– Не надо на них кричать, – заметил Оливер. – Ты со своими красными волосами их малость пугаешь.

– Я хотел сказать, пожалуйста, будьте осторожны, – сдержанно поправился Саймон, стараясь, чтобы слова звучали убедительно. – Это не опасно. Просто нужно нести аккуратно.

Аборигены нервно смотрели на него и кивали. Потом снова осторожно понесли насос.

– Отнесите насос в палатку мистера Кента, – распорядилась Камелия.

– Он может остаться снаружи, – возразил Саймон. – Сомневаюсь, что ночью смогу заняться чем-нибудь кроме сна.

– Даже в этом случае насос будет в большей безопасности, – настаивала Камелия. – Давайте перекусим, а вы тем временем расскажете, что происходит на участке, мистер Траффорд. Я хочу получить полный отчет.

– Замечательно, леди Камелия, – сказал Ллойд.

Он повел компанию в большую палатку. Внутри стояли относительно приличные стулья и стол, годившийся и для работы, и для обеда.

– Мы мало продвинулись с тех пор, как вы уехали в Англию, – сообщил Ллойд, пока Сенве и Бадрани выставляли на стол сушеное мясо, твердые лепешки, пареные бананы и воду. – Мы пробовали вычерпать воду вручную, но, к сожалению, такой метод не годится для большой площади. В сезон дождей выпало столько осадков, что участок превратился в маленькое озеро. Когда начались несчастные случаи, люди стали уходить, и рабочих рук становилось все меньше.

– Сколько людей сейчас осталось? – спросила Камелия.

– За ужином было тридцать восемь, – ответил Ллойд. – Но каждое утро выясняется, что один-два человека ушли.

– А сколько народу нужно? – поинтересовался Оливер.

– Когда лорд Стамфорд начал работу, на участке было больше двухсот человек, – ответил Ллойд. – Этого было достаточно, чтобы вести раскопки по графику. А сейчас мы очень ограничены в рабочей силе.

– Аборигены работали по контракту, – нахмурился Эллиот. – Как вы могли позволить им уйти, Траффорд?

– Как я мог остановить их, ваше сиятельство? – возразил Ллойд. – Это археологические раскопки, а не тюрьма. Если люди хотят уйти, они теряют плату. Это единственное, чем мы можем их удержать, но, увы, плата мала. К сожалению, после несчастных случаев аборигены уверились, что участок проклят. Они даже считают, что дожди наслали злые духи, чтобы затопить участок и помешать раскопкам.

– Это смешно, – возразила Камелия. – Сезон дождей случается здесь каждый год, они это наверняка знают.

– Это не имеет значения, Тиша, – спокойно возразил Зареб. – Люди, которые боятся, видят все по-другому. Для них дождь – часть проклятия. Никакие деньги не убедят тех, кто действительно боится остаться.

– Если ты настаиваешь на продолжении раскопок, Камелия, то не можешь позволить себе терять людей, – с мрачным видом заявил Эллиот. – Нужно наладить лучшую систему контроля за рабочими.

– Мой отец не верил в соглашение с аборигенами, Эллиот, и я тоже, – непреклонно ответила Камелия. – Те, кто трудится на меня, – рабочие, а не заключенные.

Саймон недоуменно посмотрел на нее:

– Какое соглашение?

– Так называется свод правил, разработанный компаниями горной промышленности несколько лет назад, чтобы противостоять кражам и дезертирству, – объяснил Эллиот. – Аборигены на время действия контракта, в среднем три месяца, должны жить на окруженной стеной территории. Там есть хижины, где они спят и едят, и вход в шахту. Таким образом, аборигены не могут украсть алмазы, которые находят, и убежать с ними или уйти до окончания контракта.

Оливер нахмурился:

– А разве они не могут спрятать найденные алмазы до окончания контракта, а потом уйти с ними?

– Аборигенов обыскивают.

– Самым отвратительным способом, – возмущенно добавила Камелия.

Эллиот вздохнул.

– К сожалению, это необходимо.

– Ужасно лишать человека свободы, – серьезно сказал Оливер. – Уж я-то знаю. Но гораздо хуже лишать его свободы, когда он не сделал ничего дурного.

– Те, кто остался здесь, верны леди Камелии, – настаивал Зареб. – Их нельзя запирать в загон как животных и обращаться с ними как с рабами.

– Когда заработает насос, они поймут, что вода не имеет отношения к проклятию, – добавила Камелия. – Насос заменит полсотни людей или даже больше, а это значит, что мы сумеем справиться с работой с помощью тех, кто остался. – Она с надеждой взглянула на Саймона.

– Насколько хорошо работает насос, неизвестно. – Хотя Саймон высоко ценил веру Камелии в свои способности, он не хотел вселять в нее несбыточных надежд. – Не могу ничего обещать, пока не опробую насос и не выясню, что нужно отрегулировать.

– Тогда давайте укладываться, – предложила Камелия, поднимаясь со стула. – Завтра начнем работу рано утром.

Подавив стон, Оливер потянулся.

– Немного отдыха, и я буду свеж и готов работать.

– Боюсь, кровать покажется вам не такой удобной, как та, к которой вы привыкли, Оливер. Надеюсь, это не помешает вам выспаться.

– Я могу спать почти везде, милая, да и Саймон тоже, – заверил Камелию Оливер. – Пожив на улице и побывав в тюрьме, научишься обходиться тем, что есть.

– Вы были в тюрьме? – округлил глаза Бадрани.

– Пару раз, – пожал плечами Оливер.

– За что? – Сенве тоже посмотрел на Оливера с новым интересом.

– За обираловку.

Аборигены недоуменно посмотрели на него.

– За воровство, – объяснил Оливер. – Я был одним из лучших воров в графстве Аргайлл и сейчас талант не растерял. Этим старым рукам часы срезать, что кнутом взмахнуть. Держу пари, что в Лондоне нет замка, который я бы не одолел.

– Правда? – На Бадрани эти слова явно произвели впечатление. Он поднял полог палатки, пропуская Оливера, и спросил: – Как вы одолеваете замок, мистер Оливер?

– Ну, есть разные способы, – начал Оливер, довольный, что нашел заинтересованных слушателей. – Для большинства замков нужны лишь пара кусочков железа и немного терпения…

– Я покажу вам вашу палатку, Саймон, – сказала Камелия. – Она в другой стороне лагеря.

– Я могу показать Кенту его палатку, – быстро предложил Эллиот.

– Это очень любезно с вашей стороны, Уикем, – улыбнулся Саймон, – но я не хотел бы утруждать вас после такой длинной поездки, особенно после неприятностей, которых вы натерпелись от лошади.

– Доброй ночи, Эллиот, – добавила Камелия. – Увидимся утром.

Эллиот натянуто улыбнулся, раздосадованный тем, что Кент в отличие от него сумел остаться наедине с Камелией.

– Хорошо, тогда спокойной ночи.

Камелия вышла из палатки, воздух был сладок и прохладен. Он был напоен ароматом щедрой африканской земли зелени, к которому примешивался мускусный запах диких животных, бродивших вокруг лагеря. Несмотря на безрадостный отчет Траффорда, Камелия была счастлива как никогда. Она вернулась в Пумулани и привезла Саймона и его паровой насос. Воскресший оптимизм пульсировал в ее жилах, наполняя нетерпеливым желанием работать.

Если бы не середина ночи и усталость ее спутников, она попросила бы Саймона немедленно включить насос.

– Вот ваш дом, – сказала Камелия, откинув тяжелый полог палатки, стоявшей почти на краю лагеря. – Палатка небольшая, но надеюсь, вы сочтете ее подходящей.

Камелия шагнула внутрь и, нахмурившись, оглядела узкую деревянную кровать, одинокий шаткий стул и маленький стол, на котором стояли металлический таз, кувшин и масляная лампа. Обернутый холстом насос занимал почти половину пространства, осталась только узкая дорожка, чтобы Саймон мог перелезть через чемоданы и добраться до кровати.

– Наверное, вам следовало поселиться в моей палатке. – Камелии вдруг не понравилось, что Саймон будет жить в такой тесноте. – Она гораздо больше, а вам понадобится много места.

– Тут замечательно, Камелия, – уверил ее Саймон – Мне будет удобно. Я могу спать где угодно, вы же знаете.

Она с сомнением кивнула. Жаль, что она не сообразила распорядиться отнести вещи Саймона в ее палатку, а она бы заняла эту, меньшую. Она совсем забыла, какие спартанские условия в Пумулани. До сих пор мысль о неудобствах не приходила ей в голову.