Мойра провела руками по его щеке, шее, ее ладони легли на его плечи.

– Вы очень сильный, – прошептала она и пристально посмотрела ему в глаза, – а со мной вы такой добрый. Это так удивительно.

Коннор горел точно в лихорадке, все его чувства обострились до невероятности, так что даже простого прикосновения ее волос было достаточно, чтобы он вспыхивал словно неопытный юнец.

Он чуть отстранился от нее и, сев на корточки, погладил ее руки.

– Ваша красота делает меня самым сильным из всех мужчин. – Он заглянул ей в лицо, потом медленно провел руками по груди, округлому животу. – И самым слабым из всех глупцов. – Коннор поцеловал ее в губы целомудренным поцелуем. – Мы не должны этого делать, – печально проговорил Коннор. Он скользнул губами по ее мягкой щеке и, прижавшись к ней, зарылся лицом в ее волосы.

Мойра с легким вздохом подалась ему навстречу и замерла неподвижно. Желание продолжало терзать Коннора, и все же ему никогда не было так хорошо и спокойно. Это было странно, он и не представлял, что такое может быть.

Ветер стих, краски заката на небе потемнели. Надо было идти. Коннор неохотно разжал руки. Мойра вздрогнула и отвернулась, но он успел заметить, что она плачет.

– Милая, что случилось? – Коннор дотронулся до ее мокрой щеки.

Молодая женщина слабо улыбнулась.

– Нам надо возвращаться, а мне не хочется. Побудем еще немножко.

Она посмотрела сквозь слезы на неспокойное море, потом назад – на черный силуэт замка на фоне темнеющего неба. Если б он знал, как страстно ей хочется снова очутиться в его объятиях! Слава богу, он не подозревает о том, какая страсть разрывает ее, а то, наверное, умчался бы сломя голову из замка «Джералд».

Если Коннор предложил ей свое имя, желая ее защитить, то это еще не значит, что он хочет, чтобы она повисла у него на шее.

Что же до другого желания, которое ее мучит…

На сносях, накануне родов… может ли Коннор хотеть ее?

Разве жизнь не научила ее, что нельзя поддаваться страсти? Бог с ним, с Дэрмотом, ей его нисколько не жалко, после того как он нарушил свое слово, и все-таки она не могла избавиться от мысли, что его гибель в какой-то мере связана с ее поведением.

Нет, нельзя и думать о том, чтобы принять предложение Коннора. Если б ей сказали когда-нибудь, что можно испытывать такие чувства к малознакомому человеку, она, наверное, не поверила бы. Но это случилось.

Мойра снова заплакала. Готова ли она ради собственного ребенка поставить под угрозу Коннора, возможно даже, пожертвовать его жизнью?

Она прижалась лицом к его плечу. Как она может думать об этом, сидя с ним обнявшись и чувствуя сильное, ровное биение его сердца?

– Раз вы этого хотите, мы посидим, пока солнце не скроется. Но, Мойра, милая, скажите мне, что не так? – спросил Коннор, слизывая слезы с ее щек.

Она молча покачала головой.

Он сжал губы, вглядываясь в ее лицо. Мойре казалось, будто он высматривает что-то в ее сердце, в ее мыслях, пронзая взглядом черноту на дне ее души. Но она не отвела глаз.

«Пусть смотрит, – мрачно подумала она, – пусть ищет. Может, сам все поймет, и мне не придется выворачивать перед ним свою грязную душу».

Мойра почувствовала, что краснеет. Ей хватало смелости только на то, чтобы не избегать испытующего взгляда Коннора.

Наконец она все же не выдержала.

– Я не знаю, хватит ли у меня сил! – воскликнула она. – Справлюсь ли я?

Его лицо смягчилось.

– Зато у меня хватит сил на двоих. – Он взял ее руку и, сплетя ее пальцы со своими, поднес к губам и легко поцеловал. – Вы отважная женщина, вы многое пережили, и, пока вы со мной, ни о чем не беспокойтесь и думайте только о себе. Для того я здесь и нахожусь, Мойра… чтобы делить с вами горе и радость, чтобы защищать вас.

Ее сердце мучительно сжалось. Ничего на свете ей так не хотелось, как принять предложение Коннора… принять его самого.

Она заставила себя встать.

– Не надо больше, прошу вас, – прошептала женщина и закрыла лицо руками, стараясь успокоиться. Потом отерла щеки и посмотрела на него твердым взглядом. – Неужели вы думаете, я хочу, чтобы вы тоже погибли из-за меня?

– Я поклялся, а это значит, что я готов ко всему, что бы ни случилось.

Из глаз Мойры хлынули слезы.

– Хью и его союзники – вот что случится. Они не остановятся, пока не получат то, чего хотят, – мое дитя. Мне все равно, кто его отец. Я – его мать и не хочу, чтобы мой ребенок, сын или дочь, стал таким, как они. – Мойра погладила живот, ища успокоения в слабом шевелении ребенка. – Но я также не хочу, чтобы они погубили вас!

– Они ничего мне не сделают, – решительно проговорил Коннор. – Да пусть даже и сделают, это неважно, если им не удастся добраться до вас.

Он провел рукой по волосам и стал смотреть на море.

Его слова резанули по сердцу, заставив Мойру с особой остротой почувствовать, как дорог ей этот человек. Ей пришлось напомнить себе, что это чувство не должно заслонять главное – ее ребенка, его жизнь и безопасность.

Так, может, стоит выйти замуж за Коннора, согласиться на его предложение, не думая о несчастьях, которые может навлечь на него этот союз?

Ведь в этом случае она спасет свое дитя.

Нет, она не может на это пойти, ведь наверняка есть какой-то другой способ защитить ребенка, а заодно и его, и не дать Хью Маккарти овладеть замком «Джералд».

Она не поддастся эгоистическому желанию принять помощь и поддержку Коннора, стать по-настоящему его женой, во всех смыслах.

Когда Коннор снова повернулся к ней, у него было такое суровое лицо, что Мойра испугалась бы, если бы это был кто-то другой.

– Как мы защитим вас? – жестко спросил он. – Из того, что вы мне рассказали о Хью… да мне достаточно было посмотреть на вашего брата, чтобы заключить: здесь вы в опасности. Если б только можно было вывезти вас из крепости и переправить к Рэнналфу, я бы это сделал. Но мы, я уверен, не проедем и трети пути, как нас атакуют.

– Не думаю, чтобы они сделали со мной что-то плохое, ведь можно повредить ребенку. – Мойра поежилась при мысли, что это вряд ли ей помогло бы, попади она в руки Маккарти.

Коннор, упершись кулаками в бока, сделал шаг к ней.

– А если будет бой, как тогда, Мойра? Вы же знаете, что это такое – кровь и сумятица. Как бы тесно мы вас ни окружили, никто не может поручиться, что вас не достанут. Путь до Англии долгий и трудный. А что, если в дороге начнутся роды? – Коннор покачал головой. – Нет, я не допущу, чтобы вы подверглись такой опасности.

– А я, выходит, должна допустить, чтобы вы подвергали опасности себя? – воскликнула Мойра. – Ради моего спасения? – Не отводя взгляда, она приблизилась к Коннору. – Слушайте, что я вам скажу. Я не согласна. Уж лучше мы будем прятаться за этими стенами, пока не помрет последний Маккарти, если это нужно для безопасности всех.

– А вот в этом я сомневаюсь, – тихо сказал Коннор. – Вы не спасетесь за крепостными стенами, если Маккарти проникнут внутрь.

– О чем вы говорите? – Голос Мойры задрожал, несмотря на ее старания говорить ровно. – Среди нас предатель?

– Насколько мне известно, нет, – сказал он, – иначе Хью давно напал бы на вас, не дожидаясь, пока придет подкрепление. Пока что стены нас охраняют, но если то, что мне сказали, правда, это долго не продлится. Они найдут ход в замок. – Коннор осторожно взял ее за руку. – Я собирался сказать вам об этом, если б удалось поговорить наедине.

Даже в полумраке она видела, какое у него озабоченное лицо.

– А вот обманывать меня не надо, – произнесла Мойра. – Да, я знаю вас не очень хорошо, но вполне достаточно, чтобы понять: вы и в мыслях не держали что-то мне сообщать, пока я вас не вынудила. – Коннор хотел возразить, но Мойра закрыла ему рот рукой. – Вы же не станете отрицать, что избегали меня? Если вас не устраивает мое общество, что ж, это ваше право. Ну а мое право – знать, какая опасность нам грозит.

Пересилив желание, она хотела убрать руку, но Коннор быстро схватил ее, поднес к губам и поцеловал ее ладонь.