Мэри успела хорошо изучить сестру и по выражению ее лица догадалась, что Элизабет вот-вот придет к какому-то решению. Надо срочно сказать ей все, пока она еще ничего не решила для себя окончательно. Спорить с ней потом совершенно бесполезно, поэтому Элизабет должна узнать всю правду сейчас.

– Французский медик сказал нечто новое, когда осматривал меня последний раз.

Элизабет с удивлением взглянула на сестру. Мэри в один миг превратилась из рыдающего и беспомощного создания в жизнерадостную и беззаботную девушку. Все же эти перепады настроения никогда до конца не были понятны Элизабет.

Мэри села поудобнее, поджав под себя ноги. Глаза ее возбужденно загорелись, и всем своим видом она сейчас напоминала ребенка, нетерпеливо жаждущего поделиться важной новостью.

– Разве тебе не интересно узнать, что он мне сказал? – возбужденно спросила она.

– Конечно, интересно! Только не сейчас.

У Элизабет оставалось всего полчаса на решение всех проблем. Надо было придумать какой-то план, который удовлетворял бы и ее, и сестру. Но она не может как следует сосредоточиться, когда Мэри болтает.

– Твоя новость не может подождать?

– Нет! – Мэри заерзала от нетерпения. – Кому еще я могу поведать свою тайну? Ты сама привела ко мне этого врача, значит, ты имеешь право знать мой секрет!

– Какой секрет?

– Недомогания по утрам, тошнота, головокружение… – Мэри с загадочным видом посмотрела на сестру. – Ну мы с тобой думали, что это новая стадия болезни, но это не так! Просто я… я..

– Что – ты? – испуганно спросила Элизабет.

– Я – беременна! – торжественно закончила сестра.

– Ты – что?!

– Беременна. У меня будет ребенок.

– Будет ребенок, – тупо повторила за ней Элизабет. Она чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Ей надо было переварить эту новость.

– Элизабет! Когда мужчина ложится с женщиной в постель, то потом часто бывает ребенок, – доходчиво пояснила Мэри, видя ошеломленное выражение лица старшей сестры. – У тебя теперь тоже может быть ребенок.

– У меня?

– Ну, да! Ты же спала с шотландцем, – с видом знатока подтвердила Мэри.

Элизабет потрясла головой, пытаясь уразуметь все услышанное.

– Он правда так хорош в постели, как о нем говорят?

– Прекрати! – резко оборвала ее Элизабет. – Хватит болтать глупости! Поговорим лучше о тебе! Ты сказала, что ты беременна?

– Да, верно. У меня будет ребенок от короля Генриха! – У Мэри на глазах вдруг вновь появились слезы, а голос задрожал: – Я ношу королевского сына, но я не могу заявить об этом открыто, чтобы не подвергать опасности свою жизнь.

– Королевский сын? Опомнись, Мэри! – Элизабет фыркнула. – Прежде всего, сестричка, ты пока не можешь знать наверняка, кто появится – сын или дочь. Но это сейчас и не столь важно. Верно?

– Нет, неверно! Если у меня будет сын… – Мэри мечтательно прикрыла глаза. – Ты только подумай, Элизабет! Долгожданный наследник!

– Не будь смешной! Судя по тому, как Генрих с тобой обошелся, лучшее, на что ты можешь рассчитывать, – на признание младенца незаконнорожденным сыном. И даже в таком случае он не является претендентом на трон. Ни кардинал Уолси, ни церковь, ни знать не допустят ничего подобного. Так что оставь эти бесполезные мечты. Выкинь их из головы.

– Ну почему ты всегда такая осмотрительная! – Мэри капризно надула губки. – А я-то думала, что ты обрадуешься.

Элизабет отвернулась от сестры, пытаясь хоть на минутку сосредоточиться. Сваливавшиеся на нее проблемы росли как снежный ком. Что теперь делать с Мэри? Ясно, что оставлять ее здесь нельзя. Мэри абсолютно невдомек, до чего может довести ее болтовня. Если бы она хоть могла держать язык за зубами…. А так – немыслимо их здесь оставить. Значит, Мэри надо куда-то увезти. Мэри и ее будущего ребенка.

– Я уже все придумала, Элизабет! – восторженно делилась с ней Мэри своими планами. – Мы можем поехать куда-нибудь в тихое место, пока я не рожу. С тобой вместе, потому что врач сказал, что за мной необходим уход. Он уверяет, что при хорошем уходе должен родиться вполне здоровый и крепкий ребенок. Ну вот, мы с тобой на время куда-нибудь скрываемся, здесь, во Франции, а потом, когда родится сын, я вызываю сюда Генриха и требую, чтобы он разрешил тебе заниматься живописью. Так что ты сможешь рисовать портрет королевского наследника – моего сына у меня на руках!

Элизабет ошеломленно смотрела на Мэри. Она выяснила все, что было возможно о последствиях болезни, которую та подхватила, и знала, что на конечной стадии заболевания возможны приступы безумия. Но сейчас для подобных приступов было еще рановато.

– Мэри, если твой план именно таков, то почему ты не поделилась им с отцом? – Элизабет почувствовала, что непроизвольно говорит с сестрой резче, чем обычно. – Насколько мне известно, он мечтает именно об этом.

На секунду Мэри просветлела, но потом какая-то промелькнувшая в ее головке мысль опять заставила ее нахмуриться.

– Э-э… видишь ли… Там есть еще проблемы…

– Еще?! – недоверчиво переспросила Элизабет.

– Я сегодня уже ходила к отцу. Утром. Но он мне не поверил. Он сказал, что не верит в то, что мой ребенок – от короля. Это проклятая тетя! Ну ты же знаешь мадам! Она чего только не наговорила на меня. Она убедила отца, что король не вылечился от болезни, потому что я не была «чистой». И что ребенок может быть от кого-то другого.

Мэри не стала пересказывать Элизабет свой утренний разговор с отцом более подробно. На самом деле отец вообще не поверил ни одному ее слову, грязно обругал ее и добавил, что если он выяснит, что она действительно беременна, то немедленно сошлет ее в отдаленный монастырь, где она не сможет видеться ни с кем из тех, кого она знала. Мэри вышла от отца униженная, сконфуженная и очень злая, и тут как раз ее и обнаружил отец Мэттью, который привел ее в укрытие Элизабет.

– Не сомневаюсь, что короля Генриха я смогу убедить. Он знает, что я была девственной. И я подарю ему сына, о котором он так мечтает.

Элизабет мрачно дождалась окончания исповеди Мэри и решительным шагом направилась к ступенькам.

– Отец Мэттью! – закричала она вниз.

– Куда ты? – испуганно спросила Мэри. В глазах ее явственно читалась паника. – Ты уезжаешь?

– Мы уезжаем в Италию.

– В Италию? Почему в Италию? – Мэри растерянно посмотрела на Элизабет. – А вдруг мне там не понравится? Элизабет! Послушай, Элизабет! Я совсем не хочу туда ехать!

Элизабет вновь подошла к сестре. Она должна помочь ей, хотя бы и в ущерб себе.

– Ты поедешь в Италию! – решительно сказала она. – Для тебя сейчас – это единственный выход. Мы поедем вместе. Не волнуйся! Тебе там будет хорошо!

Италия. Флоренция. Капелла Аннунцьято.

Четыре года спустя – апрель 1524 года

Жизнь коротка, искусство – вечно. Мужчине дарована возможность пройти по ней размашистым, широким шагом, самому выбрать дорогу, в то время как женщине…

Звук шагов внизу прервал философские размышления. Художник располагался почти у самого потолка капеллы, лежа на самой верхней площадке хитроумной деревянной конструкции, напоминавшей леса.

– Филипп! Поторопись! Они скоро уже будут здесь!

Пико, молодой красивый подмастерье, в один момент взобрался наверх. Он озабоченно взглянул на Филиппа и оглядел потолок с росписью. В следующее мгновение Пико опять скатился вниз, нетерпеливо подбежал к открытому окну и выглянул наружу.

Они находились в здании строящейся капеллы. Еще час-два назад все помещение было заполнено толпой ремесленников – каменщиков, штукатуров, облицовщиков, плотников, но сейчас здесь остались только они одни. Последние работники ушли совсем недавно, унося с собой дух веселого сплоченного братства ремесленного цеха – искусных мастеров, умеющих и любящих работать и по праву гордящихся своим трудом.

– Не беспокойся так, Пико! Маэстро знает, что мы все успеем закончить вовремя.