– Слышала что? – спросил Коннор. Он подошел к скамейке, где сидели Джулиан и его сестра.

Джулиан поднялся и повернулся лицом к Коннору:

– Мне очень жаль, мистер Магиннис, но «Веймут» затонул во время шторма три дня назад. Это произошло к западу от Кокосовых островов.

– Затонул? – прошептал Коннор, лицо его побелело от ужаса. – Вы уверены?

Джулиан схватил Коннора за руку:

– Нам сообщили об этом сегодня утром. Была подобрана только одна спасательная шлюпка – капитан и остальные члены команды погибли.

– А заключенные? Что с заключенными?

Джулиан нахмурился:

– Они были прикованы к нижней палубе. Боюсь, все они пошли на дно вместе с кораблем.

– Ублюдки! – выругался Коннор.

Его ругательство относилось в равной мере как к Джулиану и остальным членам семьи Баллинджеров, так и к злосчастной судьбе и прогнившей до самого основания системе правосудия, отправившей Грэхэма Магинниса и дюжины других несчастных заключенных навстречу своей смерти. Коннор вырвал руку и быстрым шагом направился вдоль палубы.

Джулиан рванулся было за ним, однако Зоя остановила брата:

– Пусть идет, – вздохнула она. – Ему нужно побыть одному.

* * *

На третье, затянутое туманом утро после того, как затонуло военное транспортное судно «Веймут», Грэхэм Магиннис был разбужен шумом волн, бьющихся о берег. Встав на четвереньки, чтобы не потерять равновесия на крышке люка, он склонил голову набок и прислушался. На самом ли деле они достигли земли, или же это просто игра воображения, воспаленного после трехдневного скитания по океанским просторам без воды и пищи?

– Ридли! Послушай! – крикнул Грэхэм и подергал за ногу молодого заключенного, с которым он делил плот.

Застонав, человек по имени Ридли заставил себя приподняться.

– Ты слышишь это? – спросил Грэхэм, продолжая трясти за ногу товарища по несчастью.

– Какого черта?

– Земля! Я слышу шум прибоя!

Земля оказалась узкой полоской берега небольшого острова, и, когда утренний туман рассеялся, Грэхэм и Ридли направили свой плот прямо к нему. Они причалили к берегу возле большого вспаханного поля. Было волне вероятным, что они попали в английские владения, расположенные где-то к западу от австралийского побережья.

Не имея ни малейшего желания снова оказаться в кандалах, двое заключенных спрятали плот в кустах, растущих вдоль берега, и осторожно двинулись в глубь острова, чтобы выяснить, где же они все-таки оказались. Почти сразу они обнаружили маленький ручеек и на несколько долгих минут припали к воде, наполняя свои желудки живительной влагой. Проведя без пищи целых три дня – и не получая достаточного ее количества до этого на корабле,– Грэхэм и Ридли ощущали теперь острый приступ голода. Поэтому, когда они наткнулись на небольшой, грубо сколоченный фермерский домик, Ридли стал настаивать на том, чтобы забраться в него и взять с собой столько еды, сколько они смогут унести. Грэхэму вовсе не хотелось, чтобы их кто-нибудь видел, тем более, у каждого до сих пор болталось по железному кольцу на правой ноге. Однако Ридли невозможно было переубедить. Понимая, что ему не удастся остановить этого молодого преступника, Грэхэм неохотно поплелся за ним вслед.

Двое мужчин подкрались к домику поближе и осторожно заглянули внутрь через переднее окно. Их взорам предстала довольно скромно меблированная гостиная, за которой располагалась комната, являвшаяся, скорее всего, кухней. Подергав за окно, они обнаружили, что оно не заперто, и, потянув его на себя, забрались в гостиную.

Пройдя через открытую переднюю дверь в кухню, Грэхэм принялся ворошить посуду на полках. Ридли тем временем обнаружил краюху хлеба в ящике на шкафу и, оторвав от нее порядочный кусок, отправил его целиком прямо себе в рот. С большой неохотой он передал хлеб Грэхэму, который также отломил себе немного и положил хлеб обратно на шкаф.

Собирая кое-какие вещи, чтобы взять их с собой в дорогу, они услышали звук приближающихся шагов, и на пороге кухни появился мужчина средних лет, одетый в длинный ночной халат и тапочки. На носу мужчины блестели вставленные в золотую оправу стекла очков. Мужчина увидел Грэхэма, застывшего посреди кухни, но еще до того, как он успел произнести хоть слово, Ридли бросился на него сбоку, сбил с ног и заломил руки за спину.

– Дай мне что-нибудь, чем его можно было бы связать! – прошипел Ридли Грэхэму и, когда тот никак не отреагировал на эти слова, рявкнул: – Какую-нибудь веревку или канат! Живо!

Грэхэм стянул со стола лежавший на нем длинный кусок материи, заменявший скатерть, и бросил его Ридли.

– Отпусти меня! – крикнул в этот момент незнакомый мужчина.

Молодой бандит в ответ туго связал его руки, рывком поднял с пола и с силой ударил по лицу.

– Заткнись! – пронзительно завопил он, когда мужчина снова было открыл рот, и швырнул свою жертву на один из стульев, расставленных вокруг стола.

Шум на кухне поднял на ноги жену хозяина. Ридли встретил ее у двери, держа в руке огромный кухонный нож. Он не стал ее связывать, а просто толкнул спиной в сторону шкафа. Глаза Ридли широко раскрылись при виде грудей, заколыхавшихся под ночной рубашкой задыхающейся от страха женщины. Вовсе не привлекательная, она, тем не менее, была первой женщиной, к которой Ридли прикоснулся за последние пять лет.

– Кто-нибудь здесь есть еще? – гаркнул он, больно выкручивая женщине руки.

– Н-нет! – всхлипнула она, затем замерла, уставившись неподвижным взором туда, где, почти потеряв сознание, сидел за столом ее связанный муж. – Никого!

– Иди проверь! – приказал Ридли Грэхэму. – Пошел! Грэхэм поспешил в другие комнаты. В доме была только одна спальня, в которой рядом с двойной кроватью для родителей стояла колыбель с лежащим в ней младенцем. Грэхэм посмотрел на ребенка и уныло покачал головой, затем вернулся в кухню.

– Их только двое, – солгал он, молясь о том, чтобы ребенок не начал плакать.

– Отлично! – воскликнул Ридли.

Он больше не удерживал женщину, однако все еще угрожал ей ножом. К мужу снова вернулось сознание, и теперь он с ужасом осматривался вокруг.

– У нас теперь достаточно еды, – сказал Грэхэм, пытаясь встать между Ридли и женщиной. – Пойдем отсюда.

– Мы не можем их так просто оставить, – промолвил Ридли. – Как только мы уйдем, они тут же пошлют кого-нибудь по нашему следу.

– Оставь ее... они же ничего нам не сделали, – настаивал Грэхэм, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.

Ридли повернулся к старику и прижал острие ножа к его груди.

– Тоже хочешь этого попробовать? – глумливо осклабившись, он поднял руку и пихнул Грэхэма в бок, затем подступил ближе к женщине и провозгласил: – Держу пари, ты хочешь попробовать!

– Ты этого не сделаешь, – запротестовал Грэхэм, обходя бандита сбоку. Он заметил, что муж женщины, несмотря на связанные руки, готов броситься на Ридли, и знаком показал ему подождать. – Мы не должны причинять вред этим людям.

– Почему, черт подери, нет? А что они с нами сделают? Пошлют в Австралию? – ухмыльнувшись, Ридли схватил перед ночной рубашки стоявшей у шкафа женщины и, поднеся нож к воротнику, сделал разрез длиной в несколько дюймов. – Эта пышка попробует сначала меня, а затем вместе с мужем они попробуют моего ножа!

Ридли распорол ткань рубашки дальше, глаза его неподвижно смотрели на обнаженные груди женщины. Он сделал шаг вперед и с силой прижал ее к себе. В тот же момент бандит подскочил на месте, выгнув спину от резкой боли. Отпустив женщину, он повернулся и полными ужаса и удивления глазами посмотрел на Грэхэма. Ноги его подкосились, и он упал на колени.

На расстоянии нескольких футов от бандита стоял Грэхэм. Его правая рука все еще была вытянута вперед, пальцы сжимали нож, с длинного лезвия которого на пол капала кровь. Откуда-то издалека донесся плач ребенка.

– Проклятье! – выругался Ридли. Его голос прерывался клокочущими звуками, исходящими из горла. Он попытался поднять руку с зажатым в ней собственным ножом, однако его пальцы разжались, и нож, звеня и подпрыгивая, покатился по полу. – П-проклятье... – разбрызгивая вокруг смешанную с кровью слюну, еще раз произнес Ридли, затем упал вперед лицом, и с последним вздохом жизнь покинула его.