Джек взял свою дорогую перьевую ручку и нацарапал что-то в блокноте. Он по-прежнему не смотрел на Шайлер.

«Это не наше дело».

— Что ты имеешь в виду? — снова зашептала девушка. — Ты ведь понимаешь, что это наше дело. Нам нужно узнать, кто убивает нас. Ты не… ты не хочешь?…

— Не хотите поделиться своими секретами с остальным классом, мисс ван Ален? — спросил мистер Орион, прерывая этот односторонний разговор.

Шайлер отвернулась от Джека, устало ссутулившись.

— Нет, не хочу.

Весь урок Джек просидел молча, с каменным лицом. Он упорно не смотрел на Шайлер и даже не читал записки, которые она ему подсовывала.

Когда прозвенел звонок, Шайлер кинулась следом за Джеком, направившимся к выходу.

— Что на тебя нашло? Это все твоя сестрица? Что не так?

— Не трогай Мими! — рявкнул Джек.

— Но я не понимаю. Ведь в субботу вечером ты сказал…

— Я сказал, не подумав. Все совсем иначе. Извини, что ввел тебя в заблуждение.

— Почему ты со мной не разговариваешь? Что с тобой произошло? — дрожащим голосом спросила Шайлер.

Джек окинул ее взглядом.

— Мне действительно жаль, Шайлер. Но я сделал ошибку. Мне не следовало говорить то, что я сказал в тот вечер. Я был не прав. Отец мне все объяснил. Комитет ничего не скрывает. Они расследуют обстоятельства смерти Эгги, и мы просто должны понять, что Комитет знает, как будет лучше. Когда все разрешится, они нам сообщат. Давай пока не будем думать об этом.

— Твой отец… твой отец тоже в этом участвует! — обвиняюще воскликнула Шайлер.

Джек тяжело положил руку ей на плечо, с силой сжал, потом отпустил и отошел на шаг.

— Брось это все, Шайлер. Так будет лучше и тебе, и мне.

— Джек! — крикнула она.

Он не обернулся. Она видела, как он деловитой походкой спускается на второй этаж, где как раз выходила из своего класса Мими Форс. Шайлер смотрела на них обоих и словно бы впервые замечала, как они похожи друг на друга: одинаковое худощавое телосложение, одинаково длинные руки и ноги, одинаковый рост, одинаковый цвет волос, глаз и кожи. Она видела, как улыбнулась Мими, заметив Джека. Как Джек обвил рукой плечи сестры — такой ласковый, интимный жест… В сердце Шайлер что-то оборвалось.

— Что сказал Джек? — спросила Блисс, встретившись с Шайлер и Оливером в «Старбаксе» через дорогу от школы, куда они заскочили выпить кофе во время большой перемены.

— Он нам не поможет, — ответила Шайлер.

Слова с трудом сходили с языка.

— Почему?

— Он передумал. Говорит, что наболтал все это по ошибке. Велел забыть обо всем.

Девушка машинально и методично раздирала бумажную салфетку на крошечные кусочки, пока весь ее поднос не оказался усыпан конфетти.

— Он сказал, что Комитет со временем все объяснит, а мы пока должны просто ждать, — горько добавила она.

— Но как же Дилан? — удивилась Блисс. — Мы ведь не можем позволить обвинить его в том, чего он не совершал!

— И не позволим. Это наше дело, — сказал Оливер. — Мы единственные, кто теперь может его спасти.

Полиция не позволила им увидеться с Диланом. Они попытались навестить его после школы, но натолкнулись, как на стену, на ужесточение законов — никто в участке даже не признал, что Дилана держат здесь. У него забрали мобильник и смартфон, так что связаться с ним было нельзя. У Шайлер возникло нехорошее предчувствие. Эта беда сблизила их троих — Блисс, Шайлер и Оливера — еще сильнее, чем прежде. На следующий день Блисс уже не стала садиться в столовой рядом с Мими. Вместо этого каждую свободную минуту она вместе с Оливером и Шайлер строила планы, как помочь другу.

— У него богатая семья. Я уверена, что для него наймут самого лучшего адвоката, — предположила Блисс. — Мне нужно с ними поговорить. Надо сказать им кое-что.

— Что? — спросила Шайлер.

— Вчера вечером я кое-что разузнала. Ну, то есть подслушала, как мама кое с кем говорит об этом деле. Я слышала как она сказала, что полиция установила время смерти — между десятью и одиннадцатью часами вечера. Они в этом совершенно уверены. Ну, то, когда и как было найдено тело Эгги… это не могло случиться ни раньше, ни позже.

— И что? — скептически переспросил Оливер.

— А то, что с десяти до одиннадцати Дилан был со мной. Все это время мы были снаружи, в переулке, курили. Он от меня не отходил ни на шаг.

— Ни на минуту? Даже в туалет не отлучался? — уточнила Шайлер.

Блисс помотала головой.

— Нет. Я совершенно уверена. Я несколько раз смотрела на часы. Ну, потому что беспокоилась, что Мими меня хватится.

— Вы понимаете, что это значит? — с улыбкой поинтересовался Оливер.

Обе девушки отрицательно покачали головами.

— Это значит, что у него есть твердое алиби. Блисс, ты золото. Ты его пропуск на выход из тюрьмы. Идемте, мы должны найти семью Дилана и сказать им об этом.

Дилан жил на Трибеке, так что в тот район они решили доехать на «роллс-ройсе» Блисс. Внутренняя отделка машины потрясла Оливера и Шайлер.

— Надо уговорить отца купить такой, — пробормотал Оливер. — А то у нас на всех один задрипанный старый лимузин.

Некогда Трибека была промышленным районом, а сейчас здесь проживали наследники богатых выходцев из провинции. Улицы были вымощены брусчаткой, а старые фабричные здания превращены в супердорогие жилища.

— Какой дом, этот? — спросил Оливер, направляясь к одному такому зданию, стоящему на углу.

Они сверились по адресной книге Дачезне. Это был именно тот дом.

— Вы никогда здесь не были? — удивилась Блисс.

Оливер и Шайлер помотали головами.

— Но я думала, вы с ним дружили.

— Дружили, — подтвердила Шайлер. — Но, понимаешь…

— Как-то не случилось, — объяснил Оливер.

Шайлер вздохнула.

— Мы всегда тусовались у Оливера. У него есть DVD-проигрыватель и игровая приставка. Дилану, похоже, было все равно.

— А ты как же? Ты ведь вроде как его девушка. Ты-то здесь не бывала? — в свою очередь поинтересовался Оливер у Блисс.

Та только покачала головой. Она на самом деле не была девушкой Дилана. Они так и не определились со своими отношениями. Пару раз ходили куда-то вместе, она собиралась сделать его своим фамильяром и все такое, но после того, как их застукали на вечеринке, ее родители запретили ей видеться с ним. Почему-то родители вбили себе в голову, что вечеринка была идеей Дилана. Боби Энн до сих пор не может простить, что манекен Золушки вернулся из Нью-Джерси без бального платья. В «Пентхаусе грез» все было неладно.

— Здрасьте, мы ищем квартиру тысяча пятьсот двадцать, — сообщила Шайлер консьержу, когда они вошли в здание.

В отличие от типичных для Парк-авеню роскошных, словно дворцы, обиталищ, здание на Трибеке было отделано в современном глянцевом стиле, вестибюль украшали сад камней и фонтан.

— Тысяча пятьсот двадцать? — с сомнением переспросил консьерж.

— Семья Вард, — подсказала Блисс.

Консьерж нахмурился.

— Точно. Они жили в тысяча пятьсот двадцатой. Но сейчас эта квартира выставлена на продажу. Все семейство вчера съехало оттуда. Собрались по-быстрому и уехали.

— Вы уверены?

— На сто процентов, мисс.

Консьерж даже позволил им заглянуть в пустую квартиру. Это были огромные апартаменты, площадью в шесть тысяч квадратных футов, переделанные из фабричной надстройки. Сейчас там не осталось ничего, кроме старого телевизора. Даже полки, некогда закрепленные на стенах, были сняты и увезены, а на полу виднелся призрачный контур углового дивана.

— Продается примерно за пять миллионов, если кому интересно, — добавил консьерж. — У меня там, внизу, лежит объявление от риелтора.

— Это, — произнесла Шайлер, — полная бессмыслица. Зачем его семейству съезжать так быстро? Неужели им недостаточно проблем из-за того, что Дилан в тюрьме?

Они обходили пустую квартиру, как будто пытаясь обнаружить причину внезапного исчезновения Бардов.