посмотрели, что там к чему. Если все хоть отчасти верно – всем Пещерам был бы праздник.
– А потому, Олежек, что он не сам знает, где это место. Я же объяснял. Его туда доставляли вместе с полпредом всего раз вертолетом. Ни дорог, ни подъездов или ориентиров по поселкам Павловский не знал. Говорил только, что нет рядом ни шахт, ни жилья, чтобы за название зацепиться. Понимаешь, какая хрень? Если бы знал, то вытряхнули с него перед смертью хоть что-то полезное. Когда на него кое-кто наехал, он очень разговорился. Чего ему терять было? Ведь немалую долю обещали и тут же золотом давали сто скрябцов, как бы для временного поддержания штанов. А он не знает! – Герц прихлопнул по столу и с желанием удовлетворил просьбу татарина: плеснул "Кисличной" ему, себе и Гусарова не забыл. В бутылке осталось на донышке. Надо бы заказать еще одну. Где запропастилась эта сучка – Люда с обещанным эксклюзивом?
– Вот вся надежда на Ургина, – Илья поднес ко рту стаканчик и судорожно выпил, цокнув зубами о стекло. Нюхнул кулак, заел остатком супа. – Ургин-то ваш еще до Девятого облазил кряж вдоль и поперек. Известные ему все тропы, хребты и гольцы. Андреич, как говорит, к Ургину долго приглядывался, пытался понять, что за человек, а потом доверился, слил Ургину свою историю и описал во всех деталях место. Мол, из приметного там какая-то гора на севере километрах в пяти похожа на лисью морду, речка в глубокой долине, озера еще цепью южнее, а если вертолетом прямиком на Красноярск, то в километрах тридцати от места вроде обширного карьера и драга там торчит. Конечно, карьер затопило и снегом все это, прежде видное, занесло. Драга теперь не ориентир. Но Ургин вроде понял, что это за место. Обещал немного еще денег собрать и двинуть туда. Андреевича доля пятьдесят процентов. Только нет теперь Андреевича. Так что, вот так, Олежек. Я все сказал.
– Сейчас и я скажу, – Гусаров, завидев официанку с расписной доской вместо разноса, решил повременить со своей частью откровений. Лишь когда Люда расставила миски с гречкой, и Герцев, войдя во вкус, заказал еще бутылку водки, Олег сказал:
– Хреновые дела, Илюш. Ты только не кипишуй. Спокойно это прими. Слышь? В общем, дела хреновые тем, что нет больше Ургина. Убили вчера.
– То есть как?!.. – Герцев приоткрыл рот и оторвал ягодицы от скамьи.
– Вот так. Натурально из пистолета. Вчера на подходе к Восточной Берлоге, – Гусаров покосился на разговорившихся громко мужиков, кутивших у противоложной стены.
– Б.дь, нахрена вы меня за нос водили?! – бледнея, выдавил Герц. – Я вас как людей обедом, водкой!
– Да не водил я тебя за нос! – Олег прихлопнул по столешнице, резко, что зазвенело стекло, и сам Герцев вздрогнул, будто хлопнули не по столу, а ему по физиономии. – Но вываливать так сразу, что Ургина и Кучу грохнули, не хотелось по многим причинам. Врубаешься? – Гусаров уловил его слабый кивок. – Вот ты про Павловского рассказал, только теперь для меня кое-что начало складываться. Слухай так, короче, напоролись мы на засаду. Сначала думали, нас поджидают лихие, хотели обойти их и поговорить с возвышенности поговорить посредством ружей. Потом, глядь, Бочкарев со своими. Ну мы и высунулись здороваться с ними брататься, а Трофим… Знаешь его? Ходок из Бочкаревских, что чаще за рыбой в Озерное.
Илья дернул плечами и потянулся к бутылке "Кисличной".
– Герц, не надо пока бухать, – попросил Олег. – Думаю, у нас вопросы будут, лучше их обтяпать по трезвому. Слухай, как дальше. Трофим неожиданно хвать ТТшку и Ургину в грудь, Куче кто-то из ружья в затылок. Мы с Сейфом такого расклада ожидать не могли: ну как же, вроде свои – ходоки. Говно, короче, вышло. Дернули мы к реке. По пути я уложил Трофима. Отсиделись до темноты. Поднялись к тропе шмотье свое посмотреть и убитых ребят. Шмотье вместе с большей частью товара Бочкаревские спалили на костре. Тогда мы с Сейфом и задумались: вовсе что-то не так, ведь если бы нас грабануть хотели, взяли бы все.
– А я потом наших оглядел: Ургина, Кучу. С них-то верхнее поснимали и тоже в огонь. У Ургина замшевка была, отличная замшевка – любил он ее. Порезали ее, и внутренний карман откромсали целиком ножиком, – с досадой заметил Асхат, не прекращая наседать на кашу. – Важные записи, говорят, у него там хранились. Не Андреича ли записи? Или, может, сам Ургин сделал заметки, где искать то самое место Павловского?
– Полный писец, ребята!.. – выдохнул Герц. – Вот это расклад! Бочку я знаю. Сука, урод гребаный, как же он пронюхал?! В историю Андреича, мало посвященных! Нурс, Басок и Вовчик Кричковский, еще двое-трое, и то так краешком. Это получается, Бочкаревских надо искать? Они не простые, с людьми водятся, близкими к самим верховодам. Но прижать можно.
– Никого из Бочкаревских сегодня не видел? – Асхат оставил часть гречки, то ли на закусь, то ли продлевая удовольствие, и со вкусом, причмокивая, облизал ложку. – Они или ночью в Пещеры вернулись, или под утро.
– Нет, но можно разузнать. Олежек, по пятьдесят, а? – Герц посмотрел на Гусарова точно на сурового отца.
– Позже. И на кой ты заказал вторую? Деньги некуда девать? – заглядывая глубоко в душу, Олег бы не отказался по пятьдесят и еще пять раз по пятьдесят, но сейчас требовалось ворочать мозгами. Если история Павловского верна, то это действительно тема . Тема тем! Недаром же за нее зацепился Ургин. Теперь Олег не сомневался, что старшего убили из-за записей в блокноте. – Слухай, Илюш, Ургина больше нет, но я, если хорошенько пороюсь в памяти, наших прошлых разговорах, то могу что-нибудь вспомнить. Вроде он собирался куда-то после этой, несостоявшейся ходки. Все говорил, что после Пещер дело будет, и мы основательно разбогатеем. Тогда я не придал значения: Ургин постоянно закидонистые планы строил: то к Тее пытался добраться, то делали ходку к северным шахтам и на прииски, но счастья и денег нам это не принесло. Только имей ввиду, если я что-то вспомню, Нурс со своей командой не в деле. Это решительно и обсуждению не подлежит. С тобой можно что-то решать, с ним – нет. Нурс для меня не компаньон.
– Извини, но Руслан же все мутит, – неуверенно проговорил Илья. – Если так предположить, что карту Ургина мы найдем или записи, где там это место искать, то туда придется двигать толпой и с оружием. И как здесь без Русика?
– А вот так. На кой ляд он нужен? Знаешь, когда большая толпа на тропе, то и жертв в ней, как правило, много. Если, как ты говоришь, предположить, что мы знаем куда идти, то нам потребуются только ноги и деньги, купить кое-чего в дорогу. Вдобавок большая удача, чтобы дойти туда живыми. Сам понимаешь, дорога к земле чудес простой не бывает, и если Ургин так долго собирался, откладывая ходку на потом, что-то прикидывая, значит, не все так просто. Ты, случаем, не знаешь, где найти Снегиря? Может, видел вчера, сегодня? – Гусаров подцепил кусок мяса с рассыпчатой горкой каши и отправил в рот.
– Позавчера видел. Вон там, – Герцев кивнул на столик возле деревянной статуи дамы, сокровенное место ее прикрывала сосновая веточка с шишкой. – Олеженька… Ты реально можешь что-то вспомнить? – почти с мольбой проговорил Илья. – Если это не понты, то что мне Нурс? Он мне не друг. Только Витальку Черенцова кинуть ни в жизнь. Мы с ним вместе со школы, и он тоже в теме.
– А я когда-нибудь гнул понты? Нет, Илюш. Но я тебе пока ничего не обещаю. Жестоко, за то честно, – Гусаров поднял глаза на вошедших в зал. Четверых парней он не знал, а вот барышень… Марина Матвеева с ней встречался Ургин, каждый раз, как останавливался в Пещерах. Ее подруга – Арина Юрасова. Словно почувствовала взгляд Гусарова, она повернула голову. Увидев Олега и Сейфулина, слегка порозовела, улыбнулась почти незаметно, точно не улыбка, а тень сошла с лица. Как же, еще не рассталась со вкусом того июльского вечера.
