Фонтанелли ещё раз дернул дверь. Бесполезно. «Это возмутительно! — пронеслось в мозгу дока. — А если мне по нужде?»

— Откройте, мистер Тезиас! Я хочу выйти! — закри­чал Фонтанелли. — Откройте, кто-нибудь! Да выпусти­те же меня!

Умолкнув, док прислушался. Никто из хозяев не спешил выполнять просьбу Гостя. Очевидно, все ос­тальные обитатели этого замка заняты более полезным делом, нежели освобождение заточенного в келье про­фессора. Потеряв терпение, док отчаянно забарабанил в дверь. Все это ему положительно не нравилось.

Внезапно сверху раздался лязг. Резкий и мощный толчок бросил дока наземь; он сильно ударился. Дверь широко раскрылась, с наружных петель съехала вниз массивная щеколда. Профессор, недолго думая, бро­сился в открывшийся проем, Едва он выскочил в кори­дор, грохот и пронзительный свист повторились: так в космос взлетает ракета. Новый толчок бросил дока к стене; он чуть не налетел на факел, мерцающий туск­лым осенним светом. Затем все стихло.

Он был на свободе. Спать ему решительно расхоте­лось. Напротив, желание во что бы то ни стало разо­браться, что же действительно творится в ночном двор­це, достигло апогея. Ступая тихо и осторожно, он побрел по коридору.

Куца следует вдги, док не знал. Наугад он двинулся по главному коридору влево. Факелы, подобные тому, что чадил у его комнаты, были вмурованы в стену через каждые десять шагов. Изредка попадались двери, док осторожно приоткрывал их, но в темных комнатах не было ни души. Полное отсутствие окон и какого-либо движения воздуха не могло не насторожить профессо­ра. Однако воздух был удивительно свеж. «Наверное, здесь работает очистительная установка», — подумал док. Но никакой установки, вообще ничего, кроме ши­рокого коридора, частых факелов и редких дверей в пустые покои, он не обнаружил.

Вдруг голоса послышались где-то рядом. Краду­чись, док двинулся на голоса. Коридор круто поворачи­вал, за поворотом чернела ниша. ПоСомневавшись с минуту, док вступил в нишу. Послышались чьи-то тяжелые шаги; они приближались. Понимая, что посту­пает неучтиво, док все же вжался в нишу, затаив дыха­ние. Мимо него, мурлыкая себе под нос какой-то марш, покачивая головой и ухмыляясь, проследовал Джейк Митчелл.

Когда шаги Джейка стихли, док вынырнул из своего убежища. Чуть далее по коридору виднелась приоткры­тая дверь, из щели струился яркий свет. Голоса шли от­туда. Профессор, опасливо ступая, подкрался к этой двери.

Говорили двое. Резкий насмешливый голос принад­лежал, бесспорно, хозяину замка, мистеру Тезиасу. Второй голос — низкий, глубокий, грубый — был голо­сом Джейка Митчелла. «Но ведь Джейк только что вышел оттуда!» И еще в этом голосе были ярость, боль и тоска — настолько искренние, что они не могли при­надлежать Джейку.

— Повиси здесь покамест, варвар. Подумай, так сказать, о смысле бытия! — говорил высокий насмеш­ливый голос.

— Оставляя меня в живых, ты Даешь мне шанс! — пробасил незнакомый голос Джейка.

Дальше говорил в основном Тезиас — и уста его из­рекали воистину ужасные вещи! Док не понял и по­ловины сказанного, но оставшегося было более чем достаточно! Теперь Тезиас ничем не напоминал радуш­ного, любезного хозяина, преданного науке гения, каким он предстал минувшим днем перед профессо­ром. Голос карлика звучал глумливо и нагло; кто бы ни был таинственный собеседник Тезиаса, карлик, без со­мнения, торжествовал над ним победу.

Профессор едва успел юркнуть в свою нишу, когда дверь широко распахнулась, и компания из десяти че­ловек, в которых док узнал карлика и его слуг, отправи­лась по коридору в противоположном направлении. Монахи выглядели неважно; они несли четыре тела своих собратьев. Процессия молча удалилась.

Фонтанелли хотел было выбраться из ниши, как дверь скрипнула снова. Из покоя вышел Брахо. Похо­жий на грифа магистр двинулся туда же, куда ушли его братья вместе с карликом. Пройдя пять шагов, он вдруг резко остановился и столь же резко обернулся. В тус­клом свете факелов слепящею звездой блеснул сереб­ристый медальон. Док затаил дыхание и закрыл глаза. Простояв посреди коридора несколько секунд, Брахо, не обнаружив, по-видимому, ничего подозрительного, отправился дальше.

Лишь когда угасли отзвуки шагов магистра, док шумно выдохнул. Положительно, странные дела тво­рятся ночью в этом замке! Так ли уж прост радушный хозяин и тот ли он вообще человек, за кого себя выда­ет?! Профессор поневоле сложил вместе все события прошедшего дня: телепортацию и путешествие сквозь стену, недоступные нормальному человеку, бурный восторг Тезиаса при виде военной машины Будущего, странные реплики хозяина, на которые он, Фонтанел­ли, сначала не обратил внимания. Доку стало не по себе. Общий антураж этого замка и пугающие звуки в ночи только подчеркивали ощущение чего-то мрачного и злого, царствующего в покоях горного дворца…

Док уже достаточно долго торчал в этой нише. Во­круг него зависло безмолвие. Нужно было что-нибудь предпринять. Естественно было бы заглянуть в комна­ту, где, судя по всему, происходили такие важные и ин­тересные события. Чутье исследователя подсказывало: в ней-то, в этой комнате, и таится разгадка.

Док пошел к двери. Тихие шаркающие шаги заста­вили его остановиться. Бежать обратно в нишу было поздно: навстречу шел сам хозяин замка.

— Профессор Фонтанелли! Я думал, вы спите. Что вы здесь делаете, доктор? — изумленно вопросил Тезиас.

— Меня разбудило землетрясение. Что это было? — понурив очи, сказал Фонтанелли.

— Ничего особенного. Обычная ерунда. Не стоит об этом даже вспоминать. Все уже кончилось, — как-то глухо и равнодушно ответил карлик.

— Почему вы заперли меня в моей комнате? Разве я пленник?

— Разумеется, нет, профессор. Просто в нашем мире принято закрывать двери на ночь. Мы не стали вас беспокоить и закрыли комнату снаружи. А как вы вышли?

— Запор сорвался во время землетрясения. По правде сказать, мистер Тезиас, я не люблю, когда меня лишают свободы.

— Я принесу вам свои извинения, — сухо и почему-то в будущем времени изрек карлик. — А сейчас идите спать. Поздно ухе.

— Вы расскажете мне, что происходило в этой ком­нате?

— Нет! Оставьте меня, профессор, и отправляйтесь спать, — нервно облизав губы, молвил Тезиас; в его го­лосе смешались усталость и скрытое раздражение.

Фонтанелли не удовлетворился таким ответом. Он сказал:

— Могу ли я, по крайней мере, быть уверен, что ваши ночные опыты не идут во вред людям? Кто тот че­ловек, Конан, которого вы одели в цепи?

Тезиас отмахнулся от него, как от надоедливой мошки. На этот раз он не стал скрывать своего раздра­жения.

— Вы разочаровываете меня, доктор. Я ведь уже объяснял вам мотивы моей научной деятельности. Все, чем я занимаюсь в этом дворце и вне его, идет во благо цивилизации. Если вы все еще сомневаетесь, я пред­ставлю вам дополнительные доказательства. Только не сейчас. Поверьте, я очень, очень устал! Но раз вы такой любопытный, отвечу: да, я действительно беседовал с человеком по имени Конан. Это опасный преступник, враг истинной науки, вождь варваров-мятежников. Мне удалось захватить его в плен.

— Вы намерены казнить этого Конана?

— Зачем же? Я гораздо гуманнее, чем вы думаете. Мы проведем с ним воспитательную работу, и он, несо­мненно, осознает яашу правоту. Но пока это опасный Преступник. Да, очень опасный.

— Я вправе увидеть его?

— Нет! — почти вскричал Тезиас; он как-то странно зашатался, как будто вот-вот потеряет сознание. — Я запрещаю вам входить в эту комнату! Слышите: за­прещаю Идите лучше спать — я вам приказываю!

Тихо шаркая ножками, карлик отправился дальше, даже не взглянув иа опешившего от столь невежливого обращения профессора.

Фонтанелли не мог припомнить, когда последний раз с ним обращались подобным образом. Он свобод­ный ученый, и никто, даже сам Господь Бог, не вправе ему приказывать. Возможно, в мире мистера Тезиаса и в самом деле принято запирать гостей на ночь, заковы­вать пленников в цепи и орать на тех, у кого возникают вопросы. Тогда этот мир действительно заслуживает, чтобы его изменили.