– Стало гораздо теплее, – начала она, радуясь горячим солнечным лучам. – Воздух пахнет слаще, не такой солоноватый, как в открытом океане. Но главное, мое сердце бьется спокойнее. Такой покой я испытываю только в Африке. У меня такое чувство, что, когда я дома, со мной ничего не случится. – Она открыла глаза и увидела, что Саймон, не отрываясь, смотрит на нее.

– Темный ветер еще дует, Тиша. – Лицо Зареба было серьезным. – Я это знаю.

– Похоже, темный ветер всегда дует. – Плотнее запахнув шаль, Камелия уставилась на линию горизонта. – И если он будет дуть, когда мы вернемся в Пумулани, я с ним справлюсь, Зареб, так всегда бывало.

– Боюсь, на этот раз все может быть по-другому, Камелия, – заметил Эллиот, поднимаясь на палубу.

В отличие от Саймона Эллиот придавал особое значение костюму и весь рейс был безупречно одет. Сейчас на нем были прекрасно скроенные темно-серые брюки, жилет в кремовую и желтую полоску и безукоризненный синевато-серый сюртук. Как полагается джентльмену, Уикем был в белых перчатках и фетровой шляпе в тон брюкам.

– После всех несчастий, которые произошли на участке, – продолжил он, – аборигены, возможно, уже разбежались.

– Многие из них остались со мной, потому что любили и уважали моего отца, Эллиот, – возразила Камелия. – Не думаю, что их легко испугать.

– Да. Но если несчастные случаи продолжатся…

– Если несчастные случаи продолжатся и все разбегутся, то я буду копать сама, – упрямо стояла на своем Камелия. – Ты не хуже меня знаешь, Эллиот, что мой отец всегда говорил, что никогда ничего не найдешь, если не вложишь в работу свое сердце. Мое сердце в Пумулани.

– Смелое сердце болото подожжет, – одобрительно заметил Оливер. – Я уже не молод, милая, но еще могу держать кирку и заступ. Можете на меня рассчитывать.

– Спасибо, Оливер, – нежно улыбнулась ему Камелия. – Хотя не думаю, что до этого дойдет. Не всех пугает проклятие.

– Почему не сделать рабочим амулеты? – спросил Зареба Оливер. – Те, что вы сделали для нас с Саймоном, похоже, прекрасно работают.

– Не очень-то амулет мне помог, когда я болел, – напомнил Саймон.

– Но ты ведь не умер? – нахмурился Оливер.

– Нет.

– Тогда на что ты жалуешься?

– Я предпочел бы вообще не болеть.

– Тогда надо было оставаться дома, – весело сказал Джек. – Без морской болезни океан не пересечешь, Саймон. Во всяком случае, пока не привыкнешь.

– Не все рабочие – койкоины, они пришли из разных племен, – объяснил Зареб Оливеру. – У каждого свой способ бороться со злыми духами и свои амулеты.

– Да, в этом есть смысл, – почесал голову Оливер. – В Шотландии найдется по крайней мере дюжина различных способов защититься от колдовства.

– Смотрите! – Камелия бросилась к борту, ее сердце неистово колотилось от волнения. – Земля!

– Вы уверены? – Оливер пристально всматривался в горизонт. – Я ничего не вижу.

– Да, уверена, – настаивала Камелия. – Ее трудно разглядеть. Пока это только тонкая серая полоска на краю океана, но это земля, я в этом уверена! – Повернувшись, она почти умоляюще посмотрела на Джека. – Правда?

– Да, – улыбнулся Джек. – Мы подошли ближе к берегу. По моим расчетам, мы придем в Кейптаун через несколько часов, если океан останется спокойным.

Радость разливалась по лицу Камелии словно яркий солнечный свет. Она снова всматривалась в едва заметную полоску земли, все ее тело напряглось от предвкушения. Шаль, в которую она куталась две недели, скользнула вниз по ее спине, когда Камелия подалась вперед, навстречу ветру и туманному изумрудному берегу. Саймона охватило желание встать рядом, обнять, прижать к себе, почувствовать, как ее тело прижимается к нему соблазнительными изгибами, и они вместе смотрели бы, как солнце бросает тысячи искрящихся звезд в теплые бирюзовые волны, омывающие Африку. Желание пронзило его, внезапное и неожиданное, зажигая, напрягая чресла, и он не мог ни о чем думать, только вспоминал их слияние, аромат солнечного света и диких цветов, плывущий вокруг него, когда он держал Камелию в объятиях и медленно делал ее своей.

Саймон сделал глубокий вдох, стараясь обрести контроль над растревоженными чувствами.

Господи, что с ним происходит?

– Через несколько часов? – Оливер сердито посмотрел на Джека. – А как же мой хаггис?

– Не волнуйтесь, Оливер. Как только мы прибудем в Кейптаун, мне нужно будет заказать билеты на поезд, который доставит нас в Кимберли, а он отправится самое раннее завтра, – увидев разочарование Оливера, успокоила его Камелия. – Так что у вас будет достаточно времени, чтобы приготовить ваш хаггис и съесть его.

– Тогда все отлично. – Оливер довольно похлопал болтающийся в кастрюле бараний желудок и весело добавил: – Это преступление – впустую тратить отличную овечью требуху.

– Боже милосердный, лучше убей меня сейчас, чтобы покончить с этим, – стонал Берт, перегнувшись через борт «Морской звезды».

– Капитан говорит, что через пару дней тебе будет лучше, Берт, – бодро сказал ему Стэнли.

– Я через час буду дохлой селедкой, – возразил Берт, цепляясь за поручень. – Лучше бы Бог поразил меня насмерть, и дело с концом.

– Не надо так говорить, Берт. – Стэнли откусил кусок соленого языка и добавил: – Не думаю, что Богу это понравится.

– Кого, к черту, интересует, что ему нравится? – нахмурился Берт. – Если ты хочешь меня прикончить, так сделай это сейчас, старый мошенник, ты меня слышишь? – крикнул он в небо.

– Ты просто огорчился из-за долгого расстройства желудка, – посочувствовал Стэнли.

– Я умираю, – твердил Берт. – И не собираюсь мучиться до Африки. Выброси меня за борт, оставь меня проклятым рыбам.

– Может, тебе будет лучше, если ты поешь? Хочешь кусочек соленого языка? – Стэнли протянул приятелю кусок серого мяса.

– Убери это от меня, болван, – рявкнул Берт, оттолкнув руку Стэнли. – Ты меня убить хочешь?

– Прости, Берт. – Пристыженный Стэнли уставился на свои потрепанные башмаки. – Я не хотел тебя разозлить.

Берта кольнуло чувство вины, лишь усиливая его страдания. Широкоплечий Стэнли, ссутулившись, повесил голову. Стэнли не виноват, что Бог дал бедняге мозги малолетнего ребенка, думал Берт. Если он действительно умрет от морской болезни и окажется на небесах, то поговорит с Богом об этом. Какой смысл во всей этой силе, если Бог не дал Стэнли мозгов, чтобы гигант мог хотя бы заботиться о себе?

– Не бери в голову, Стэнли, – сказал Берт. – Меня болезнь измотала, вот и все.

– Ты на меня не злишься? – осторожно поднял голову Стэнли.

– Нет, не злюсь, – вздохнул Берт. – Я просто устал от болезни.

– Когда мы доберемся до Африки, тебе станет лучше. Тебе нужно чувствовать землю под ногами.

– Мы до нее еще неделю не доберемся, – горестно сказал Берт. – А как только доберемся, нам придется ехать в то место, что указал старый черт, в это Пу-му-лани. Наверное, оно находится глубоко в джунглях, где мухи больше летучих мышей, а дикие звери прячутся за каждым деревом. Если Бог оставляет меня в живых только для того, чтобы меня потом сожрал тигр, то лучше пусть он прикончит меня сейчас.

– Мухи большие, как летучие мыши? – побледнел Стэнли.

– Наверное, не все, – успокоил Берт.

Не нужно пугать Стэнли. И без того стоило больших трудов убедить его подняться на судно. Просто несправедливо, что после всех уговоров, аргументов и приказов Стэнли наслаждается рейсом, а он, Берт, ужасно страдает. Очередная шутка Бога, сердито подумал Берт. Как и вся его жизнь.

– Наверное, там не так уж плохо, иначе леди Камелия туда бы не поехала, – добавил он. – В конце концов, она всего лишь женщина.

– Думаю, в этом ты прав, Берт. – Стэнли снова откусил большой кусок соленого языка. – Хотя она не похожа на большинство леди.

– Откуда ты знаешь, если единственные леди, с которыми ты знаком, это шлюхи из трущоб Севен-Дайалс?

– Я видел леди, – настаивал Стэнли. – Иногда я хожу в Мейфэр и наблюдаю, как они прогуливаются с джентльменами или катаются в красивых каретах. Они похожи на хорошеньких кукол и, наверное, сломаются, если их схватить покрепче. Но леди Камелия на них не похожа. Она исключительно красивая и умная.