Путь к дому прародительницы пролегал через крутые горы, и большую его часть я тащил Ли Као на себе. Ветер пел в кронах высоких деревьев, и звук этот был подобен шуму прибоя. Поэты называли его сосновым прибоем, и сравнение с морем казалось очень удачным. Хвойные волны шумели, а облака напоминали огромные белые паруса, скользящие по бескрайней синей глади.

Мы проделали долгий путь, но все пути рано или поздно заканчиваются. Преодолев высокий хребет, мы спустились в равнину, и Ли Као указал на виднеющийся впереди невысокий холм.

— Там, за холмом, летний дворец прародительницы, — сказал он. — И, по правде говоря, мне не терпится снова увидеть ее.

Он улыбнулся.

— Знаешь, Десятый Бык, я слышал, она серьезно прибавила в весе, но пятьдесят лет назад это была самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо видел. Но, несмотря на это, в ней было что-то настораживающее. Опасное. Старого Вэньди я, напротив, очень любил. Тем более что после случая с Прокопием и другими варварами я пришелся ко двору и мне даже позволили подходить к трону с запада или востока вместо того, чтобы, как все, ползти на коленях с южной стороны* [14]. И вот как-то раз я подошел к императору и, лукаво подмигнув, сказал, что приготовил ему подарок и предлагаю посмотреть на новобрачных. Вэнь любил подглядывать, и вот мы на цыпочках пробрались в мою комнату, и я отодвинул занавеску.

«О, Сын Неба, — сказал я, указывая на пару, — на все твоя воля, но мне кажется, что женитьба на некоторых женщинах может обернуться весьма печальными последствиями».

Новобрачными оказалась пара богомолов. И пока жених сладострастно выполнял свой супружеский долг, смущенная невеста вытянула шейку и откусила возлюбленному голову.

Невеста съела ее, а нижняя часть тела жениха все еще продолжала свою работу, из чего становилось понятно, где у него находились мозги. На какой-то момент император задумался, стоит ли ему жениться, но прародительница была сильней. Вскоре меня сослали на юг, и следует признаться, мне повезло, поскольку благодаря этому меня не было поблизости, когда она отравила старика и начала уничтожать всех вокруг.

Мы добрались до вершины холма, и я не без страха взглянул вниз. Дворец напоминал военную крепость. Он занимал почти всю долину и был окружен высоченными параллельными стенами. В проходах между ними ходили стражники с собаками, и повсюду стояли солдаты.

— Представляю, как выглядит ее зимний дворец, — тихо сказал мастер Ли.

— И как же мы проникнем внутрь и украдем корень силы? — спросил я.

— Никак. Нам его не украсть при всем нашем желании, — ответил Ли Као. — Она сама нам его отдаст. Правда, для этого придется кого-нибудь убить, и, знаешь, мне бы не хотелось убивать кого попало. Так что молись, чтобы этим человеком оказался уж просто отъявленный негодяй.

Ли Као посмотрел вниз.

— Хотя, конечно, если она меня узнает, нас ждут отменные похороны, Лу Юй. Думаю, голову она нам не отрубит. Нас заживо сварят в кипящей смоле.

В городе мастер Ли купил роскошную повозку, и мы остановились на постоялом дворе. На следующий день Ли Као взял одну из золотых монет Скряги Шэня и прибил ее к доске у городской площади. Я думал, ее заберут, как только мы отвернемся, но мастер Ли нарисовал вокруг нее какие-то мистические знаки, и горожане, завидевшие монету, тут же бледнели и быстрее уходили прочь, бормоча себе под нос спасительные заклятия. Я не понимал ровным счетом ничего. В тот вечер через город шли разбойники — самые жуткие бандиты из всех, что я видел в своей жизни. Они остановились возле монеты, долго изучали написанные символы и в конце концов повернули к нашему постоялому двору. Ли Као предусмотрительно выставил в харчевне кувшины с крепчайшим вином, и теперь, вылакав все до капли, они сидели в нашей комнате с животной злобой в глазах и держа руки на рукоятках ножей. Дикие звуки наполняли воздух, но внезапно все смолкло.

Ли Као вошел в комнату и взобрался на стол.

Они словно проглотили языки и, выпучив глаза и побледнев, уставились на старика.

Главарь банды обливался потом, казалось, он вот-вот упадет в обморок.

Старика же я едва узнал. Сейчас на нем был ярко— красный длиннополый халат, расшитый таинственными символами, и такая же алая повязка на голове. Правая штанина была закатана, левая нет, и покуда левая нога была обута, как обычно, в сандалию, на правой была туфля. Левую руку мастер Ли держал на груди, оттопырив средний палец и мизинец, правая была спрятана в рукаве. И тут Ли Као зашевелил пальцами, и рукав заболтался, как висельник в петле. Четверо разбойников подтолкнули вперед главаря. Ван Оскопитель дрожал так сильно, что чудом держался на ногах, но тоже засунул руку в рукав и так же затряс пальцами. Мастер Ли ускорил темп, Ван Оскопитель тоже, и это безумие продолжалось несколько минут. Наконец, Ли Као вытащил руку и жестом приказал разбойникам убираться. Далее я не поверил своим глазам. Бандиты вместе со своим главарем упали на колени и на четвереньках поползли к выходу. Ли Као улыбнулся и, откупорив новый кувшин вина, пригласил меня к столу.

— Знаешь, Десятый Бык, что странно? Чем отвратительнее преступник, тем больше он боится тайных обществ и всякой магической чепухи, — довольно произнес он. — Ван почему-то решил, что я — великий мастер Триады и что его головорезам перепадет немалый куш, если они помогут нам в деле против прародительницы. Что ж, надо признаться, насчет последнего он прав.

Два дня спустя придворные дамы возвращались во дворец, когда на большой дороге на них напали бандиты. Разбойники выглядели столь ужасно, что «бесстрашные»  воины испугались и бросились наутек, оставив бедных дам на произвол судьбы. Но Небо сжалилось над ними, и откуда ни возьмись появились двое храбрецов, которые отважно ринулись на их защиту.

— На колени, трусливые псы, или вы узнаете гнев Повелителя Ли из рода Као! — кричал мастер Ли.

— Трепещите, мерзавцы, перед яростью Великого Лу из рода Юй! — восклицал я.

Тут, к несчастью, одна из лошадей поскользнулась, наша повозка опрокинулась, и мы повалились на полураздетых девиц. Честно признаюсь, вид прелестного нефритового медальона, висевшего на не менее прелестной груди, мало располагал к бою. Но нам все-таки удалось собраться с силами и отважно броситься на негодяев.

Ли Као рубил налево и направо мечом, я тоже дрался, как тигр. Разумеется, он не попал ни в кого, я же умышленно придерживал удары, да и разбойники прекрасно помнили, что на самом деле не собирались никого насиловать и грабить. Одним словом, спектакль удался. Правда, увлекшись поединком, я поскользнулся и ненароком сильно толкнул главаря.

Он рухнул наземь, но за общей шумихой и толкотней я забыл об этом, и вот бандиты уже бежали в страхе, а мы готовились выслушать благодарность спасенных нами дам, как вдруг… Дело заключалось в том, что Ван Оскопитель уже потерял нос и оба уха в уличных боях, и потеря еще и передних зубов совсем не радовала бедолагу. Он подкрался сзади, сжимая в руках здоровенную дубину.

— Подарок для Великого Лу Юя, — крикнул он и что есть мочи ударил меня по голове.

Перед моим взором вспыхнули оранжевые и пурпурные искры, и все померкло.

Я очнулся в роскошной спальне, окруженный прекрасными женщинами, которые отталкивали друг друга, борясь за право приложить холодный компресс к шишке на моей голове.

— Он проснулся! — заорали они истошными голосами. — Великий Лу Юй открыл свои божественные глаза!

Меня всегда учили быть вежливым, но это было уже слишком.

— Если вы сейчас же не прекратите этот гам, Великий Лу Юй задушит вас своими же божественными руками! — закричал я.

Но они не обратили на это ни малейшего внимания и продолжали гудеть, как пчелы.