– Видишь? Шесть звезд. – Саймон по очереди указывал на каждую точку.

– Последняя – это не звезда, – возразила Камелия. – Тут кусочек камня откололся, или это просто царапина.

– Это сделал человек, который изображал звезды, – настаивал Саймон. – Свежий взгляд все видит по-иному. Проведи пальцем, ты почувствуешь, что это именно звезда.

– Возможно, – уступила Камелия, проведя пальцем по грубой поверхности камня. – Но даже если это так, что это означает?

– Я не уверен, что это вообще что-нибудь значит. Я только говорю, что вижу шесть звезд, не пять.

– Хорошо. Шесть звезд. Что еще ты видишь? Сведя брови, Саймон уставился на древний рисунок.

– Не думаю, что звезды изображают какое-то созвездие, так что трудно определить, пытался ли художник запечатлеть что-то определенное.

– Тот, кто это рисовал, не знал о созвездиях, – заметил Зареб. – У них не было телескопа, чтобы видеть то, что недоступно глазу.

– Значит, это случайный набор звезд, свидетельствующий только, что охота происходит ночью.

– Но ночью не охотятся, – спорила Камелия. – Охотятся днем, когда животные пасутся и хорошо освещены. Поэтому звезды на рисунке очень важны. Они что-то означают. Я пробовала соединить их воображаемыми линиями, но это мне ничего не дало.

– Если, их соединить, получится нечто похожее на воздушного змея, – размышлял Саймон. – Но я сомневаюсь, что древние племена делали их.

– Где ты видишь воздушного змея? – спросила Камелия. – Если соединить звезды, получится треугольник.

– Я учитываю и шестую звезду, которую ты считала простой царапиной. Если ты проведешь линию от звезды к звезде, то последняя окажется верхушкой воздушного змея. – Саймон провел воображаемую линию между звездами. – Видишь? Змей.

Глаза Камелии расширились.

– Это щит, – выдохнула она.

– Пусть будет так, – пожал плечами Саймон. – Лично я думаю, что это больше похоже на воздушного змея, чем на щит.

Радостное волнение осветило ее лицо.

– Конечно! Как я не увидела этого раньше? Это щит, парящий в небе между антилопой и львом!

– Замечательно. И что это означает?

– Щит символизирует охрану, попытку уберечь что-то или кого-то, – взволнованно объяснила Камелия. – Щит повернут ко льву, что означает, что он защищает льва.

– С каких это пор лев нуждается в защите?

– Лев символический, – сказал Зареб. – Он представляет мощный дух.

– Он безразлично смотрит на воинов и антилопу, – продолжала Камелия, – и не имеет намерения бежать, потому что он что-то охраняет… он охраняет Могилу королей!

Заинтригованный, Саймон поднял бровь:

– Если он охраняет Могилу королей, где она?

Камелия неуверенно прикусила губу. Потянувшись, она провела пальцем по звездам на камне и почувствовала тепло, когда коснулась последней звезды на верхушке щита. Она заколебалась.

Потом ее палец, словно по собственной воле, начал медленно двигаться вниз, пока не остановился у льва.

– Она позади льва, – мягко сказала Камелия. Саймон поглядел в бесконечную темноту.

– А он где? К сожалению, рисунок не дает нам никаких указаний. Если они и были, то стерлись.

«Позволь звездам вести тебя». Запрокинув голову, Камелия взглянула на небо.

– Посмотри, – прошептала она.

Саймон поднял глаза. Шесть звезд в форме щита блестели на черном фоне.

– Странно, – изумился он. – Не припомню, чтобы звезды раньше так выстраивались.

– Это означает, что выбран правильный момент, – глядя на звезды, улыбнулся Зареб.

– Если мы проведем линию от вершины щита вниз, как ты делала на камне, Камелия, то лев где-то там. – Саймон указал на темный кустарник и камни у подножия горы.

– Идем! – заспешила Камелия, бросившись к кустарникам.

– Разве нельзя сделать это утром? – взмолился Саймон. – Если нам придется вести раскопки, я предпочел бы выспаться и делать это при свете.

– Мы должны сделать это теперь, – настаивала Камелия, быстро осматривая кусты и камни. – Звезды указывают, что мы на правильном пути.

– Зная направление, мы можем оставить тут метку, – заметил, подходя к ней, Саймон. – Днем будет гораздо легче работать.

– Может быть, Пумулани не желает открывать свою тайну на свету. – Зареб подошел к ним с величественно восседающими на его плечах Оскаром и Харриет. – Мы должны уважать знаки, которые открылись нам сегодня ночью.

– Если мы не найдем могилу сейчас, то можем навсегда потерять такую возможность. – Камелия начала пробираться сквозь кусты в поисках указаний, что делать дальше. – Смотри вокруг, и двигай все, что увидишь. Только осторожно, чтобы не повредить находки.

– Коли уж ты здесь, то мог бы тоже поискать, Оскар. – Сняв обезьянку с плеча Зареба, Саймон посадил ее на землю. – Если что-нибудь найдешь, то для тебя найдется овсяное печенье.

Оскар послушно подбежал к огромному камню и устроил спектакль, пытаясь сдвинуть его лапками.

– Странно. – Камелия, нахмурившись, глядела на густой кустарник, росший перед камнем. – Тут кусты гуще, чем в других местах.

Подойдя ближе, она пыталась разглядеть, не скрыто ли что-нибудь под кустами.

Решив, что сделал достаточно, Оскар вскочил на камень, который пытался сдвинуть, и протянул лапку, требуя награду.

– Недолго ты работал, приятель, – заметил Саймон.

Оскар невинно посмотрел на него и сильнее вытянул лапку.

– Хорошо, думаю, ты кое-что заслужил, хотя бы за попытку. – Прислонившись к камню, Саймон порылся в кармане и, достав печенье, разломил его пополам. – Половина тебе, – сказал он, отдав кусочек Оскару, – а вторая для Харриет, за то что ей спать не дают. – Он отошел от камня, чтобы покормить птицу.

– Лев, – прошептала Камелия. Испуганный Саймон оглянулся на камень.

На нем смутно, но безошибочно угадывался контур головы льва. Она скрывалась под многолетними наслоениями грязи, которая отвалилась, когда Саймон прислонился к камню.

Подбежав, Камелия стремительно стряхнула руками остальное.

– Посмотри, здесь лев, точно такой же, как на другом камне!

– Наверное, рисунок покрыли грязью, а потом посадили кусты, чтоб окончательно спрятать его, – сказал Зареб.

– Нужно сдвинуть камень. – Обхватив глыбу, Камелия начала толкать ее. – Ну же, помогайте!

– Подожди, Камелия. Так его никогда не сдвинуть. – Саймон задумчиво изучал тяжелый камень. – Чтобы приподнять его, нужно что-то вроде рычага.

– Но тут ничего похожего нет.

– Мы можем воспользоваться меньшими камнями, – решил, оглядевшись, Саймон. – Мы немного подкопаем камень, и он станет менее устойчивым. Потом втроем раскачаем его и столкнем.

Зареб одобрительно кивнул.

– Иногда простейшие инструменты работают лучше всего.

Опустившись на колени, все трое начали камнями отгребать рыхлую землю у основания глыбы, пока Саймон, не решил, что довольно.

– Хорошо, теперь держите камень, – инструктировал он, – и когда я скажу «три», наваливайтесь всем телом, пока он не сдвинется. Готовы?

Зареб и Камелия кивнули.

– Хорошо, тогда взялись. Раз… два… три!

Камень немного сдвинулся.

– Толкайте! – скомандовал Саймон. – Приготовились, толчок!

Грубая поверхность камня больно впивалась в руки Камелии, ее тело дрожало от напряжения. Зажмурив глаза и стиснув зубы, она сражалась с сокрушительным весом камня.

«Толчок, – нараспев повторяла она про себя, всем телом наваливаясь на камень. – Толчок, толчок, толчок…»

Камень сдвинулся чуть больше.

И вдруг ускользнул от нее, опрокинувшись с громовым гулом.

Камелия увидела узкое отверстие у подножия горы, которое было скрыто камнем. Из щели, словно маленькая армия, хлынул черный поток огромных пауков.

Оскар, заверещав, вспрыгнул на плечо Саймона.

– Надеюсь, ты не полезешь туда, пока мы не принесем фонари? – спросил Саймон, вздрогнув, потому что Оскар дернул его за волосы.

Камелия покачала головой:

– Нужно спуститься сейчас, Саймон. Не думаю, что есть какая-то опасность. Духи не показали бы мне путь, если бы не хотели, чтобы я туда входила.