Девушка опрометью выбежала из комнаты, но тут же сбавила шаг. Она не хотела ронять себя в глазах окружающих. Если уезжать, то уезжать с достоинством. Никто не должен знать, как глубоко она обижена, никто не должен догадаться, что она по глупости влюбилась в своего похитителя.

Эндрю помог сестре привязать к седлу ее скромный скарб. Шторм слушала его веселую болтовню, радуясь, что он не замечает ее состояния. Вообще-то брат отличался чуткостью, но он был юн и полон впечатлений от поездки во Францию. Когда подошли Ян и Шолто, девушка напряглась. Она боялась, что они заведут разговор на опасную тему.

– Я не понял. Что происходит? – начал Шолто, но Ян толкнул его в бок, заставив замолчать.

– Береги себя, девочка. – Ян обнял Шторм и быстро поцеловал. Шолто поспешил последовать примеру брата. – Хоть ты и англичанка, но тебя вполне можно было терпеть.

Шторм заставила себя улыбнуться в ответ на это беззлобное подтрунивание. Улыбалась она и Колину, который подошел к ней попрощаться. По его глазам было видно, что он знает больше, чем ей хотелось бы. Однако он не пытался воспрепятствовать этому отъезду, и вскоре Шторм с семьей покидала Карайдленд, борясь с нестерпимым желанием оглянуться. Она твердила себе, что все к лучшему, ибо ее союз с Тэвишем обречен.

Элдон беспокойно поглядывал на дочь. Она была бледна и необычно молчалива. Порой, когда маска спокойствия соскальзывала с ее лица, он замечал в ее глазах тень страдания. Она ничего не сказала по поводу Тэвиша Мак-Лагана. Сэр Элдон даже засомневался, были ли они любовниками. Да нет же, конечно, были, подумал он, покачивая головой. Слишком многие говорили ему об этом. Наверное, они выбрали самый правильный путь, наименее обременительный для обеих семей. Так будет лучше для всех. Но Элдон пока воздерживался от окончательных суждений. Может быть, его дочь просто отложила разговор?

Колин смотрел вслед уезжавшим всадникам. Роден Элдон спас от гибели весь их клан. Может, и впрямь пора положить конец их давней вражде? Над этим стоит подумать. Он обернулся к сыну. Тэвиш стоял все там же, бледный и потрясенный.

– Тэвиш, – начал Колин, подходя к нему.

– Нет, – прохрипел Тэвиш, резко махнув рукой, – молчи, ни слова! Я не хочу говорить об этом, отец.

Тэвиш не стал дожидаться, пока Колин потребует от него объяснений, развернулся и торопливо зашагал к замку. Все ускоряя шаг, он взлетел по ступенькам башни и, сам того не желая, оказался в спальне Шторм. Тэвиш от души в сердцах обругал себя. Сейчас ему меньше всего хотелось быть именно в этом месте. Быстро подойдя к окну, он взглянул на юг, но от кавалькады Элдонов не осталось даже облачка пыли. Они ехали в Англию, в Хагалео, и чем больше удалялись они от Карайдленда, тем более углублялись на вражескую территорию.

Тэвиш застонал и прижался лбом к холодному камню. Приезд Элдона был и счастьем, и горем. Этот человек спас от гибели клан Мак-Лаганов, но он увез Шторм.

– Но что я мог сделать? – спросил он пустую комнату. – Она англичанка. Дочь лорда Элдона. В этой хрупкой маленькой девушке совместились сразу два врага. Нельзя было оставлять ее в Карайдленде. Ей не место в постели шотландца. Мне нечего было сказать им.

Тэвиш вспомнил расстроенное личико Шторм. Она смотрела на него, она ждала, что он скажет. А он промолчал.

Тэвиш чувствовал боль в груди. Сейчас, когда было уже слишком поздно, он, кажется, понял все. Это было жуткое ощущение. Словно из сердца вырвали кусок, оставив глубокую кровоточащую рану – рану, которая вряд ли когда-либо заживет. И самое неприятное: он сам нанес себе эту рану.

Тэвиш взглянул на кровать, и к горлу его подкатил комок. Он медленно подошел, протянул дрожащую руку к амулету.

Сжал его в кулаке, закрыл глаза и содрогнулся от рыданий.

Значит, она говорила правду! Тэвиш осознал, чего лишился. Слезы текли по его щекам, и он не мог их остановить.

Шторм, нахмурившись, смотрела на свое отражение в зеркале. Она держала руку на своем округлившемся животе. Пальцы ее невольно сжались в кулак. Девушка понимала, что больше нельзя скрывать правду. Беременность, которую она держала в тайне, стала очевидной. С каждым днем живот делался все больше, казалось, что он растет с пугающей быстротой.

Внезапно на нее навалилась тоска. Шторм села на край кровати и закрыла лицо руками, едва сдерживая рыдания. Любимый человек, мужчина, ребенка которого она носит, сейчас должен был находиться с ней. Тогда ей не пришлось бы таиться от отца, скрывая свою беременность. Она проводила бы время в радостном ожидании. Проклятый Тэвиш отнял у нее и это.

Она постаралась отогнать грустные мысли – впереди много дел, раскисать нельзя. Однако нет худа без добра, подумала Шторм. Теперь ее отец наконец поймет, почему она отказала двум женихам, слезно просила его не выдавать ее замуж и упорно отвергала ухаживания молодых людей, которые поглядывали в ее сторону. Ей повезло с отцом – Элдон предоставлял ей полную свободу.

Вспомнив о своих ухажерах, Шторм поморщилась. Среди них было мало таких, кто видел в ней легкую добычу. Большинство считало ее пребывание у Мак-Лаганов и несомненную потерю девственности просто несчастьем – такое часто случается на войне. Шторм подозревала, что столь необычная терпимость – результат вмешательства ее богатого и влиятельного семейства. Отец позволял ухаживать за ней любому мужчине, если она сама не возражала, и просил лишь об одном – чтобы тот, кого она выберет в мужья, был достойным человеком. Многие безземельные рыцари вдохновились столь редкой возможностью. Им было не важно, что стояло за благодушием Элдона.

Однако девушка относилась ко всем своим поклонникам весьма прохладно. Любой из них мог смириться с тем, что она не девственна, но никто не примет незаконнорожденного ребенка. Да и как она могла выйти замуж, если сердце ее осталось в Карайдленде?

Шторм расправила плечи. «Хватит сидеть!» – сказала она себе и пошла к отцу. Но, сделав несколько шагов по коридору, решила сначала завернуть к Элейн – не помешает заручиться союзником.

Элейн возилась с малышами, сводными братьями Шторм. Она проводила с детьми все свободное время. Двое сыновей леди Мэри уже признали Элейн своей матерью и купались в ее любви, которой их обделяла родная мать.

Вернувшись из Карайдленда, отец Шторм в ту же неделю женился на Элейн. Женщина хотела дождаться, когда кончится положенный срок траура, но Элдон был неумолим. Элейн, хотя и была любовницей Элдона, оказалась очень скромной, порядочной женщиной. До этого она жила с Элдоном по любви, зная, что его брак с леди Мэри неудачный. Элейн сразу же приняли в Хагалео, и она уже не жалела о поспешности своего замужества.

Немного поиграв с братишками, Шторм выпроводила их из комнаты и взглянула на удивленную Элейн, пытаясь подобрать нужные слова. Было не так просто объявить о том, что у нее под сердцем – ребенок от Мак-Лагана. Более того: Шторм сомневалась, что сумеет преподнести такую новость должным образом.

– У меня будет ребенок, – напрямик сказала она.

Элейн уставилась на дочь своего мужа. Когда до нее дошел смысл слов Шторм, добрые серые глаза женщины округлились и она побледнела как полотно. В ушах ее уже звучал звон мечей Элдона и Мак-Лагана, сошедшихся в смертельном поединке.

– А ты уверена, девочка?

– Совершенно уверена, Элейн. – Шторм взяла руку женщины и положила себе на живот.

В этот момент ребенок шевельнулся под ладонью Элейн, и Шторм едва заметно улыбнулась.

– О Господи, не может быть!

– Я столько раз твердила себе то же самое, но живот все растет и растет. Я должна сказать папе.

– Да, но как? Он даже ни разу не заикался о том, что случилось с тобой в плену. По-моему, он пытается все забыть. А теперь, узнав о ребенке, он не сможет этого сделать. И никто не сможет.

– Он придет в ярость, не сомневаюсь. Я надеялась, ты поможешь мне его успокоить.

– Едва ли это возможно. Беременность не пустяк, девочка. Элдон захочет смыть позор кровью.