– Вам не нужно беспокоиться обо мне или о моей повозке, – насмешливо произнес молодой человек. – Животное поправится, то же можно сказать и о содержимом моего кошелька.

Он взглянул поверх Бертрана и увидел Зою, которая подошла и остановилась за спиной своего спутника. Когда он снова заговорил, его голос уже не был таким самоуверенным:

– Похоже, никто сильно не пострадал, поэтому мы могли бы разъехаться каждый по своим делам.

– Благодарю вас. – Бертран кивнул и знаком приказал кучеру занять свое место, затем повернулся к Зое:

– Пойдемте, дорогая.

Он взял Зою под руку, но она задержалась на мгновение, разглядывая молодого человека. Он был не таким высоким, как Бертран, но, несомненно, таким же красивым – даже намного более красивым, с жесткими, коричневого оттенка волосами и самыми темными глазами, которые Зоя когда-либо видела. Эти глаза блестели как угольки в мерцающем свете фонарей и, не отрываясь, смотрели прямо на нее.

– Зоя? – поторопил Бертран, и она позволила отвести себя назад в карету.

Еще какое-то время кучер Каммингтона и незнакомец оставались каждый на своих местах. Затем Кроули легонько стегнул лошадей, и карета медленно двинулась вперед. Когда они поравнялись с кабриолетом, Зоя увидела, что молодой человек из всех сил натянул вожжи, пытаясь удержать легкий экипаж на месте, и пристально смотрит на нее. У девушки появилось странное чувство, что незнакомец ее знает. Она неожиданно повернулась к Бертрану и потребовала:

– Прикажите кучеру остановить карету.

– Что? – переспросил Бертран, растерявшись от такой просьбы.

– Пожалуйста, прикажите ему остановиться.

Бертран наклонился вперед и потянул за шелковый шнурок, свисающий над спинкой переднего сидения. Над ухом кучера зазвонил маленький колокольчик, и по этому сигналу он незамедлительно натянул поводья. Карета прокатилась еще несколько футов и остановилась прямо за кабриолетом. Зоя выглянула в окно и улыбнулась молодому человеку:

– Я хочу поблагодарить вас за ваше хладнокровие. Другой бы на вашем месте мог не удержать контроль, а это вызвало бы серьезные осложнения.

Зоя намеренно не уточнила, имеет ли она в виду первоначальное столкновение или же последовавший за ним спор.

– Все обошлось, – отозвался незнакомец, хватаясь покрепче за вожжи и сильнее нажимая на тормоза. – Если, конечно, вы не очень пострадали от удара, мадам.

– Со мной все в порядке, – заверила его Зоя. – Но меня вряд ли можно называть «мадам». Я мисс Зоя Баллинджер. Мой друг – Бертран Каммингтон.

Молодой человек почтительно кивнул:

– Рад был встрече с вами, мисс Баллинджер.

– А как вас зовут? Боюсь, я не расслышала.

Незнакомец какое-то время осторожно изучал обратившуюся к нему красивую женщину. Наконец, он пробормотал что-то так тихо, что Зоя не смогла ничего разобрать из его слов.

– Простите?

– Коннор, – последовал ответ. – Это имя – Коннор.

– Ну, вы были настоящим джентльменом, мистер Коннор. Надеюсь, сегодня с вами больше не случится никаких происшествий, и остаток вечера будет для вас намного приятнее.

Зоя повернулась и что-то прошептала Бертрану, после чего тот дважды дернул за шелковый шнурок. Карета плавно тронулась с места, Зоя выглянула в окно и в последний раз посмотрела на Коннора, затем села на свое место.

– Странный парень, – провозгласил Бертран.

– Почему вы так говорите?

– Когда мы были снаружи... Вы заметили?

– Что заметила?

– Его ботинки – они были коричневого цвета. Зоя с удивлением посмотрела на своего спутника:

– Боюсь, что я вас не понимаю.

Бертран снисходительно улыбнулся, разыгрывая на лице изумление:

– Боже мой, даже нищие бродяги, ночующие на берегу Темзы, знают, что никто не носит коричневые ботинки с черным костюмом – даже с таким простым костюмом, как у этого парня.

* * *

После того, как карета двинулась дальше, Коннор Магиннис повернул нанятый им кабриолет на длинную аллею, ведущую к имению Плантинг Филдс. Он вовсе не рассчитывал встретиться с Зоей Баллинджер на этой дороге. Тем не менее Коннор узнал ее сразу по рисунку, который видел в прошлом номере «Лондонских дам» – еженедельном, ценой в два пенни, газетном листке, освящающем последние события в лондонском обществе.

Оказалось, что Мойша Левисон и его дедушка внимательно следили за всеми светскими новостями. Изучая отношения между Магиннисами и Баллинджерами, Мойша порылся в своих журналах и газетных вырезках и извлек оттуда массу заметок обо всех членах семьи лорда Седрика.

«Ну и что?» – спросил Коннор сам себя, ослабляя вожжи и позволяя своей кляче идти по аллее таким шагом, каким она хочет.

У Коннора был план, согласно которому он должен был встретиться с Зоей в ее собственном доме под предлогом, связанным с тем, что девушка состояла в так называемом «Женском Реформаторском комитете». Этот комитет представлял собой группу зажиточных матрон и их дочерей, которые собирались по субботним дням на послеобеденный чай для проведения дискуссий – но только не каких-нибудь конкретных дел – на различные социальные темы. Как следовало из журнальной заметки, в настоящее время комитет активно выступал за проведение тюремных реформ. Коннор планировал, использовав такой превосходный повод, представить дело отца так, чтобы оно вызвало сочувствие, по крайней мере – сочувствие у Баллинджеров. Он даже не предполагал, что неожиданно будет застигнут врасплох.

И что ему было поделать с высоким, роскошно выряженным повесой, сопровождающим мисс Зою Баллинджер. Каммингтон – так, кажется, она его назвала? Бертран Каммингтон. Имя звучало знакомо, но Коннор никак не мог припомнить, где он мог его слышать.

«Мистеру Каммингтону придется подождать», – сказал Коннор вслух, затем неожиданно потянул вожжи вправо и выполнил превосходный U-образный разворот на широкой аллее. Он дернул вожжами и пустил клячу быстрой рысью назад, в сторону главной дороги.

«Хороший мальчик», – подумал Коннор, заставляя свою лошадь перейти в равномерный галоп, намереваясь сократить дистанцию между его кабриолетом и каретой. Коннор не имел понятия, что он будет делать после того, как догонит карету, но в любом случае он хотел оказаться рядом с Зоей для того, чтобы найти возможность представиться ей.

Кабриолет выкатил на главную дорогу и направился в сторону Лондона – и кареты, скрытой за тучами пыли.

Коннор стоял в глубине большого вестибюля отеля Пикадилли Армс и, прячась в тени от ярких фонарей, наблюдал за происходящим в главном зале ресторана. Он мог видеть Зою Баллинджер и ее спутника и был очень доволен, что они не ужинают в одном из отдельных кабинетов – излюбленном месте для проведения обычных дружеских вечеринок и романтических любовных встреч.

Время от времени Коннор посматривал через вестибюль на стол управляющего Хью Дарби и изображал гримасу, вполне могущую сойти за улыбку, получая неизменный кивок головой в ответ. Коннору никогда не нравился Дарби, но этот парень был всегда надежным и осторожным – особенно, когда в его кармане оседала монета-другая. Сегодня вечером Дарби за щедрое вознаграждение позволил Коннору остаться в вестибюле и заниматься своими, несомненно, очень подозрительными делами.

Коннор узнал нескольких девиц, обслуживающих посетителей в главном столовом зале. Они на редкость умело лавировали в проходах между столиками, с очаровательной улыбкой поднося новые блюда и с невероятной скоростью исчезая с пустыми тарелками. Коннор прекрасно знал, что свое непревзойденное мастерство эти девицы демонстрировали с намного большей для себя пользой в отдельных задних комнатах, выполняя роль не только официанток, но и закуски, основного блюда и сладкого десерта.

Поначалу Коннор решил подождать подходящего момента для того, чтобы представиться Зое Баллинджер, но затем вышел из тени, в которой скрывался, и знаком подозвал к себе одну из официанток. Поначалу женщина, казалось, смутилась, но затем согласно кивнула и исчезла в дверях кухни. Спустя несколько минут она проскользнула в вестибюль через незаметную с первого взгляда боковую дверь и подошла к Коннору.