Возвращаясь к сегодняшним проблемам, Трэвис решил спросить Хэнка о том, что крутилось в его голове с того момента, как он услышал разговор брата с сестрой:

— Откуда Билли узнал, где искать вас в Мексике, Хэнк?

Хэнк проглотил кусок и вытер рот рукавом.

— Потому что это я ему сказал.

— Когда? — нахмурился Трэвис.

— Однажды ночью, с месяц назад, я проник в город и пришел к участку. Билли сообщил мне, что вы и Сэм поженились, а я сказал ему, что мы подаемся в Мексику, чтобы показать папашу доктору. Билли заявил, что найдет способ бежать без нас, а мы чтобы везли как можно скорее папашу к доктору и об нем и Сэм не волновались.

— Сэм? Ты что-нибудь знала об этом? — Трэвис еще больше нахмурился и метнул острый взгляд в ее сторону.

— Билли мне ни слова не сказал, Трэвис. Клянусь. Но теперь, когда все позади, я вижу, что он тогда вел себя довольно странно, как будто скрывал от меня что-то.

— Где сейчас твои братья? — спросил судья Эндрюс.

Лицо Хэнка передернулось мучительной гримасой, и он бросил тревожный взгляд на Сэм, словно спрашивая ее совета.

— Хэнк, — продолжал судья мягко, — тебе известно, что тебя ждет суд, и чем больше ты поможешь ему, тем лучше для тебя.

Но Хэнк все еще колебался.

— Они в безопасности, в Мексике, — наконец выдавил он. — Но я не скажу вам, где именно. — В свою защиту он добавил: — Да там их наверняка и нет больше. Они поговаривали, чтобы куда-нибудь уехать, купить ранчо, только я не знаю где.

— И они послали тебя сюда, чтобы ты сообщил Сэм о смерти отца? — задал вопрос Трэвис. — Почему? Разве им безразлично, что ты можешь попасть в тюрьму, как Билли, и тебя могут повесить?

— Трэвис! Я уверена, что ни Том, ни Билли не могли посоветовать Хэнку стучаться прямо в парадную дверь, как сделал он, — воскликнула Сэм. — Скорее всего, они рассчитывали на то, что он передаст мне новости тайно.

— Нет! Это была моя идея! — выпалил Хэнк. — Все мы понимали, что нам надо известить Сэм, и я вызвался это сделать. Кроме того, у Тома теперь есть Нэн, а у Билли Нола, а я чувствовал себя вроде пятого колеса в телеге, если вы понимаете, о чем я. Я всегда был ближе к Сэм, чем они, и мне хотелось и сейчас быть рядом с ней. Я подумал, что если я приду и сдамся, то, может, все как-нибудь образуется. Я устал постоянно быть в бегах и жевать фасоль от понедельника до воскресенья. И я очень скучал по Сэмми. Теперь, когда папаши больше нет, а братья связались с юбками, я больше ничего не мог придумать. Я просто хотел быть вместе с Сэмми, тем более теперь, когда скоро я буду дядей.

Судья и Трэвис обменялись взглядами. И глядя, как безмятежно Хэнк поглощает огромный кусок пирога с ревенем, судья Эндрюс сказал:

— Трэвис, Саманта, мне хотелось бы сказать вам пару слов наедине, пока Хэнк обедает. Наверное, миссис Виллоу не откажется присмотреть за вашим братом всего несколько минут?

Элси кивком головы направила их в кабинет Трэвиса:

— Идите, а я немного спустя принесу вам кофе. Оказавшись за закрытыми дверями кабинета, судья Эндрюс задумчиво посмотрел на Сэм.

— Скажите, Саманта, все ли в порядке у Хэнка со здоровьем? Я имею в виду…

— Все ли у него дома? — печально подсказала Сэм.

Судья Эндрюс поморщился:

— Ну, я бы не стал употреблять это выражение, но смысл остается тот же. Между прочим, сколько Хэнку лет?

— Он на четыре года старше меня, значит, теперь ему двадцать один, но мы с ним всегда казались одного возраста, если вы понимаете, что я хочу сказать. Из моих братьев он младший.

Судья кивнул, и она принялась объяснять дальше:

— Наш Хэнк не самый сообразительный малый, судья Эндрюс, зато у него большое, доброе сердце, он готов на все ради тех, кого он любит. Все мы всегда немного опекали Хэнка, не отпускали далеко от себя. Иногда он забывается, и посторонним кажется, что он немного не в себе. Может, это так и есть, но ведь это не его вина. Мы, бывало, приставали к папаше, не роняли ли Хэнка вниз головой, когда он был маленьким, но мы это просто так, ради шутки. Никому из нас и в голову не приходило обидеть Хэнка или внушать ему, что он тупой. Он наш брат, и мы все любим его, поэтому мы просто старались держать его под крылом и делали вид, что все в порядке.

— Но заторможенность в нем все же есть? — переспросил судья.

— Какой же настоящий бандит, если у него с головой все в порядке, подойдет к дому начальника полиции и постучится в его парадную дверь? — вопросом на вопрос ответила Сэм, закатывая глаза к потолку и горестно вздыхая. — Черт побери, когда Хэнк безуспешно пытался вызволить меня отсюда несколько месяцев назад, он даже забыл сказать мне, где отсиживалась моя родня. Я так разозлилась на него, что готова была его убить.

— Но по натуре он безобиден? Это вы хотите сказать?

Сэм утвердительно кивнула:

— С мозгами у Хэнка дело обстоит не самым лучшим образом. Сам по себе Хэнк не в состоянии решить, что ему поесть на ужин, не говоря уже о том, чтобы вычислить, на какой банк лучше всего совершить налет. Такие вещи всегда решал папаша, и иногда он обращался за советом к Тому, или Билли, или даже ко мне. А Хэнк всегда их слушался, как щенок хозяина. Да, у него горячий характер, как и у всех нас, и он тоже может вспылить, но он не злой. Он никогда никому не делал зла просто так, ради смеха. Он на самом деле и не тупой даже, просто он думает медленнее, чем другие.

— Трэвис! Что вы на это скажете? — спросил судья Эндрюс.

— Странно все это! — мягко воскликнул Трэвис. — Я чуть не упал, когда увидел его в дверях. И не успел я слова сказать, как он сунул мне свой пистолет. — Он покачал головой в полном недоумении. — Он должен понимать, что его посадят за решетку, но он сидит здесь за столом и наедается с таким аппетитом, словно у него нет никаких забот! И вот еще что поразило меня. Если ему удалось подкрасться к задней стене тюрьмы и поговорить с Билли, тогда почему он не сделал попытки вызволить брата? — Сказав это, Трэвис взглянул на Сэм, требуя от нее объяснений. Сэм пожала плечами:

— Не знаю почему. Может, хорошо зная Хэнка и то, как он может все испортить, папаша и Том решили, что безопаснее для всех будет, если он ничего не станет предпринимать, а только поговорит с Билли.

Через несколько минут они вновь сели за стол, где Хэнк все еще доедал свой обед и разговаривал с Элси.

— Хэнк, я хочу кое о чем спросить тебя и хочу, чтобы ты мне ответил честно, — торжественно начал судья Эндрюс. — Подумай, прежде чем дашь свой ответ. Если бы ты имел возможность распорядиться своей судьбой по своему усмотрению прямо сейчас, как бы ты стал жить? Ты бы снова грабил банки и занимался подобными делами?

Хэнк сильно задумался и снова обратил взор на Сэм, как бы ища у нее совета.

— Нет, Хэнк, — предупредил его судья. — Не смотри на Сэм и не жди от нее подсказок. Мне нужен только твой, ответ, твой и больше ничей. Чем бы ты стал зарабатывать себе на жизнь теперь, когда твой отец умер, а братья пошли каждый своим путем?

— Ну… я и сам не знаю. Мне вроде бы нравилось работать на ранчо еще тогда, давно, но больше ухаживать за лошадьми, чем возиться с коровами целыми днями. Коровы какие-то тупые животные, туго соображают. — Лицо Хэнка оживилось, мысли начали увлекать его. — Вот лошади совсем другое дело! Умные, сразу могут отличить, кто их любит, а кто нет. Если вам попалась хорошая лошадь, ее много чему можно научить. И они умеют быть благодарными, если с ними правильно обращаться. После моих родных мне ближе всех моя лошадь. Это мой самый лучший друг, пожалуй.

Вдруг Хэнк отбросил вилку, словно что-то вспомнил.

— О, черт! Я сижу здесь, набиваю пузо, а старый Таргет все еще привязан к столбу, даже не расседлан! — Он отодвинул стул и начал выходить из-за стола. — Простите вы меня, но я должен пойти к нему.

Взмахом руки Трэвис велел Хэнку вернуться за стол. Трэвис качал головой и странно смотрел на него. Они с судьей Эндрюсом снова обменялись многозначительными взглядами.