Леди Элен удивилась невозмутимости Шторм.

– Но разве тебе не ведомо чувство стыда? – спросила она; впрочем, в голосе ее не было осуждения.

– А почему я должна стыдиться, миледи? Что сделано, то сделано. Мою девственность уже не вернешь. В этом нет моей вины – так зачем же мне терзаться и корить себя? Я же не валялась у Тэвиша в ногах, умоляя: «Пожалуйста, возьми меня!»

Мэгги засмеялась, и Шторм улыбнулась.

– Я и в Хагалео ходила по краю пропасти, – сказала она со вздохом. – Мачеха выбрала мне в мужья одного из своих любовников, который воспылал страстью к моим деньгам. – Шторм кивнула, заметив, что дамы раскрыли рты от изумления. – Я, естественно, отказалась, и тогда он решил меня обесчестить, а если получится, то и обрюхатить – лишь бы добиться своего. Может, это звучит бесстыдно, но мне больше по душе быть изнасилованной Тэвишем Мак-Лаганом, чем сэром Хью Седжвеем. Досточтимый сэр Хью получает удовольствие, причиняя боль.

– Какой ужас! – Леди Элен покачала головой. – Да, женщине нелегко без защитника. – Она нахмурилась. – Неужели Тэвиш не боится мести лорда Элдона? Ведь тот вернется…

– Мак-Лаганы и Элдоны всегда воевали друг с другом. Просто очередное сражение будет иметь более вескую причину. К тому же мой отец – разумный человек. Я поговорю с ним, постараюсь удержать его от жестокого кровопролития. – Шторм пожала плечами. – И потом, мужчины любят драться. В этом их жизнь.

– Да, верно, – вздохнула Мэгги и взглянула на Филана. – К войне они готовятся с малолетства. Каждый раз когда мой Энгус отправляется в поход, я ужасно боюсь за него! Трудно расставаться, зная, что он может не вернуться.

– И чаще всего он сражается с Элдонами. А теперь вы, похоже, подружились с единственной дочерью лорда Элдона.

– Но, леди Элен, – подал голос Филан, – Шторм точно так же переживает, когда ее родные отправляются сражаться с Мак-Лаганами. И я уверен, что ни та, ни другая сторона не в силах положить конец этой давней вражде. Не кажется ли вам, что именно поэтому вы, женщины разных кланов, нашли общий язык?

– Да, – согласилась Мэгги, – это как раз то, что нас объединяет.

– Это я понимаю, – сказала леди Элен, разглядывая сидевшую напротив хрупкую английскую девушку. – Но я вот что хочу спросить, Шторм. Может быть, мой вопрос покажется вам преждевременным или бестактным, однако меня разбирает любопытство. Вы живете здесь уже много недель и почти все это время проводите с Тэвишем. Находясь с этим мужчиной в такой… э… близости, – она покраснела, – вы не боитесь в него влюбиться?

Шторм криво усмехнулась.

– Конечно, боюсь, миледи, – ответила она, решив умолчать о том, что это уже давно случилось.

Мэгги ловко увела разговор от опасной темы, предложив побеседовать о модах и домашнем хозяйстве. Филан заметил, что мужчины разбились на группки, и присоединился к ним, потихоньку покинув дамское общество. Вскоре ушла и Мэгги: настало время кормить новорожденного сына. Шторм осталась наедине с леди Элен и вскоре заметила, что светские беседы несколько различаются по разные стороны границы. Леди Элен, женщина шотландского двора, была неиссякаемым источником всевозможных сплетен.

Наконец леди Элен ушла к своему мужу, и Шторм охватило беспокойство: к ней направлялся Александр Мак-Даб. Этот мужчина был пугающе хорош. Девушка взглянула на Тэвиша, надеясь найти у него поддержку, и нахмурилась. Тэвиш делал вид, что не обращает на нее внимания; при этом чувствовалось, что он тайком следит за каждым ее движением. Алекс уселся рядом с ней, и Шторм невольно отодвинулась.

Тэвиш весь вечер постоянно наблюдал за Шторм и всегда знал, где она и с кем. После Мэри у них с Александром было много общих любовниц. Один соблазнитель соперничал с другим, пытаясь первым добиться благосклонности женщины или переманить ее из постели соперника в свою. Когда Тэвиш узнавал, что его любовница побывала в объятиях Александра – не важно, когда это происходило, до романа с Тэвишем, после или одновременно, – он очень по этому поводу переживал. Так было всегда, но только не сейчас. Сейчас он отказывался признать свои истинные чувства, но в душе его была такая боль, какую он не испытывал даже после измены Мэри.

– Как вы находите жизнь по эту сторону границы, миледи? – спросил Алекс, наклонившись к Шторм.

Девушка улыбнулась, услышав его грудной, вкрадчивый и словно ласкающий голос. Что и говорить, этот мужчина был создан для того, чтобы очаровывать дам.

– Здешняя жизнь мало чем отличается от жизни на английской стороне. Такие же люди, такие же заботы…

– И все же вы не отказались бы вернуться домой?

– А кто бы в моем положении отказался?

– И какое же ваше положение? – спросил Александр, окидывая ее чарующим взглядом.

– Думаю, вы и сами прекрасно это знаете, сэр.

Его близость смущала Шторм, но приходилось терпеть: отодвигаться уже было некуда, а встать во время беседы было бы невежливо.

– Вы пленница, с которой обращаются скорее как с гостьей. Согласитесь, это не совсем обычно.

– Я вас не понимаю. Вряд ли я представляю угрозу для мужчины, и вряд ли мне удастся бежать отсюда или самой взять кого-то в заложники. На мне цепи, хоть и невидимые.

– Может быть, эти цепи не только кандальные, но и любовные? – проворковал Алекс.

– Вы забываетесь, сэр. Я хоть и пленница, но все-таки женщина, а к женщине следует относиться с уважением.

Губы Алекса тронула улыбка. Эта девушка была не похожа на других. Будучи пленницей, она ухитрялась сохранять достоинство. При этом в ней не было обычной женской стыдливости. Когда он намекнул на ее связь с Тэвишем, она не стала краснеть и отрицать то, что всем было известно, только указала на бестактность его намека.

– Я только хотел убедиться в верности дошедших до меня слухов. Дело в том, что я могу предложить вам… кое-что другое.

– Думаю, подтверждение вам не требовалось. Так что же вы хотели мне предложить? Любопытно узнать.

– Мак-Дабы – давние друзья Мак-Лаганов. Я мог бы поговорить с Колином, убедить его в том, что вам лучше жить у нас в замке.

– Неужели?

«Как несправедливо, что столько красоты досталось одному мужчине!» – рассеянно думала Шторм, разглядывая молодого человека.

– С вами будут обращаться, как вы того заслуживаете – как с высокородной леди.

– Вы что же, думаете, Тэвиш обращается со мной по-другому?

Она догадывалась, что Александр был движим не одним лишь желанием дать ей приют, оградив от грубого обращения. За его предложением стояло что-то еще – но что именно?

– Думаю, да. Давайте будем откровенны, миледи. Он же вас обесчестил.

Шторм захотелось поставить его на место, но она сдержалась. Было бы нелепо делать вид, что она не спит с Тэвишем, когда все вокруг знали об этом.

– А вы бы как поступили на его месте?

– Не в моих правилах брать женщину силой.

Александр явно намекал на то, что насилие ему просто ни к чему, и Шторм не могла с ним не согласиться.

– А кто сказал, что Тэвиш взял меня силой? Разве на мне заметны следы побоев? Или у меня запуганный вид?

– Вы что же, хотите сказать, что пришли к нему сами?

– Нет, но меня и не насиловали. Скажите честно, сэр, если я соглашусь жить у вас, вы не попытаетесь затащить меня в постель? Не получится ли так, что я просто поменяю одного соблазнителя на другого?

Александр смотрел в ее огромные глаза и отчаянно завидовал Тэвишу Мак-Лагану. Перед ним сидела женщина, обладавшая мужской прямотой и откровенностью. В ее чувственных губах и изящной фигуре была страсть, такая же откровенная, как и в ее словах. Тэвиш уже насладился этой страстью, и Алексу хотелось того же. Но он почти не надеялся на успех. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что Тэвиш получил нечто гораздо большее, нежели просто отклик страстной женщины на ласки опытного соблазнителя. Возможно, Тэвиш и сам не догадывался об этом. Обычно в таких случаях со стороны виднее.

Коснувшись тяжелых кос девушки, Александр ответил: